- Да так, - кивнул Вовка, начинавший догадываться, к чему клонит учитель.

- Вот и все. Мы пришли к выводу, что человек, не желающий учиться, не является патриотом своей Родины. Предельно ясная формула.

Вовка какое-то время сидел растерянный и молчаливый, с трудом переваривая услышанное. Значит, не патриот? Лихо это получается у Юрия! Выходит, Верка Тимофеева, которая и портфеля поднять не может, патриот, потому что учится без двоек? Колобок, который всего на свете боится, - тоже патриот? А он, Владимир Калашник, который может десять метров под водой пронырнуть, или с совхозной скирды без дрожи в коленках прыгнуть, или, на худой конец, сопатку расквасить какому-нибудь пижону - он, выходит, не патриот?

Вовка вдруг вскочил, разгорячено тряхнув головой:

- Знаете что, Юрий Михайлович? Не верю я вам!

- Почему? - быстро спросил учитель. - Разве в моих словах нет логики?

- Не знаю, что в них есть, в ваших словах, а чего нет, а только оскорблять меня не надо.

Он взял шапку и, стараясь придать своему лицу как можно более независимое выражение, вышел. Идя по коридору, нарочито не торопился, подчеркивая этим, что он ни от кого и ни от чего не убегает, а просто не считает нужным продолжать этот унизительный разговор.

Однако выглядеть совсем спокойным ему не удавалось, потому что внутри у него все бушевало, будто невидимые петухи затеяли там невообразимую драку. "Не патриот", - как дразнилка, звучало у него в ушах. И это сказано про него, Калача, который вот уже несколько месяцев усиленно готовится в разведчики. Пусть даже не в разведчики, а только в пограничники, но и там служба опасная, рискованная. И собирается Вовка туда не гнезда сорочьи драть и не в жмурки играть, а защищать Родину. И если понадобиться, он как Александр Матросов или... Эх, да что они все понимают? Юрий говорит: "Не надо в будущем времени". А Вовка и в настоящем бы доказал, на что он способен, жаль только, что случай не представляется. Вот если б, к примеру, загорелась вдруг школа, и было б опасно, и все разбежались бы в панике - кто б первым в огонь бросился? Не знаете? То-то же. Или если б сейчас вдруг басмачи какие-нибудь напали на школу и надо было бы оказать им сопротивление - кто б и тогда первым в драку ввязался? Тоже не знаете? Эх, вы...

Вовка шел по коридору, рисуя в своем воображении различные ситуации, в которых бы полностью проявилось мужество и находчивость. Однако никакого пожара пока не было, басмачи тоже не собирались нападать и школьная сторожиха от нечего делать мирно подремывала за дежурным столом возле входа. И как-то так получилось, что именно вид этой сонной сторожихи заметно успокоил Вовку. Он остановился возле окна, постоял немного и потом уселся на подоконник. Ну ладно, учиться, конечно, надо, он против этого и не возражает. Разведчик тоже чем умнее и образованнее, тем больше пользы может принести. Но зачем же обзывать? "Не патриот". Это несправедливо еще и потому, что он ведь начал исправляться. Не по всем предметам, конечно, но все же. А что касается алгебры, то пусть тот, кто выдумал эти дурацкие "а" плюс "б", сам их и учит. Это только влюбленные на стенах да заборах пишут: "а плюс в", "г плюс д" или "Ваня плюс Маня", А Вовка, слава богу, не влюбленный.

Мысли его понемногу охладевали, и петухи внутри у него, похоже, также устали от потасовки. Надо, пожалуй, вернуться и уточнить насчет характеристики. Пусть напишут, какую заслужил. А упрашивать Вовка никого и никогда больше не будет... На учебу он, конечно, подналяжет, да и в остальном тоже постарается. Не такой уже он и гиблый, как думают некоторые.

* * *

Свободного времени у Вовки было теперь значительно меньше. Оказывается, если учить уроки путево, то на гульню не очень-то и разгонишься. А у него, кроме уроков, еще дела есть: фотокружок и английский язык. Ирка ему поблажек не дает, говорит: "Скоро я из тебя человека сделаю". Так что Вовке теперь, как говорится, ни охнуть, ни вздохнуть. Надо будет спросить у Славика Беловоденко, как он все успевает делать. Может, секрет какой откроет? А то ведь и дистрофиком можно стать от учебы. Ассистент посмотрит и забракует. По состоянию здоровья.

Характеристику Вовка ему уже отослал и теперь с нетерпением ждал ответа. Не все там Юрий ругательное написал, кое за что и похвалил, но о двойках выложил все как есть и сообщил, что "характер имеет вспыльчивый". Это, конечно, правильно, психует Вовка часто, но оно как-то само получается. Вроде и спокоен, а потом вдруг - бах! Словно резинка где-то в мозгах соскочила.

Санька Харлан над новым Вовкиным режимом только посмеивался.

- Долго так не протянешь, - говорил он. - Бензин кончится.

Он по-прежнему считал, что здесь замешана женщина, что Вовка уродуется только из-за Ирки Владыкиной и как только кончится любовь Калач снова станет свободным человеком А то уже и на улицу его не вытянешь. Пропадет хлопец.

Вовка слушал Санькин треп рассеянно, потому что мысли его все время возвращались к Ассистенту, что-то долго нет от него ответа. Видно, до сих пор характеристику изучает. Прочитал, наверное, о двойках и думает. "Нет, такие кадры нам не нужны". А потом дошел до того места, где "настойчив, смел, вынослив" и засомневался: вроде бы и не макуха парень, жаль от такого отказываться. Ну, а когда уже узнал, что характер имеет вспыльчивый, то опять, видно, колебания пошли. И ничего хорошего от таких колебаний Вовке ждать не приходится. Ведь Ассистент должен верить в своего ученика без малейшего сомнения, иначе - как же его пошлешь на ответственное задание? Чтобы он провалился там в первый же день? Нет, тогда уж лучше сейчас выписать ему увольнительную на всю оставшуюся жизнь и - гуд бай! Разведчики со вспыльчивым характером в настоящее время не требуются.

Наведавшись в очередной раз к тайнику и ничего там не найдя, Вовка, чтобы как-то унять свое нетерпение, решил посидеть над английским языком. К этому времени Ирка его уже заметно подтянула, и сейчас он мог кое-что делать даже без нее. Он взял недавно в библиотеке книжечку веселых рассказов на английском языке и уже пробовал оттуда кое-что переводить. Книжечка была для пятиклассников, но Вовку это не смущало. "Начнем с простого, - думал он, а там видно будет". Переводы давались ему тяжело, по два-три абзаца в день, но и это уже было кое-что. Вовка начал замечать, что прежнего отвращения к английскому он уже не испытывал. Чем больше понимал, тем привлекательнее этот инглиш становился.

- Со временем ты еще полиглотом станешь, - шутила Ирка.

- А что это такое?

- Это человек, знающий много языков.

- Да? А звучит как живоглот. Даже противно слушать.

Виктория Аполлинарьевна тоже заметила перемену в Калашнике и радовалась чрезвычайно.

- Голубчик, я тебя не узнаю, - сказала она как-то на уроке - Это просто невероятно. Ит из импосибл!

Вовка понимал, что она преувеличивает и что успехов у него еще почти нет - просто маленький сдвиг, но ему было приятно услышать похвалу. И, желая доставить учительнице удовольствие, он сказал:

- Виктория Аполлинарьевна, а я буду этим... как его? Полиглотом.

Из-за очков нельзя было рассмотреть глаз учительницы, но, кажется, в них заблестели слезы. Вовка подумал, что он, пожалуй, переборщил, и ему стало не по себе. По сути дела, Виктория Аполлинарьевна учительница законная, только чересчур чувствительная. Он хотел было сказать, что пошутил насчет полиглота, но она уже встала и взволнованно говорила:

- Будешь, голубчик, и полиглотом. Обязательно будешь, если захочешь. В истории мировой культуры известно не мало случаев, когда бывшие шалопаи, оболтусы остановились впоследствии... Ой, я, кажется, сама того не желая, обозвала тебя. Извини.

Все засмеялись, и Вовка тоже. Он сел, но тут же, что-то вспомнив, снова встал:

- Виктория Аполлинарьевна, а как будет по-английски "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"?

Учительница ответила, и Вовка повторил, чтобы лучше запомнить.