Вошла в горницу Надежда,

На ней свежая одежда,

Глазки синие блестят,

Щёчки розою горят.

Знать затевали жар недаром.

– Дорогая, с лёгким паром!

За стол гостью приглашают,

Самым лучшим угощают.

Сидят вместе за столом,

Едят яства все втроём.

А когда уж есть невмочь,

Говорит хозяин: – Дочь,

Ты так красива, молода,

Куда идёшь совсем одна?

Может, что-то потеряла

Иль откуда убежала?

Случилась, может быть, беда,

Или в чём-то есть нужда?

Расскажи мне всё точь-в-точь,

Глядишь, я смогу помочь.

– Благодарствую, хозяин,

Только начать с чего, не знаю.

– Начни с самого начала,

Времени у нас немало.

Рассказ свой Надя начала

С того, как счастлива была,

Про девичью любовь свою,

Про Степана и змею,

О том, чтобы любимого спасти,

Стекло правды нужно ей найти.

Что в путь за ним она пустилась,

Вот почему здесь очутилась.

– Это горе небольшое,

Есть у меня стекло такое.

С радостью я подарю его тебе,

Очень нравишься ты мне.

«Он сам стекло мне предлагает подарить.

Я смерть его должна на место положить,

Пока сама злодейкою не стала».

А вслух ему вот так сказала:

– О счастье! Да за что, за что же?

– В моей жизни было почти то же.

Вздохнул хозяин, помолчал

И так рассказ свой продолжал.

– Когда-то я любил девицу.

С ней никто не мог сравниться,

Изобретательна, умна,

А до чего же озорна!

Чего мы с нею не творили

И кого не проводили!

Но появилась тут другая,

Даже как, и сам не знаю

К ней на удочку попался,

А с любимою расстался.

Мне б её через стекло кто показал,

Беды б большой я избежал.

Но бороться за меня любимая не стала,

На меня голубушка сильно осерчала.

За то, что тогда другая совратила,

До сих пор любимая мне не простила.

А я по ней всё сохну и страдаю,

Ежедневно дорогую вспоминаю.

– Теперь, сударь, мне открой,

Что случилось с той, другой?

– Хочешь знать, что с нею стало?

Да, она меня до нитки обобрала,

Была готова даже жизнь отнять,

Но смерть свою надёжно я успел убрать…

(Где смерть его, Надежда знала,

В своей одежде даже ощущала,

Но не сказала ничего,

Слушала внимательно его.)

– К ней не смогла злодейка подобраться,

И ей пришлось подальше убираться.

С моим добром за море укатила

И злодеянья там свои творила.

Может, до сих пор творит,

Но здесь о том никто не говорит,

Даже слух и тот о ней пропал,

А я отшельником жить стал.

Сама видишь, как я здесь живу.

Тебе с радостью, девица, помогу.

– Спасибо, сударь дорогой,

Ты поступаешь, как отец родной.

Век твоей должницей буду,

Ни за что добра не позабуду.

Вскоре тебе за это заплачу.

– А вот этого не надо, не хочу.

Ведь добро, только тогда добро,

Бескорыстное когда оно.

Теперь пора на час-другой заснуть,

Ведь завтра снова тебе в путь. —

Рано утром Надя встала,

По холке волка потрепала,

Хозяину в пояс поклонилась,

Сердечно с ними распростилась

И скорей в обратный путь.

Теперь ей нужно заглянуть

Под скалу, за водопад,

Чтоб шкатулку положить назад.

Пусть и дальше там хранится,

Жизнь ведь каждому годится.

И навсегда забыть туда дорогу,

Пусть хозяин живёт много.

Долго, коротко ли шла,

В место заветное пришла.

Змей-змеище ещё спал,

Что нет шкатулки и не знал.

Надя её на место положила,

Как до этого там было,

И заспешила прямиком

За своим дружком-сучком.

А змей сладко потянулся,

От сна долгого проснулся,

Как и должно было быть,

Продолжал шкатулку сторожить,

Где смерть хранилась не обычного злодея,

А добрейшего на свете чародея.

Она там и до сих пор хранится.

Только Наде домой нужно торопиться.

Спешит Наденька в своё село.

«Только б Стёпе повезло.

Только был бы жив Степан,

Было бы кому открыть обман».

Давно Надежда из села пропала,

Время змеиное настало.

Одного змея ждала,

Поцелуя в жаркие уста.

А Степан, в змею влюблённый,

Змеиным зельем опоённый,

Со змейкой-девой оставался,

Красою ядовитой любовался.

Её ручку в руки брал,

Но в уста не целовал,

Словно что его держало.

Как она ни привлекала,

Да на ласки не скупилась.

И вот наконец случилось:

Обнял чудный её стан,

Губами потянулся к ней Степан,

Не ведая судьбы своей.

И в этот миг меж ним и ей

Надя просунула правдивое стекло.

Будто током передёрнуло его.

Тотчас же Степан очнулся

И, увидев, ужаснулся:

В его объятиях дрожала

И уж выпустила жало

Настоящая холодная змея.

«Почему с ней рядом я?»

Он схватил ивовый прут

И прибил гадюку тут.

Потом бросился к Надежде:

– Скажи, родная, мне, невежде,

Почему не ты со мной,

Отчего я обнимался со змеёй?

Может, это дурной сон?

Говорит Надюше он.

– Нет не сон, могу сказать.

Я успела тебе правду показать.

Теперь сам увидел и узнал,

Кто тебя околдовал,

Только лишь её ты видел.

O, как ты меня обидел!

– Теперь понял, как я оплошал,

А ты спасла меня от жутких чар.

Прости, милая Надежда.

Я люблю тебя, как прежде,

Или крат во сто сильней.

Дай обнять тебя скорей.

Они тут крепко обнялись,

В любви вечной поклялись.

Ни в селе, ни на лесной аллейке

Больше не было злодейки-змейки.

Зато было волшебное стекло

Правду показать которое могло.