- Не были раньше в Ялте? - повеселел офицер после телефонного разговора. - Сходите на набережную, когда вещи положите. У вас квартира рядом. Подышите перед сном морским воздухом. Первый вдох на море самый памятный. На меня в своё время произвёл сильное впечатление. Надолго к нам? Что будете делать? По дворцам и всё такое?
- На неделю, - заговорила Галя. - Достопримечательности по Интернету посмотрели. Наметили план. Сходим в Ботанический сад, во дворцы. Мы гулять любим. В Кисловодске все ущелья прошли. Вы не были в Кисловодске?.. А в Ялту нам давно хотелось приехать. Исполнилась давняя мечта... На скалы хотим подняться на канатке. И если успеем, по лестнице. Ваня, ты по какой лестнице хотел лезть?
- Шайтан-Мердвен. Чёртова лестница, - ответил я. - Старинный проход на перевал гряды. Старый путь между побережьем и Бахчисараем.
- Канатки у нас в выходные только запустят. На открытие сезона, - сказал Виктор. - А про лестницу я не знаю, не был. Честно говоря, нам с нашей работой искупаться некогда, хотя море вот оно, рядом. Утром из дома выйдешь - солнышко греет, волна накатывает, ворчит, - скажешь себе: всё, сегодня дела раскидаю и купаться. И до вечера раскидываешь. Вечером очухаешься, а берег уже в тени, солнце за скалой, и никакого желания...
- Вот в прошлом году мы с супругой устроили себе отпуск на четыре дня. Вырвались к друзьям в Черноморское - это на запад, за Евпаторию. Там природа неказистая, конечно, - степь. Когда узнавали, что мы туда из Ялты приехали, - смотрели, как на чудаков. Но отдохнули здорово. Купались, загорали. Вино хорошее. Никаких забот. Красота...
До Алушты Виктор домчал засветло, обогнав по пути два медлительных и практически пустых троллейбуса из Симферополя - ходят ещё, голубчики! - а потом надвинувшиеся скалы и быстрые сумерки набросали на извилистую дорогу таинственных теней от деревьев и строений за сменяющими друг друга заборами пансионатов, санаториев, домов и домиков, пространство обзора съёжилось до подсвеченного ночными огнями и от обочины до обочины, и дорожные таблички остались единственными надёжными ориентирами.
Артек, Никита, Массандра... В Массандре Виктор свернул с трассы на кривые, с резкими поворотами, узенькие улочки, приговаривая, что по-настоящему узких улиц мы ещё не видели, и довольно быстро спустился в яркую центральную часть ночного города, полную машин и пешеходов.
Под звуки приглушённого европейского андеграунда из томного на вид итальянского ресторанчика с широкими окнами и меню перед входом - и русского шансона из шашлычной напротив, закопчённой деревянной будки с открытой летней верандой и выписанными белым мелом на зелёной школьной доске перед входом ценами на пиво и шашлыки, мы выгрузились на узкую и слабо освещённую улицу, тут же окунувшись в сладкую атмосферу неспешного курортного вечера, полного ощутимой прохлады, морской свежести и приподнятых настроений бездумного променада. Потерявшись на пять минут, постояли перед тёмным проулком, в который по телефону направляла нас хозяйка квартиры, и не видели его. Казалось, все переулки ведут с улицы в другую сторону, туда, где море, шум и яркие огни цивилизации.
Когда глаза привыкли к южной тьме, голова согласилась соображать, и мы двинулись в правильном направлении.
Круглолицая ширококостная Светлана, хозяйка чистенькой квартиры с евроремонтом, с улыбкой насчитала на калькуляторе за проживание на 50 рублей в сутки больше, чем договаривались, не забыв прибавить ещё, как в гостинице, и за половину суток перед отъездом. Мелочность уроженки Донецкой области укладывалась в строку с озвученными переживаниями Виктора об упущенной им выгоде и наводила на определённые размышления. Как и Светины слова о том, что в Ялту едут за разным - кто отдыхать, а кто работать, - и что теперь, сравнительно с украинскими временами, проходимцев добавилось. Впрочем, признав соответствие фото квартиры в Интернете действительности, мы с Галей были квалифицированы как люди порядочные, которым можно рассказать несколько историй о том, как здесь разводят людей, а ещё про две свои и пять квартир подруг, которые Света сдаёт честно, в отличие от расплодившихся в городе недобросовестных посредников, обманывающих и гостей, и хозяев. Во время рассказа хохлушки газовый котёл набирал обороты, не выключаясь, и мы не услышали того, к чему позже так и не удалось привыкнуть - грохота автоматических включений, заставляющего дребезжать стёкла как после маленького взрыва.
Успевшая закружить голову бацилла курортной неги и зова моря выталкивала из тихого домика, поквартирно огороженного садиками-закутками, на улицу - и таки вытолкала в чёрную ночь, полную запахов цветущей сирени, стоило нам завладеть ключами и расстаться с хозяйкой. Ноги сами понесли вперёд, как будто знали дорогу. В десять минут мы оказались на набережной Ленина, увидели теряющееся в ночи тёмное море, вдохнули ядрёного солёного воздуха и пополнили разношёрстный отряд отдыхающих, беспечно вышагивающий мимо солидных расцвеченных отелей, высокого новостроя с продающимися апартаментами, пафосных кафе и ресторанов, киосков со скучающими продавцами дорогих воды, печева и мороженого, высоких и толстых тополей, экзотических магнолий и секвой, уличных музыкантов, хиромантов и равнодушных ко всему этому спин рыбаков у самого моря.
Смирное море, нехотя, с глухим гулом, накатывающее на галечный пляж; знаменитая набережная; углядываемые, благодаря остаткам послезакатной синевы и разницы чёрных оттенков воды и земли, очертания берега в виде полукруглого амфитеатра, прикрытого скалами Главной гряды и вытянувшимися в море её отрогами; знакомая по фото и видео бухта с упавшим в воду каменным медведем на востоке и Аврориной скалой с "Ласточкиным гнездом" на западе - пусть наши первые впечатления от знакомства с Ялтой не были столь яркими, как представлял свои закатывавший за рулём глаза Виктор, но их было достаточно, чтобы сердце наполнилось ожидаемой радостью.
Тревожные взрывные включения газового котла, перебивавшие ночью сон, немного понизили уровень нашей радости, но утро быстро компенсировало потери. Чистое небо, тёплое солнышко, высокие деревья, растерявшие таинственный ночной флёр, многоголосые трели прячущихся в зелени птичек, бодрящая вода из уличного бювета, палисадники с объявлениями о сдаче жилья, кофейни, магазинчики и вкусные, от одной вывески на украинской "мове", булочки - как хороши показались все эти мелочи, открытые мной, пока Галя просыпалась!
Позавтракав, мы двинули в Ливадию, до которой берегом по карте было рукой подать. Однако хода вдоль побережья не оказалось. Галя, собравшаяся посетить царский дворец, одела туфли на каблучке, неудобные для наших метаний в обход перекрытых пляжей, санаториев, отелей и заборов вокруг строек с уже возведёнными апартаментами или их монолитными скелетами. Галины туфли пылились, ноги в них подворачивались, отчего доставалось и мне, и другим, вроде раздевшейся, пока мы пробирались по пляжу, одинокой дамы. Это задевшее Галю раздевание ограничилось открытым купальником, вполне соответствующем нынешним нормам, и вряд ли обратило бы на себя внимание, будь рядом другие загорающие. Но других не было, отчего распростёртое на серой гальке тело собирало взгляды, выдавая все недостатки сорокалетней фигуры и все её прелести. Как тут было не отметить, что тепло только-только пришло, народ гуляет по привычке одетым, а некоторые ведут себя вызывающе, завлекая мужиков!..
Наша часовая, по карте, прогулка до Ливадийского дворца растянулась часа на два с половиной. Из Приморского парка тропинками, ступеньками и кручёными вокруг апартаментов дорожками мы поднялись в проулок с редким движением, который вывел на вьющуюся в нужном направлении Виноградную улицу. Скоро мы увидели ряды торчащих из каменистой земли обрезанных коричневых виноградных кустов, спускающихся почти к самому морю, и большие виноградные поля выше и справа, за близким шумным шоссе с проскакивающими мимо маршрутными автобусами. Поглядывая вперёд - на открывшийся посёлок и безуспешно пытаясь разглядеть строгое белое здание царского дворца среди мозаики разноцветных крыш, зелёных пятен садов и парков и притягивающих взгляд огромных дворцов-новостроек, и вниз - на покрывшееся белыми барашками блестящее на солнце море, и вверх - на поросшие лесом холмы и круглые зелёные горы, и ещё выше - на огораживающую здешнюю жизнь отвесную стену Яйлы с остатками снега на самом верху горного хребта, - мы поддерживали себя разговорами о том, что красота незнакомой земли лучше открывается тому, кто мерит её шагами. С тем и зашли в Ливадию, где пару раз интуитивно и неправильно свернули с хитро поворачивающей улицы, вернулись по подсказке обратно и, перейдя мостик, оказались в сени высоких деревьев, перед строем появившихся слева и справа кафе и магазинчиков еды и сувениров, а вскоре и перед дворцовой оградой. Ещё минут пять мы шли парком по скрывающему дворец покатому бугру, по аллее с фото ялтинцев-героев Советского Союза и мимо площадки несохранившегося дворца наследника, автора начертанного на плакате пронзительного по силе любви к отчизне завета сыну, оказавшемуся слабым и недалёким правителем, - и вот она, бывшая летняя резиденция последнего императора. Строгое белоснежное здание, сильно уступающее современным бездушным дворцам размерами и бесконечно величественнее их вложенным в камень духом. Арочные окна с тонкой резьбой, изящные аркады и башенки, словно облегченные мраморные колонны - популярные для крымских резиденций высшей аристократии архитектурное попурри итальянского Возрождения, готики и арабских мотивов.
