Даня не только обошёлся без истерик, но ещё и меня подгонял всю дорогу. Чем-то Шес его привлёк. Обычно он довольно подозрителен и не вешается на незнакомых дядей. Вот тёти – это уже другой разговор. Всех девочек, вне зависимости от возраста, мы горячо любим по определению. Даже медсестёр в поликлинике. Маленький ловелас растёт.

- Привет, клоп! Дай пять, – Шес протянул Даньке ладонь, и тот от души и со смаком хлопнул. – Что хотите на завтрак?

- Мы уже завтракали, – я попыталась отнекаться, но меня тут же сдали с потрохами.

- Я кушал только ма-а-аленькую булочку, – заявил этот троглодит, забывая про яичницу и два помидора вприкуску. – А мама вообще не завтракала.

- Вот и хорошо, – Шес, не вставая, ногой отодвинул стул справа от себя, предлагая мне устраиваться. – Я тоже голодный. Что будешь, мелкий?

Кстати, я обратила внимание, что Шес никогда не называл моего сына по имени. “Твой ребенок”, если говорил со мной. “Клоп” или “мелкий”, если обращался к нему. Но не Даня. Словно возводил своеобразную стену или проводил границу. Помнится, как-то попалась мне на глаза одна статья о прозвищах и кличках. Так вот, психолог, написавший её, утверждал, что верный признак настороженности человека, это категорический отказ называть по тому имени, которым вы сами ему представляетесь.

Он приводил два довольно распространённых в нашей повседневной жизни примера. Один из них мы традиционно считаем либо признаком врожденной вежливости, когда человек упорствует в своем желании звать вас по имени-отчеству, либо панибратства, когда вместо имени использует фамилию. А вот второй пример точь точь подходил Шесу. Так, многие женатые мужчины придумывают своим любовницам милые прозвища, зачастую перенося их с одной на другую. Он объяснял это подсознательным ожиданием неприятностей – вдруг, жена узнает, – и нежеланием допускать слишком близко в свою “другую” жизнь.

Интересно, какой такой подлянки ожидал Шес от Даньки? Или, возможно, от меня?

- Блинчики! – тем временем радостно возвестил Даня. Как говорится, “говно вопрос”. В кафе он всегда заказывал одно и то же.

- Панкейк, – перевела я для рокера. – С кленовым сиропом или яблочным повидлом.

- Один панкейк, ясно. Будет сделано. А ты?

- А мне латте, пожалуйста. Кофе побольше, молока поменьше, и без сахара.

- А есть что будешь?

- Да я не голодная... – и тут, в лучших традициях жанра, мой желудок оглушительно забурчал. Предатель! Проколотая бровь скептически выгнулась. – Тост, – сдалась я. – Я буду тост.

- Какой?

- Да любой!

- Ты чего такая нервная с утра? – насторожился Шес. – Я тебя напрягаю?

Ну прямо ясновидец. Ванга в штанах. Было что-то в том, как открыто и по-домашнему они с Даней общались, что заставляло меня нервничать. Семейная идиллия, блин! Напрокат. Особенно на фоне той самой “стены”. Ощущения были сродни вспыхнувшим вчера, когда Кирилл заявил о своем страстном желании познакомиться с сыном.

- Много чести, – буркнула я, притянула к себе меню и ткнула пальцем в первую попавшуюся картинку. – Вот этот.

- Витёк, – Шес показал мелкому выбранное мной блюдо, заговорчески с ним переглянулся и подмигнул. Данька хихикнул и подмигнул в ответ. – Это макароны под сыром.

- И? – признаваться в своей ошибке жутко не хотелось. Вообще, рядом с этим невозможным человеком меня всё время тянуло спорить и показывать свою мнимую независимость. – Я передумала. Хочу макароны.

- Ты же не любишь макароны, – ну что за ябеда у меня растёт?

- Люблю! – отрезала я. Что творю? Я же их вообще практически не ем.

- Макароны в девять утра, – протянул ударник “Рельефа”. – Клоп, твоя мать сурова, даже по моим меркам.

И, прежде чем я успела что-то съязвить в ответ, вскинул руку, подзывая официанта.

Пока москвич оформлял заказ улыбчивому пареньку, я осмотрелась. В самом кафе я бывала уже не однажды. Каждый наш с сыном поход в зоопарк заканчивался здесь. Но сегодня мне казалось, что абсолютно все посетители самым бессовестным образом на нас пялятся. Всё же Шес являл собой чересчур колоритное зрелище.

Высоченный. Его рост бросался в глаза, даже когда он сидел. Тот же официант, стоявший за его плечом, возвышался над ним всего на голову. Специфическая одежда. Хотя, по сравнению с тем, как он одевался обычно, сегодня ударник был сама неприметность. Но окружающие-то не знали, что обычно всё ещё хуже. И, конечно же, глаза.

Интересно, он подводку хотя бы на ночь смывает? Я не смогла сдержать улыбку, представив себе затянутого в кожу рокера, придирчиво пытающего консультанта в “Летуаль”:

- А она точно гипоаллергенная? А не потечёт? А есть такая же со встроенным аппликатором? А какие ещё цвета есть? Нет-нет, синий не подходит к моему цветотипу...

Вот остальные парни из группы вне концертов люди как люди. А этот... Чучело огородное. Неожиданно я поймала себя на том, что перестала психовать, и моя изначально язвительная улыбка постепенно окрашивается чем-то тёплым. Этого ещё не хватало! Ему опять удалось меня смутить, причём в этот раз он даже ничего не делал.

- Так, – потревожил мои горестные раздумья сам их виновник. – Вы тут еду караульте, а я пойду прогуляюсь.

- Куда? – непроизвольно вырвалось у меня.

- По своим делам.

- А...

- Да ты иди, – замахал на него Данька. – Я маме сам объясню, – и, склонившись к моему уху, громко зашептал: – Зачем ты его спрашиваешь? Некрасиво говорить об этом вслух! И чему тебя в садике учили? – и, внезапно вскочив, побежал за мужчиной, оглушительно голося на всю кафешку: – Шесик, подожди! Я тоже писять хочу!

Если и оставался в этом заведении человек, что в силу своей рассеянности или слепоты ещё не обратил на нас внимания, то теперь уже точно все взгляды были прикованы к нашему столику.

Молодая парочка за соседним столом прыснула. Парень сочувствующе мне улыбнулся, а девушка одобрительно заметила:

- Какой у вас славный и непосредственный мальчишка! Они такие сладкие в этом возрасте. И муж ваш молодец!

Но я никак не отреагировала на это. Ни слова девушки, ни смешок её спутника, ни улыбки других невольных свидетелей этой сценки не смутили меня.

А всё потому что с дивана у столиков в дальнем от нас углу зала, скрытого кадкой с декоративной пальмой, поднялся статный голубоглазый блондин и неспешным шагом направился в мою сторону.

Я наблюдала за ним, как несчастная приговорённая на съедение мышь за подбирающимся удавом. Только сейчас я обратила внимание, насколько же он похож на Алека.

Примерно одного роста, тот же тон волос, глаза, разворот плеч. Та же манера держать кончики пальцев левой руки в кармане штанов при ходьбе. Стрижка... Да, сейчас его волосы достигают плеч и он носит их гладко зачесанными назад. Но тогда, пять лет назад, он стригся делано встрепанным каре, почти, как Снегов. Боже, неужели Ал мне так понравился лишь потому, что настолько похож на...

- Кирилл, – выдохнула я, когда он опустился на место, всего несколько минут назад освобождённое Шесом. – Что ты здесь делаешь?

- Не поверишь, – мягко улыбнулся он, и снова схватил меня за руку. – Завтракаю. А это был Данила, да? Какое удачное совпадение! Вот и познакомимся...

====== Глава 27 ======

Ну, не ожидала я этого, не ожидала.

То есть, где-то внутри, задвинутое далеко на антресоли подсознания, жило понимание того, что если уж благоверный нарисовался, то одной встречей я не отделаюсь. Но не на следующий же день!

У меня даже промелькнула грешная мысль, а не следит ли он за мной. Впрочем, она была тут же отметена, как маловероятная. Ну с чего бы ему?

С другой стороны, причин такой настойчивости я тоже не понимала. И это основательно пугало.

Нет, ну правда – живёт себе человек пять лет и в ус не дует. Даже наоборот – всячески отбрыкивается от ответственности. Уж я-то точно знаю, сколько раз Тотошка пыталась промыть ему мозги. Мне она, ясно дело, ничего не говорила, но были тут и там оговорки, особенно после пары мартини, из которых элементарно делались определённые выводы.