Готичный гоблиН :

А ты, солнце, классный психолог!

Солнышко:

*зарделся*

Готичный гоблиН :

Нет, серьёзно!

У тебя великолепно получается.

Во всяком случае, меня-то ты насквозь видишь. *цём*

Почему ты не работаешь по специальности?

Солнышко:

Хех… Уверен, что хочешь знать?

Готичный гоблиН :

Я хочу знать о тебе всё.

Конечно, если ты хочешь рассказать.

Солнышко:

Знаешь… Наверное, хочу.

У меня был роман в клинике. С главой отделения.

Я нарвался. Он был женат. Жена узнала.

Не я слил, но он не поверил.

Короче, меня быстро обвинили в краже одного медикамента и уволили по статье.

Готичный гоблиН :

Вот блин!

Солнышко:

Сам виноват. Знал же, что ничем хорошим это не закончится…

Готичный гоблиН :

А устроиться в другое место?

Солнышко:

Ты не понял. Я же медицинский психолог. А тут такое дело… Короче, ни в одну больницу меня с такой меткой не возьмут.

Вот так-то(

Готичный гоблиН :

Сука он!

Вот поэтому я принципиально против служебных романов!

Хм… Нежданчик. Похоже, процесс подготовки Эдика к благой вести затянется. А Сене надо было, чтобы тот не просто не рассердился, узнав правду, а принял его таким, какой есть. Дурацкая детская выходка с перепиской уже давно переросла для Иннокентия во что-то настолько большее, что сама мысль о том, чтобы потерять своего гоблина отдавала кощунством и пугала.

- Сенечка! – резкий оклик декана заставил его вздрогнуть и свернуть окно аськи. - Ты нашёл мне, наконец, Остапова?

- Да. У него просто дополнительные занятия со студентами были, вот и не отвечал, - не моргнув глазом, соврал рыжий. - Он приходил полчаса назад, но Вас уже не было.

- Ну так, сейчас я здесь. Зови этого лоботряса, и пусть готовит вазелин!

В этот раз Дик, наученный горьким опытом, ответил мгновенно. Передав “приглашение”, Сеня задумался на пару секунд, а затем решительным шагом двинулся к кабинету декана.

- Удовлетворите моё любопытство, - начал он, присаживаясь на подлокотник кресла для посетителей. - За что Вы Эдуарда Викторовича иметь собрались?

- Игру в переводного дурачка знаешь? – зыркнул на него пожилой глава факультета. - Мне сейчас ректор полтора часа мозги полоскал по поводу его проекта. Теперь моя очередь. Не знаю, в каких облаках Остапов витает, но он, поганец, игнорирует все сроки!

- Ясненько, - задумался Сеня, оглянулся на дверь и, убедившись, что их никто не слушает, продолжил: - Вы, Михал Фёдорович, были сильно заняты в последнее время. А потому кое-какие факты ускользнули от Вашего внимания. Давайте, я сейчас быстренько, пока Эдуард Викторович не пришёл, введу Вас в курс дела, а Вы уже сами решите, вазелин ему нужен, или Ваше чуткое руководство и помощь…

========== - 11 - ==========

Эдик осторожно и как-то воровато заглянул в приоткрытую дверь деканата. Жанночка, на удивление, была на месте и, опять же на удивление, работала. Исключительно редкое явление, надо сказать. Девушка стоически выдерживала напор рвущегося грудью на амбразуру, а точнее, активно ищущего скандала, невысокого крикливого мужичка.

- Я вам тут всем Кузькину мать покажу! - орал он, пытаясь грозно нависать над девушкой. Безуспешно, впрочем, поскольку не обиженная ростом белокурая кобылка была выше почти на голову. - Вы ещё не знаете, с кем связались! Моего сына? Отчислить? Да я… Да я… Да я жалобу на вас напишу! Декану!

- Пишите, - согласно кивала Жанночка, тщетно пытаясь обойти дебошира и добраться до выхода.

- Не веришь? – насупился тот. – А ну-ка, давай мне данные этого умника!

- Какого умника?

- Козла этого рыжего! – о-о-о, похоже, Сеня уже отличился. - Как его зовут?

- Сенечка, - пролепетала девушка.

- А по отчеству?

- Борисович.

- Арсений Борисович, значит… - записал на клочке бумаги скандалист.

- И-иннокентий, - аккуратно поправила Жанночка.

- Что, Иннокентий? – не понял тот.

- Иннокентий Борисович.

- Так, Сеня или Кеша? – уточнил мужик.

- Сеня, – кивнула секретарша. – Но Кеша.

- Идиотка пергидрольная! – опять завёлся коротышка. - В паспорте у него что написано?

- Рыжий он, - всхлипнула Жанночка.

- Да меня не колышит его колёр! Где вас, дур таких, набирают? – посетитель цветом физиономии дошёл до кондиции варёной свеклы, а температурой - до закипающего чайника. - Я тебя по-хорошему спрашиваю, что у этого рыжего в паспорте написано?

- А чего Вы на меня кричи-и-и-те? – Жанночка скривила аккуратный ротик, залилась слезами и, отпихнув всё же мужика с дороги, вылетела вон.

- За рыжего не скажу, - доверительно шепнул борцу за справедливость подобравшийся со спины Эдик. - Сам до конца не въехал. Но у “пергидрольной идиотки” в паспорте написано, что она дочь декана…

Оставив опешившего скандалиста осмысливать результаты собственной несдержанности, Остапов направился в конец широкого коридора. Туда, где темнея лакированным деревом, красовалась тяжёлая дубовая дверь с золочёной табличкой “Молотов М.Ф., декан фак. физики”. Торопиться приближать наклёвывавшуюся экзекуцию, а по другому поводу декан его никогда и не вызывал, желания как-то не было, и он, услышав доносящиеся изнутри приглушённые голоса, малодушно прислонился к стенке. Ещё пара минут свежего воздуха. Ещё небольшая отсрочка.

- …не успевает… Совсем стыд потерял… Это уже ни в какие ворота… - узнал он чистый Сенечкин голос. Интересно, на кого он там так усердно капает? - … Эдуард Викторович…

Вычленив своё имя, Эдик мгновенно насторожился и встал в стойку. Ещё месяц назад в такой ситуации он бы незамедлительно психанул и, пулей влетев в кабинет, начал бы пересказывать по памяти всю родословную рыжего до австралопитека включительно. Но… Это было месяц назад. Это было до того, как, направляемый виртуальной рукой своего Солнышка, он взял на себя труд взглянуть на главу секретариата под новым углом. До того, как признал, скрепя сердце, что прилетало ему, большей частью, за дело. До того, как Эдик с изумлением понял, как часто рыжий тиран, матеря преподавательский состав с глазу на глаз на чём свет стоит, покрывал их оплошности перед деканом. А потому, сейчас он лишь перевёл дыхание и осторожно прислушался.

- Ну, нельзя же так, Михал Фёдорович, - настойчиво увещевал Сеня. - Григорьев его совсем заездил. Я-то ничего с этим сделать не могу, но Вы бы вмешались, а? А то, получается, что он и преподаёт все пять предметов их кафедры, и мальчик на побегушках, и козёл отпущения в одном флаконе. Так как Вы хотите, чтоб Остапов ещё и проект свой успевал?

- Тебя послушать, Сеня, - раздался глубокий утробный бас декана. - Так мальчик наш просто ангел во плоти. Ты с чего его так выгораживаешь?

- Я выгораживаю? – возмутился рыжий, - Да Вы меня никак с кем-то путаете! Хотите, расскажу за что ему да стоит втык сделать? Поверьте, такого добра навалом… Если уж ругать собрались, так хоть за дело!

Дальше слушать Остапов не стал и, решительно постучавшись, открыл дверь.

- Вызывали, Михаил Фёдорович? – от его взора не скрылся настороженный и немного смущённый Сенин взгляд.