- Это в каком таком месте я тебе не интелехнат? – перебил, деланно возмущаясь, Дэн. – Да я почти закончил почти пять классов почти музыкальной школы.

- В почти двух странах, – встрял Дима.

- Спасибо, родной, – Дэн начал загибать пальцы. – У меня педучилище за плечами.

- Это ты у него за плечами, – хохотнул Шес.

- Завидуй молча, деспот! Я знаю три иностранных языка.

- Русский матерный иностранным не считается, – подключился Тэка.

- О! Точно! Значит, три иностранных и четыре родных. Я знаю, как пишется слово сольфеджио, и примерно догадываюсь, что оно обозначает.

- И что же? – подколол Шес.

- Ой, ты не поймешь, – не остался в долгу рыжий язва. – Это с музыкой связано, а не с боксом. Да я, если хотите знать, самый интелехнатистый интелехнат в этой комнате. Переплюнуть меня мог бы, пожалуй, только Шес, с его консерваторией, если бы не был таким хамлом и психом!

- И с каких это таких пор, психические расстройства не являются признаком интеллигенции? – раздался вкрадчивый голос от входа.

Первое, что я увидела, обернувшись, были голубые-голубые, как весеннее небо глаза, спрятанные за стеклами модных очков без оправы, на разукрашенном всеми красками палитры лице – синяк на синяке и синяком погоняет. Новоприбывший снял бейсболку с широким козырьком, зашвырнул ее на диван, взъерошил стильную, явно недавно уложенную, стрижку и, задорно ухмыльнувшись, поинтересовался:

- Ну, что? Бить сразу будете, или сначала кофе угостите?

- Дамы и господа, – торжественно объявил Дэн. – В виду вновь открывшихся критериев, спешу сообщить, что пальма первенства интелехнатости нашего живого уголка сменила владельца. Вика, знакомься. Это не обремененное даже зачатками совести, блондинистое голубоглазое недоразумение, лишившее нас ударника на неопределенный период, зовут Ал.

- Да мы, кажется, знакомы, – подмигнул мне изрядно побитый парень, в котором я с удивлением узнала Ромкиного бывшего однокурсника. – Это же ты пыталась не допустить меня до тех гонок, на которых я Шесу байк раздолбал?

====== Глава 14 ======

Прежде, чем я продолжу рассказ о своих злоключениях в компании московских знаменитостей, стоит, пожалуй, сделать небольшое лирическое отступление и объяснить насчёт гонок.

Я, кажется, уже упоминала о страсти к мотоциклам? Так вот, эта моя любовь далека от платонической. Пожалуй, данный порыв души, чуть ли не единственный, который я периодически позволяю себе удовлетворить. И даже байк имелся – несколько лет назад, когда отец, земля ему пухом, ещё был жив, они с Олежеком скинулись и осчастливили меня в честь поступления в консерваторию ярко-красным “Сузуки”. Папа потом не раз сожалел о принятом решении, но не об этом речь.

В гонках я уже давно не учавствовала. Пожалуй, с Данькиного рождения. Родительская ответственность оказалась не пустым звуком. К тому же, денег на постоянную смену резины, подвесок, рессор, а то и крыльев, у меня не было. Нет, я гоняла, конечно, время от времени, но только сама с собой на пустынной заброшенной трассе по ночам. И то – редко. А так, большую часть времени байк использовался, преимущественно братом, по прямому назначению – как обычное транспортное средство. Наряду со столь же престарелой “Нивой”, доставшейся нам с Олегом в наследство от отца.

Но, это сейчас. А было время, когда мой “Сузуки” ревел мотором в ряду себеподобных на линии старта, а сердце ёкало в предвкушении адреналина и драйва.

С тех пор я поддерживаю тесные отношения с питерским байкерским клубом. Более того – хорошо знакома с его неофициальным владельцем. Сергей – мой бывший одноклассник, – хорошо запомнил, у кого переписывал на контрольных и благодаря чьим постоянным подсказкам умудрился закончить школу. А потому не только с радостью принял меня в клуб, но и закрывал глаза на... скажем так – небольшую подработку.

Для всех я была просто смазливой девушкой, ведущей запись участников на гонках и дающей отмашку традиционно белым шарфом “на старт”. На деле же, я была ещё и тем самым заразой-админом, ведущим закрытое сообщество клуба в интернете, знающим подноготную всех участников, не раз обсуждавшим с ними в приватных чатах плюсы и минусы их “коней”, проблемы, достоинства, секретные тюнинги... . Я знала всё и обо всех, но никто не связывал улыбчивую девушку Вику и угрюмого и немного хамоватого смотрителя Витька. А даже, если кому и приходила в голову мысль обратить внимание на схожесть имени и ника, Виктория – девушка, Витёк – парень.

И Витёк, помимо всего прочего, утверждал окончательные списки допущенных к тем самым, неофициальным гонкам, которых, вроде, не было. Витёк утверждал, а Виктория иногда делала ставки. Которых тоже, вроде бы, не было.

Я не зарывалась, пользовалась своим преимуществом крайне редко, только когда была абсолютно уверенна в результатах, да и суммы ставила небольшие. Так что Сергей не возражал, а мне перепадала время от времени небольшая прибавка к официальному учительскому заработку.

Думаю, теперь будет понятно, почему фраза о том, что я пыталась, всего лишь пыталась не допустить до гонок человека, который, судя по заявлению о раздолбанном байке, на них всё же пробился, меня, мягко сказать, заинтересовала. И крайне неприятно удивила.

- Знакомы, – я вымучила улыбку и попыталась подавить раздражение в голосе. – А что значит пыталась не допустить? Если память мне не изменяет, что вряд ли, она у меня очень верная, я и не допустила.

- Ну, да, – легко согласился Ал, подойдя к журнальному столику и начиная по очереди проверять стоящие там стаканы с остатками кофе. – Но желание-то осталось. Пришлось искать альтернативные пути.

- Это какие же?

Нет, мне правда стало любопытно. Даже более, чем просто любопытно. В тот раз допуск был исключительно через меня одну. Точнее, через “Витька”. Дело в том, что мы получили предупреждение о возможных скрытых агентах полиции и были предельно осторожны. Пропускали только своих, проверенных годами и знакомых в лицо. И дислокацию меняли раз семь. Я тогда, помнится, очень разозлилась на Романыча, что он притащил левого приятеля.

- Была бы цель, а средства найдутся, – отмахнулся Ал.

- И все же? – настаивала я. – И, кстати, я не помню, чтобы кто-то слетел с байка.

Это правда было важно. Если кто-то в наглую плюет на правила, то в следующий раз нас могут просто замести. И штрафом не отделаемся. Гонки те были, как ни крути, все же нелегальные. Плюс, ставки. Те, которых не было. И я не настолько наивна, чтобы предполагать, будто я единственная, кому Сергей позволяет ставить, и что прямо все делают это так же по мелочи, как я.

- Ну, а как ты думала? Если нельзя, но очень хочется, то... Сама понимаешь, – уголком глаза я заметила, как заиграл желваками Шес. – Был там какой-то мужик. Предложил просто поехать в другое место и погонять самим. На интерес, не переживай. Вот и весь секрет. А навернулся я уже по дороге назад.

- Нельзя... Хочется... – передразнила я, облегченно выдохнув. – Я же не просто так не пускала. В тот вечер были веские причины. Это не что-то личное. Господи, да я даже не брюнетке отказала! – вспомнила я, как выпрашивал разрешения мой виртуальный приятель.

- Не брюнетка? – Ал с Шесом как-то странно переглянулись. – Блондинка, что ли?

- Нет, это мой знакомый. Ну, не совсем знакомый, потому и не пустила. Да, не важно всё это. Ал, ты хоть представляешь, как мог влипнуть? Я не знаю, как там у вас в Первопрестольной, но наши питерские менты очень не любят это дело. Давай договоримся, что в следующий раз, если я скажу, что нельзя, то нельзя?

- В следующий раз? Смею ли я надеяться, что у меня, наконец, появился блат в питерском мотоклубе?

Я смотрела в эти удивительные голубые глаза и не могла оторваться. Кто там сказал, что глаза это зеркало души? Либо нагло соврал, либо парень, стоящий передо мной, никогда в жизни про это не слышал. Его глаза были самым настоящим омутом: затягивающим, манящим, пленяющим, зовущим узнать, что же там такое скрыто, в этой таинственной глубине. Изумительные глаза. Никогда таких не видела. Такой яркий, сочный цвет, как кусочек неба. Если бы не очки, почти и не заметные на нем из-за отсутствия оправы, я бы подумала, что он в линзах. Но надо было, наверное, перестать пялиться и что-то ответить?