- О, Эдуард Викторович! Проходи, дорогой, проходи, – декан махнул рукой в сторону своего ассистента, обозначая окончание беседы, и приглашающе указал физику на освободившееся кресло. – Будет у нас с тобой сейчас длинный и тяжёлый разговор. Сенечка, - окликнул он остановившегося в дверях парня. – Попроси Жанну принести мне липовый чаёк и чего-нибудь сладенького.

- Ага, – кивнул рыжий.

- А тебе, Эдик, чего? – перевёл декан тяжёлый взгляд на физика.

- Мне… Воды, если можно, – попросил тот и, вспомнив вдруг почти семилетней давности “Я тебе врач, что ли…”, неожиданно вновь обозлился. - Хотя, нет. Мне, пожалуй, зелёный чай с жасмином, жжёным сахаром и двумя ломтиками лимона, – вот так. Чай он, конечно, терпеть не может, но пускай рыжий поломает теперь голову, где такое чудо достать!

- Ладно, - индифферентно пожал тот плечами и прикрыл за собой дверь.

- Перейду сразу к делу, - тяжело уставился на него Молотов через пару минут напряженных раздумий. - Я только от ректора, где меня долго и муторно тыкали носом в кучу твоих какашек! Ты вообще соображаешь, что срок можно опоздать, можно перенести, можно отменить, если есть на то веская причина, но игнорировать срок, паршивец ты эдакий, нельзя! Ты доктор наук в Академии, ведущий исследование, или на променад вышел?!

- Я… - начал Эдик, до того надеявшийся, признаться, что Сенино заступничество спасёт его, когда дверь опять приотворилась, впуская самого заступника с подносом.

- Жанны нет, - пояснил он, проходя к столу. - Так что честь побыть официантом выпала мне.

- Ваш чай, - поставил перед Молотовым большую глиняную чашку, исходящую паром и уютным летним запахом липы. – А это на сладенькое, - и выложил рядом две крупные белые таблетки.

- Это что? – насупив кустистые брови, уставился на него декан.

- Валидол, - ничуть не смутившись, пояснил Сеня. – Вы так орёте, что даже у меня сердце ёкает!

- А вафелька где? – как-то по-детски обижено протянул пожилой мужчина, и брови Эдика поползли наверх.

- Никаких вафелек! - строго обрубил Иннокентий, смотря на того сверху вниз. - Вы о своём диабете ещё помните или это сугубо моя прерогатива? Скопытитесь опять, я Вам инсулин колоть не буду! Меня ещё от того раза дёргает…

- Но, Сенечка, ты же врач!

- Да какой из меня врач, Михал Фёдорович? – отмахнулся парень. - Сколько лет прошло, да и не закончил я - на психологию перевёлся… Но кое-что помню, так что никакого сладкого!

- Цербер, - констатировал сладкоежка. - Цербер и тиран.

- Я в курсе, - улыбнулся Сенечка и, со словами: - А это Ваш чай, - поставил перед Эдиком… стеклянный стакан, наполовину наполненный восхитительно пахнущим чёрным кофе.

- А… - Остапову впервые в жизни не хватало слов. Как? Ну, как? Откуда он?.. Но трогательность момента была уже через секунду разрушена самим рыжим паршивцем.

- А это, - демонстративно выложил он на стол перед физиком большой синий тюбик вазелина, - Вам, Эдуард Викторович, на сладкое!

И танцующей походкой, победно помахивая пустым подносом, удалился под скрежет зубов Остапова и громогласный хохот декана.

- Ой, не могу! – сотрясаясь всеми своими ста десятью килограммами, оттирал слёзы Михаил Фёдорович. - Ну, Сеня! Ну, паршивец! Как умеет разрядить обстановку, а? Ладно, Эдик… С ректором я как-нибудь и сам разберусь. Ты мне вот что объясни: ты же взрослый мужик, так? Ну и почему, если у тебя такие проблемы с главой кафедры, я должен узнавать об этом из посторонних рук? Ты что, не знаешь, как мой кабинет найти?

- Да я… - опешил от такой резкой смены курса физик.

- Ладно уж… Давай посмотрим, что с твоими сроками можно сделать…

_____________________________

- Вазелин свой забери, - на Сенечкин стол упал синий тюбик.

- Помог? – усмехнулся тот, пряча его в недрах своей необъятной сумки.

- Ещё как, - усмехнулся в ответ Остапов и, подумав пару минут, добавил: - Сень, ты это… Прости за утро. И спасибо тебе.

- Спасибо в карман не положишь, - насмешливо скривился парень.

- Пиво пьёшь?

- А как же!

- Мы с ребятами собирались в бар после работы. Пойдёшь с нами? – предложил Эдик. - Я угощаю.

========== - 12 - ==========

Готичный гоблиН :

Ты можешь мной гордиться!

Солнышко:

Я горжусь, родной.

Но озвучь, пожалуйста, повод?

Готичный гоблиН :

Знаешь, что я сейчас делаю?

Пью пиво с Сенечкой!

И мне нравится!

И я не хочу его убить!

Солнышко:

К завтрашнему утру скую тебе орден!

Я, кстати, тоже в баре с ребятами подвисаю.

Готичный гоблиН :

Пиво жрёшь, солнце моё?

Солнышко:

Жрю)

Готичный гоблиН :

А какое пиво ты любишь?

Солнышко:

Немецкое. Нефильтрованное.

Сейчас пью “Францисканер”.

Ням-ням)

А что пьёт этот твой Сенечка?

Готичный гоблиН :

Кажись, тоже белое. А что?

Солнышко:

Да так. Чувствую я солидарность с ним, на фоне безалаберного тебя.

Сделаешь мне приятное?

Готичный гоблиН :

Прям сейчас? *стягивает рубашку*

Солнышко:

Маньяк озабоченный)

Чокнись с ним, будто это я?

Готичный гоблиН :

Для тебя, всё что хочешь!

Ну, я побёг?

Поговорим вечером?

Солнышко:

И почему твоё “поговорим” всегда заканчивается одинаково феерично?)

Готичный гоблиН :

Это потому, солнце, что я тебя люблю!

Люблю тебя, понял? ЛЮБЛЮ!!!

Быстро, пока не передумал, Эдик отправил сообщение, отключил телефон и, перегнувшись через стол, тронул своим стаканом Сенин.

- Твоё здоровье, солнце! – провозгласил он, одним махом опустошая содержимое. - Сень, а ты чего такой пришибленный?

- А? – рыжий поднял на него какой-то прифигевший, недоверчивый взгляд. - Я это… Нет, ничего. Всё в порядке. Твоё здоровье, Дик!

___________________________________

- Доброе утро, Олеся Львовна! – счастливо улыбаясь, поздоровался Остапов со своей лаборанткой. - Какой чудесный сегодня день!

- Утро добрэ, - пробасила Олеся - необъятная, как телом, так и душой, женщина не идентифицированного возраста, обладательница мягкого, материнского характера и аутентичных черт лица типичной представительницы бывшей братской республики. - А чё цэ Вы такый радый сёгодни?

- Счастье у меня, Олеся Львовна. Большое, человеческое счастье! – и, приземлившись на краешек её стола, доверительно сообщил: - Свидание у меня сегодня вечером!

- Який же Вы ще хлопчисько! – мягко, по-матерински улыбнулась женщина. - Гарна дивчина?

- Гарна, Олеся Львовна, гарна! – проржал Эдик. За время проведённое с ней, он уже успел приноровиться к её говору, и даже выучил некоторые словечки. - Такая дивчына, любого хлопця за пояс заткнёт!

- Ох, - Олеся в умилении сложила руки на необъятной груди. - Бо я вжэ й надию втратыла!

- Я, признаться, тоже уже не надеялся, но вчера вечером…

Солнышко:

Эдик?

Готичный гоблиН :

М?

Ты меня укатал, родной…

Солнышко:

)))

Эдик, помнишь, ты говорил, что хочешь встретиться?