Уже вечером, купая увлечённо щебечущего Даньку, я с удивлением думала о произошедшем. Шес и дети, кто бы мог подумать? Ударник провозился с мелким целый день, приведя того просто в щенячий восторг. И, судя по подсмотренному мной из окна, особо этим не напрягался. Во всяком случае, вида не показывал.

- У тебя чудесный ребёнок, – заявил он, сдавая Данилу с рук на руки в конце дня. – Только портишь ты его, Витёк. Он же пацан. Строже надо быть.

- Ты знаешь, как? – без особого усердия огрызнулась я, крайне польщённая похвалой в первой части его фразы. – Предлагаешь свои услуги?

- С твоего позволения, – огорошил он и, наклонившись к Даньке, протянул ладонь. – Дай пять, клоп. До завтра?

- В смысле “до завтра”? – не поняла я.

- Мамочка, – вклинился сын, – мы с Шесом идём завтра в зоопарк. Можно? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

- Какой зоопарк? Шес?

- Ну так, карантин этот твой вряд ли на один день, правильно? А разносить дальше студию я не позволю. Так можно нам в зоопарк, мама?

- Постой, а как же репетиция?

- А на кой я вам там? – вскинул он бровь. – Доберётесь до новых песен, тогда и свисните. А пока, рабы, у господина отпуск! – и, скосившись на мелкого, хмыкнул: – По уходу за ребёнком. Кстати, что там с няней?

- Э... Я над этим работаю, – быстренько свернула я разговор. – Ну, тогда до завтра?

- До завтра, детка, – и, наклонившись, поцеловал меня в щёку.

Вот этот поцелуй я и вспоминала вечером, кублясь на диване с чашкой зелёного чая и любимой книгой.

Детка... Какое всё же похабное обращение. Раздражает, особенно в его исполнении – немного высокомерно и снисходительно, как к малому ребенку. Правда, меня слегка примиряло то, что он к половине знакомых так обращается – вне зависимости от пола, возраста и степени знакомства.

Всё же странный он человек. Такой разный. Такой непонятный.

Только-только начинает казаться, что ты уловила его суть, смогла заглянуть под маску, и раз, – он уже нацепил другую. Или, может, он весь состоит из этих масок? И, приподнимая одну, ты всего лишь оголяешь следующую? Интересно, хоть кто-нибудь знает настоящего Шеса? Точнее, не Шеса, а того человека, что называется этим дурацким прозвищем.

Несмотря на всё мое усердие, я до сих пор так и не смогла узнать, как же его зовут. Наш ежевечерний ритуал гадания по перечню русских имен не приносил никаких результатов. Чаще всего Шес отвечал лаконичным: “Нет. Спокойной ночи.” Иногда на него нападало игривое настроение, и тогда он заставлял меня предоставлять ту цепочку искажений имени, что могла привести от, скажем, Ивана к Шесу. Но, всласть нахохотавшись и наиздевавшись над моей фантазией, всё равно говорил нет.

Я пыталась спрашивать остальных, но Шес успел предупредить их, что помощь в разгадывании этого ребуса будет жестоко караться. Так что все молчали, как партизаны в сороковых.

- Да нет никакого жуткого секрета, – отмахивался Хан. – Шес так развлекается. Или принимай правила, или оставь это.

- У него фишка такая, – по секрету сообщил Дима. – Типа, загадочность его персоны добавляет интереса к группе в глазах фанатов.

- Шес платит журналистам за молчание вот столько, – лениво позевывая, рисовал Грег на салфетке впечатляющую сумму. – Можешь попробовать перекупить.

- Я ещё с ума-то не сошел, – крутил пальцем у виска Дэн, – портить этому психу игру!

- Как зовут Шеса? – чесал макушку Тэка. – А без понятия, если честно.

- Вика, – лепетал Романыч, – пойми и меня тоже. Тебе просто интересно, а мне он голову оторвет. Ну, не впутывай ты меня в это!

- А он тебе не сказал, что ли? – удивлялся Алек. – Вот засранец, а говорил, что не играет!

Чем больше я пыталась разгадать эту загадку, тем сильнее увязала. Это уже было не простое любопытство. Появилась какая-то маниакальная зависимость от нашей странной игры в кошки-мышки. Шес это прекрасно понимал и демонстративно наслаждался.

Второй паразит – его родич, – наслаждался не столь демонстративно, но от того не менее раздражающе. С самого утра, пока Даня одевался, я успела выйти в сеть и попыталась объясниться со своим виртуальным приятелем. Вчера я, признаться, перетрусила. Но по здравому размышлению пришла к выводу, что всё сложилось пусть и феерично, но крайне удачно.

В конце концов, снежный_барс давно нравился мне. Я не раз задумывалась о том, что хотела бы встретить мужчину с его характером. Нет, я конечно понимала, что в сети все врут, но у него не было причин “строить мину” перед абсолютно чужим человеком, что оставляло надежду на откровенность. Да, пожалуй, живи он в Питере, я бы настаивала на личном знакомстве.

Я и так уже начала аккуратно готовить его к сенсационному сообщению о том, что мальчик на самом деле девочка. А он, оказывается, и сам уже в курсе. Более того, вполне нормально это воспринял. С юмором – издевался всё утро, припоминая особо эпичные мои перлы в роли парня. Например, наше недавнее обсуждение неудобств, доставляемых утренней эрекцией.

Он смеялся, подтрунивал, ехидничал, но так и не признался, кто он. Хотя я и спросила напрямую. Несколько раз.

vitek : Ну, давай – откровенность за откровенность. Как тебя звать-величать?

снежный_барс : Миледи, да у вас склероз. Я же говорил – Алекс.

vitek : Так, вот не надо язвить. Это я и сама умею. Я серьёзно.

снежный_барс : Да чтоб я так жил. Какие проблемы с именем? Только на людях не надо меня так звать.

vitek : Да, да. Ты уже говорил – разделять интернет и реал. Я поняла. Я о другом.

снежный_барс : Не хочу показаться идиотом, но теряюсь в догадках.

vitek : Ты знаешь, кто я в реале. Я тоже хочу знать. Думаю, у меня есть на это право?

снежный_барс : Так. Тпру! Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто я?

vitek : Я догадываюсь...

снежный_барс : Догадки не мой конёк. Лихо, однако.

vitek : Алекс? Что не так?

снежный_барс : Послушай, я сказал вчера то, что сказал, по одной единственной причине – я был уверен на 100%, что ты знаешь, с кем говоришь.

vitek : Да я уверена, Алекс! Если не хочешь говорить, давай скажу я. А ты ответишь да или нет.

снежный_барс : Если тебе нужно подтверждение, то это не уверенность.

vitek : Что за детская упертость?

снежный_барс : Можешь поиграть в угадайку. Но предупреждаю – я не стерплю ни здесь, ни в реале, если ты назовёшь меня чужим именем.

vitek : Ты понимаешь, насколько глупо это звучит?

снежный_барс : А ты не назвала имя...

vitek : Я назову!

снежный_барс : Я предупредил.

vitek : Ну почему?

снежный_барс : Моя женщина знает, кто я, а не гадает.

vitek : Одно-единственое свидание не превращает меня в твою женщину!

снежный_барс : Очевидно. Моя бы знала.

vitek : Как я могу знать, если ты шифруешься?!

снежный_барс : Ты знаешь меня в реале.

vitek : Да знаю я, что знаю тебя!

снежный_барс : Но не уверена? Удовлетвори моё любопытство, кто тебе больше интересен – я-Алекс или я-тот-кто-ты-уверена?

vitek : Дурацкий вопрос. Конечно же, оба.

снежный_барс : Мимо. Ты не знаешь, кто я, но мы оба тебе нравимся. Я и тот другой, кто, возможно, совсем не я. Лихо. Предлагаю поиграть в русскую рулетку. Ты сейчас называешь имя и, по результатам, мы либо переносим продолжение общения в реал, либо забываем друг о друге. Или можем оставить всё как есть, но тогда я только Алекс. Итак, как меня зовут?

И тут я струсила. Я была уверена, но... Даже не могу толком объяснить, откуда взялось это “но”. Ведь всё сходилось один к одному, всё было абсолютно точно. И речь даже не о мизерным шансе на то, что Алекс окажется не Алеком. Да он не просто мизерный – его вообще не существует. Дело не в этом. Я опасалась потерять не Снежного, нет. Я опасалась потерять Алекса. Он, по непонятным мне причинам, так настойчиво цеплялся за эту маску, что вполне мог использовать её исчезновение, как повод исчезнуть и из моей жизни тоже.

А причины... Если мы чего-то не понимаем, ещё не значит, что это не имеет права на существование.