Так что тут я видела только два варианта: либо Кирилл, в отличие от старшей сестры, произошёл от жирафа и только сейчас сообразил, что беременность обычно заканчивается родами, либо он что-то скрывает. Зная не понаслышке об изворотливости и цепкости этого индивида, я склонялась ко второму. И этот вариант меня никоим образом не устраивал.

Первый, впрочем, тоже, но он хотя бы тешил самолюбие, а вот этот откровенно пугал. Я чувствую себя крайне неуютно, когда не понимаю, что происходит.

- Какое, к чёрту, “познакомимся”? – с типично змеиными интонациями прошипела я. – Какую букву в слове “нет” ты не понял?

- Вита, ну что ты...

- Кирилл, карты на стол: что тебе надо? Ты честно признаёшься, я честно рассказываю, где видела тебя и твои бредовые идеи, и ты сваливаешь отсюда до того, как мой сын возвращается. Идёт?

- Что за манера речи, солнце? – не поняла, он что, нотации собирается мне читать? Ну уж нет! Это тогда, в далёкой и туманной юности, меня волновало его мнение. Было, да сплыло. – Между прочим, это наш сын!

- Наш? – мой тон медленно, но верно превращался из шипящего в противно-визгливый. – Наш?! А тебя, дорогой, где носило, пока я растила нашего сына, а? Да как тебе наглости хватает?..

- Ш-ш-ш... – закрутил он головой, озираясь по сторонам. – Не позорь меня.

- Так иди отсюда, если я тебя позорю!

- Я хочу сына увидеть.

- Уже увидел! Пошёл вон!

- Вита, ты не можешь так...

- Не говори мне, чего я могу, а чего не могу! Ты бросил нас...

- Но я же вернулся!

- А оно мне надо?!

- Это надо ему!

Вот тут я осеклась.

Сволочь. Безошибочно нашёл слабое место в спешно напяленной прямо на голую душу броне. Да, я решала за сына. Не давала ему ни малейшего шанса выбирать самому, потому что скрывала он него сам факт существования этого выбора. Эгоистично? Возможно. Но, думаю, любой родитель, так или иначе, сталкивался с подобной дилеммой. Тут главное быть уверенным в правильности собственных поступков, иначе можно и умом тронуться от осознания всех возможных последствий.

Так была ли я уверена?

Вы, возможно, удивитесь, но нет.

Дане нужен отец. К этому выводу я пришла сравнительно недавно и одновременно сделала ещё один – абы какой отец не подойдёт. Если выбирать между просто наличием печати в паспорте и отсутствием оной, мой ответ очевиден. Изменение семейного положения не было приоритетным для меня. Мне важно какой именно человек будет рядом. И, выбирая, я прежде всего думала о сыне. Именно поэтому я и не знакомила его со своими хахалями, как их называл Олежек. Вот появится тот, кто сможет и захочет заменить ему отца, тогда и познакомлю. А просто так – зачем? Лишь наталкивать ребенка на вопросы, ответ на которые я ещё не была готова давать.

Можете спорить на этот счёт, мне всё равно. Тут другое ело меня поедом и не давало спокойно дышать: а не занесла ли я Кирилла в категорию “абы кто” основываясь исключительно на собственной обиде? Я серьёзно. Разве мало случаев, когда мужчины остаются прекрасными отцами и после разрыва с матерями своих детей?

Я была практически на сто процентов уверена, что бывший – не из этих. Те не разменивают своих чад на карьеру рекламной модели. И всё же...

И всё ж маленький и назойливый червячок сомнения грыз меня изнутри, а Кирилл своей фразой подкинул ему новую пищу для размышлений.

- Кирилл, – я пыталась говорить вменяемо, осторожно выбирая слова, но получалось из рук вон плохо, – а с чего ты взял, что нужен ему?

- Солнце, ну что ты как маленькая? – опс... Неправильно выбранный тон, дружок, совсем неправильно. – Ребёнку нужен отец, и не спорь со мной.

- Да какой из тебя отец, а? – хохотнула я. – Ты же за пять лет даже ни разу не поинтересовался, как он. Я вообще в шоке, что ты в курсе, как его зовут.

- Вита, – эй, это что за мягкая улыбка? Мы, вообще-то, ругаемся. – Ты меня теперь до скончания дней будешь этим попрекать?

- Дай подумать, – я сыграла на публику короткое многозначительное размышление и – Да.

- Ну, слава Богу, – он абсолютно неожиданно легко и непринуждённо рассмеялся. Увидев, мягко сказать, удивление на моём лице, Кирилл пояснил свою более чем странную, на мой взгляд, реакцию: – Ты злишься, малышка. Злишься, злишься, не отрицай. А значит, всё ещё любишь.

- Ты в своём уме? – опешила я.

- Любишь! – уверено постановил он и потянулся ко мне через стол. – Солнце, я знаю, что наделал много глупостей, и...

- И одна из них была занять мой стул, – раздался хриплый голос над нашими головами.

В пылу жаркого спора мы как-то упустили из вида, где вообще находимся. А потому появившийся вдруг ударник “Рельефа” стал сюрпризом и для меня тоже, что уж говорить о Кирилле.

- Что? – задрал он голову, отрываясь от меня. Потом ещё чуть-чуть, потом ещё и, наконец-то, нашёл зелёные глаза, с интересом рассматривающие его в ответ. – Вам чего?

- Стул, – абсолютно спокойно пояснил рокер и протянул здоровую руку: – Привет, я Шес.

- Да мне по барабану, – ой, узнаю своего Кирилла. Всегда хамил, будучи застигнут врасплох. – Парень, мы тут, вообще-то, разговариваем.

- И?

- И отвянь, а? Ты мешаешь.

- И?

- Да блин! Вита, это кто?

- Это? Это Шес.

- И какого черта ему надо?

- Стул, – становилось забавно.

- Шес, – Кирилл опять повернулся к ударнику. Такое впечатление, что тот специально навис над ним, заставляя задирать голову. Зная эту заразу, не удивлюсь, если так оно и было. – Сядь в другом месте, а? Не до тебя сейчас...

- Мама, – лохматая белобрысая головёнка с такими же, как и у бывшего, ярко-голубыми глазами высунулась из-за спины рокера. Точнее, из-за его ноги. – Мама, а кто этот дядя?

- Сыно-о-о... – подозреваю, что этот гад от модельного бизнеса хотел сказать “сынок”, но его грубо прервал скрежет отодвигаемого стула. Стул вместе с прифигевшим Кириллом двигался посредством пихания ногой. – Вита, да что он хочет?

- Завтракать, я думаю.

Я только сейчас обратила внимание на еду, волшебным образом образовавшуюся на столе. Нет, ну это надо было так увлечься перебранкой, чтобы не заметить официанта.

- Приятного аппетита, – постановил Шес, придвигая на освободившееся место другой стул. – Клоп, передай соль, пожалуйста.

- Он что, жрать тут будет? – вроде, обращается ко мне, а вытаращился на рокера.

На всякий случай отвечаю:

- А что ему делать? Танцевать?

- Я так понимаю, ты Кирилл? – влез ударник в нашу набирающую новые обороты ссору. – Завтракать будешь?

Так, стоп. Во-первых, откуда он его знает? А, во-вторых, если знает, какого чёрта так спокойно предлагает остаться? Он что, не понимает?..

- Какой к черту завтрак? – взвился Авдеев и тут же умолк. Ну да, с такой пятернёй на шее особо не потрепыхаешься.

- Пасть закрой, – приветливо улыбаясь, процедил Шес на английском сквозь зубы. – Перепугаешь ребёнка, я тебе уши на задницу натяну. Мы друг друга понимаем? – и продолжил по-русски, кивнув на половину своего тоста: – Тостик?

- Какой % непечатно % тост?! – Не понял. Жаль.

- Так дядя кто? – напомнил о себе Данька.

- Да % непечатно %! – рявкнул Кирилл, безуспешно пытаясь вывернуться из захвата.

- Мама, что такое % непечатно % ?

Мой ребёнок, как всегда, вычленил самое мерзопакостное слово. Вечно ставит меня с этим в неловкие ситуации. В этот раз я была даже рада. Значит, есть шанс, что он не обратил внимание на всё остальное.

- Дядю так зовут, – прежде, чем я успела отреагировать, выдал свою версию Шес. Неплохую версию, кстати, в сложившихся обстоятельствах.

- А... – лобик наморщился, выдавая идущий мыслительный процесс. – А я не знаю такое имя. У нас в садике никого так не зовут.

- Это потому что дядя иностранец, – тут уже я подключилась. – Данечка, ты знаешь, что такое иностранец?

- Иносранец?

- Иностранец, – поправила я, давясь смехом. Почему-то присутствие Шеса меня успокоило. Не то, чтобы я верила, что он сможет урезонить кое-кого, но вдвоём как-то не так страшно. – От слов “иной” и “страна”. Это значит, что дядя живёт в другой стране.