– Завтра девочки придут – приходи и ты, познакомитесь, заодно и первую примерку сделаем.

Мы попрощались, и, не торопясь в общежитие, я долго гуляла по парку, а поздно ночью, вспоминая в подробностях вчерашний вечер, никак не могла понять: почему всё так происходило…

* * *

На следующий день дверь мне открыла симпатичная девушка в гимнастическом трико.

– Вы Ира? Проходите, пожалуйста, мы занимаемся.

Я прошла в комнату. Изольда Андреевна, ласково приобняв, поцеловала меня в щеку.

– Познакомьтесь, Ирочка, это Света и Алена, – они красиво присели в книксене. – Мы скоро закончим, можешь пока посмотреть.

Устроившись в кресле, я с интересом наблюдала за происходящим. Девушкам было лет по восемнадцать: Алена чуть повыше, стройная, похожая на прибалтийку, Света – темненькая, живая, с восточными чертами лица. Под четкие команды Изольды Андреевны сложные гимнастические упражнения, перемежаемые шутками и смехом, сменялись элементами танца. Было видно, что все они очень дружны.

Закончив занятие, девочки отправились в ванную, а Изольда Андреевна принесла из гардеробной платье, приготовленное к примерке. По ее просьбе я разделась и в напряженном ожидании подошла к зеркалу.

Мне хотелось, чтобы было как вчера – легко и приятно, но ощутив нескромное прикосновение, невольно дернулась, отстраняясь. Она как бы не заметила этого, но я почувствовала вину перед ней.

Платье, даже на нитках и булавках, смотрелось действительно потрясающе. Цвета морской волны, оно свободно струилось по телу, облегая его, но нигде не стесняя. «Как змея», – подумала я, разглядывая себя в зеркале.

Изольда Андреевна довольная своей работой, медленно, будто разглаживая платье, провела ладонью по спине и, задержав ее на ягодицах, повернула меня лицом к себе, глядя в глаза. Я не отстранилась, но и ощущений никаких во мне не было…

Из ванной, смеясь, вышли девчонки в одинаковых розовых халатиках и притихли, восхищенные увиденным.

– Ну, пока все, – грустно улыбнулась Изольда Андреевна, помогая мне снимать платье. – Девочки, соберите на стол – устроим себе небольшой праздник.

Через несколько минут на столе были фрукты, сладости, бутылка вина, и Света принялась орудовать штопором. Девушки расспросили меня о доме, о работе, а захмелев, стали неприлично дурачиться друг с другом. Притворно рассерженная Изольда Андреевна отправила их отдыхать.

– Как тебе девочки? – спросила она. – Ты догадываешься, чем они сейчас занимаются? Тебе это нравится?

Я молчала, не зная, что сказать, и она взяла мою руку.

– Ирочка, прошу тебя, говори откровенно, не стесняйся…

Это помогло мне пересилить неловкость.

– Изольда Андреевна, я ничего не понимаю… Было всё по-другому… Я хочу, чтобы было так же, но не получается. Мне плохо от этого. Почему?

– Прости меня, пожалуйста. В прошлый раз я добавила в вино кое-что для раскрепощения и усиления сексуальных желаний. Поэтому ты была такою… Если тебе самой не захочется продолжения, значит – не твое, и ничего тут не поделаешь. Многократно пользоваться препаратом нельзя – это плохо кончится. Но вообще-то, милая моя, еще не вечер, – она встала, – я приму душ, а ты полюбуйся на девчонок… Появится желание, мы к ним присоединимся, а если нет – не обижусь.

С этими словами она провела меня в спальню и, усадив в кресло, вышла.

Я застыла в изумлении – спальня преобразилась… На широкой кровати, покрытой алым шелком с черными разводами, среди разбросанных подушек вишневого цвета переплелись белые девичьи тела. Солнце, пробиваясь сквозь волны золотистого тюля, преломлялось в многочисленных осколках зеркал, закрывающих часть стены и потолка, сказочно расцвечивая происходящее.

«Это спектакль», – подумалось мне… Но сладкие стоны ласкающихся Светы и Алены, их откровенные позы, отраженные фрагментами в зеркалах, заставляли верить в реальность.

Я закрыла глаза, и мне безумно захотелось быть на этой кровати – не с ними, а с кем-то похожим на К.В.… Стоны усилились, а волнующее очарование исчезло, и я спокойно разглядывала заходящихся в экстазе девушек, но, сообразив, что может войти Изольда Андреевна, поднялась и вышла, тихонько прикрыв дверь.

Она стояла на пороге ванной, свежая, красивая, выжидающе глядя на меня.

– Изольда Андреевна, можно я пойду?

– Конечно, Ирочка, мы же договорились… А как там девочки?

– Красиво…

– Ну, вот и славненько, я иду к ним. Через неделю платье будет готово. Приходи…

Во вторник меня вызвали на телефонные переговоры. Сестра, волнуясь, просила срочно приехать домой: ее Ваню от военкомата отправляют за границу, и в субботу у них свадьба. С заявлением на отпуск за свой счет я побежала к директору.

В приемной Изольда Андреевна, узнав, в чем дело, заставила переписать заявление – вместо трех дней на десять, сама подписала его у директора и пожелала мне хорошего отдыха. Через час я была на автовокзале, а поздно вечером обнимала зареванную, счастливо-несчастную сестру.

На следующий день, улучив момент, когда мы остались вдвоем, мама принялась мне выговаривать.

– Нехорошо получается… Младшая сестра выходит замуж, а старшая засиделась в девках. Время-то уходит, и женихи есть хорошие. Недавно вернулся из армии Слава Бобров – такой видный парень! Как встретимся, только про тебя и спрашивает.

– Это Славик-то, как же, помню, помню… Он еще в третьем классе мой портфель таскал и всё время торчал рядом, надоедая. А когда провожали в армию, напился и на коленях торжественно объяснялся в любви. Мы так хохотали…

Мама, сердито хлопнув дверью, вышла.

Началась предсвадебная суета, а вечером появился Слава. Я не сразу узнала его, повзрослевшего и возмужавшего. Держался он с большим достоинством, даже хотелось назвать его по имени отчеству – Вячеслав Михайлович, и я сказала ему об этом. Он обиделся:

– Всегда ты надо мной смеялась, – но держаться стал свободнее.

Мы уединились в беседке, и он рассказывал про службу, на которой оставался сверхсрочно, делился планами на будущее, искренне сопереживая моим проблемам.

Свадьба прошла весело. Слава по-соседски помогал во всем, стараясь держаться ко мне поближе. Это заметили и шутливо прочили вскоре еще одну… Мне нравились его ухаживания, однако никаких чувств, кроме благодарности, я не испытывала.

В понедельник я зашла в институт за справкой и встретила однокурсника – Виталика Левина. Его и Диму Рогачева по распределению оставили в городе.

Дима – круглый отличник и серьезный, положительный парень, несмотря на то, что папа его видный партийный начальник, а Виталик – способный и успешный поклонник Эроса. Сплетничали, что Ангелина Валерьевна, заведующая кафедрой иностранных языков, – его любовница. На втором курсе он пытался и меня «закадрить», но быстро понял, что это пустая трата времени, а, по его выражению, «время – это жизнь, а жизнь – это любовь».

Он обрадовался, так как никого из наших давно не встречал, и подождал меня в вестибюле. Общаться с ним всегда было легко и просто, а улыбчивая влюбленность, которой он одаривал всех девушек, сейчас казалась мне искренней и приятной.

Мы шли, вспоминая однокурсников, и вдруг Виталик спросил:

– Ира, что с тобой случилось? Какая благодать на тебя снизошла? Ты совсем другая…

Понимая, о чем он говорит, и не зная, откуда это во мне, я смотрела на него, ощущая в своем взгляде и ласку, и обещание, и что-то похожее на коварство.

После небольшого замешательства он сообщил, что в субботу Дима отмечает свой день рождения, будут интересные люди, и мы, конечно же, приглашены…

Через день мы встретились, чтобы выбрать подарок, потом сидели в кафе, гуляли по вечернему городу, и Виталик включил все свое обаяние, стараясь очаровать меня и сблизиться. Не сразу отстраняясь от нескромных прикосновений и не уходя от щекотливых тем с эротическим уклоном, я как бы шла навстречу его намерениям, первый раз в жизни так общаясь с парнем, и это было необычно и увлекательно.