А Яромир отчаянно бежал вперед и вперед, как ему казалось, на деле, неоднократно заворачивая и кружа. Так он намотал километра два и, наконец, выбился из сил. Эльф камнем рухнул на землю, и только в тот момент его сотрясли рыдания. Сейчас его положение было немногим лучше, чем у Лидии: он также один здесь, лишенный возможности видеть, навсегда лишенный, с ним больше нет кристаллов. Как мало он правил! И за ради чего все это произошло? Сейчас Яромир ненавидел Лидию, ненавидел себя. Как он мог подвергнуть себя такой опасности?! Нет, прав был Син: чувства не должны побеждать над разумом. Зачем он пошел к королеве Амариллиде? Зачем? Когда он мог прийти и взять Лидию, в любой момент. Зачем стал что-то доказывать? Да, перенесись он ночью в ее спальню, и забери ее оттуда, да ничего она бы не сделала, и не посмела бы сопротивляться. "Какой же дурак!"

24 глава. Вдоль по окружности.

Спустя два часа Мирра пришла в себя, в третий раз потеряв ещё одну частицу сознания девочки Мирры. Остановку решили не делать, чтобы увеличить расстояние от места гибели пространства. Вновь Кайл спустился на землю только к трем часа дня.

Внешне девушка выглядела очень неважно, так что ее никто не трогал, мужчины сами принесли бревнышки для сиденья, сами разложили обед, единственное, что смогла сделать Мирра - это съесть три маленьких кусочка сыра, больше ничего.

- Нельзя так! Тебе надо поесть, - настаивал Кайл.

- Не надо, не заставляй.

Кайл не стал спорить, но не потому, что был согласен. В целом, он немного попривык к нему, но едва вспоминал: кто перед ним, то терялся и, естественно, соглашался в итоге.

Мужчины стали собирать посуду, остатки еды, а когда обернулись, то увидели, что девушка спит. Кайл глубоко вздохнул и обернулся к Амедео, он бы и сам с удовольствием вздремнул, но решать сейчас не ему.

- Я думаю, она права, и ты тоже поспи, Кайл, а я вас поохраняю.

- А...

- Ты устал, и не думай, что я не знаю об этом.

"Благодарю, господин", - хотел сказать Кайл, но вовремя сдержался.

- А-а. Могу я спросить?

- Спрашивай, Кайл. Тебе, должно быть, интересно: что такое происходит с Миррой?

- Да.

- Ладно, я расскажу тебе. Сейчас только укрою ее.

Амедео взял сложенный плащ и, развернув, накрыл им девушку.

- Ты слышал что-нибудь о Душе мира, Кайл?

- Ну, если честно... только то, что душа мира что-то вроде его живой составляющей.

- Мир и так жив, Кайл, - улыбнулся Амедео, - а вот Душа мира - это возможность его существования. Представь себе шарик, который сделали из склеенных ниток. Во-первых, чтобы создать шарик, нужна идея, представление о том, как его создать, потом важен сам процесс создания, и, наконец, мы получаем предмет, имеющий определенное смысловое назначение. Но, давай, представим себе то, что этот шар внезапно подхватило ветром и выкинуло в пропасть. Он падает на совершенно безжизненную поверхность, и что тогда происходит? Ничего. Этот шар пропадает и никто, никто не знает о нем. Но если это шар успели подхватить и подарили, скажем, любимой тете в подарок, то она, глядя на него, будет вспоминать своего племянника, думать о нем, в уме создавать особый мир, существующий на своих планах, и вот тогда создается Душа. Представим себе, что ты внезапно утрачиваешь способность понимать окружающий тебя мир, и тогда его звуки смолкают. Созданный живыми существами мир наполняет все живое в обратной связи. Вот почему я говорю о Душе мира как о возможности его существования.

- Мирра говорила мне, что мир представляет собой множество нитей.

- Связанных между собой, и самое главное, имеющих предназначение. Это, конечно, очень упрощенная модель, но схематично все можно изобразить именно так.

- И Мирра...

Амедео улыбнулся.

- Ах, да, о самом главном мы и забыли! Пример с шариком понятен?

- Да.

- Хорошо, тогда предположим, что в пути было потеряно письмо от племянника, и женщина, получив подарок, не знала: от кого это. Она в недоумении, гадает о том, кто прислал ей подарок, она может подумать о ком угодно, в том числе усомниться: а подарок ли это? Может, это просто какой-то ребенок сделал его вечером дома и подкинул в почтовый ящик. Может. В конце концов, она забывает об этом, а вот племянник удивлен, что тетя не прислала ему никакого ответа, и тогда он решает послать ей записку. Получив ее, она смущена, и, конечно, достанет из дальнего ящика тот подарок. Так, когда Душа мира напоминает нам о себе, чувственный мир возрождается.

- Вы хотите сказать?... - глаза Кайла расширились от удивления, он перевел взгляд на спящую девушку.

- Да, это ее воплощение, - немного помолчав, он добавил, - очередное.

Кайл долго молчал, проворачивая в уме все услышанное, и пытаясь соотнести тот шарик, тетю, племянника со всем огромным миром. Получалось, но с трудом.

- И часто такое случается? Что Душа мира рождается в смертном существе?

- При мне это второй случай. Вполне возможно, это было и до того, ведь не надо забывать о древней цивилизации Старого материка.

- А мы... Должны как-то помогать ей? Или?..

- Душа мира действует согласно своим принципам. В первую очередь это взаимность и обратная связь. Мы помогаем ей - она помогает нам. Я думаю, ты уже сейчас можешь дать мне примеры этого взаимодействия.

- Да, пожалуй, - тихо произнес Кайл, помолчав с минуту, он еще тише спросил. - Господин, а Каримэна, почему мы летим именно туда?

- Мирра дала ответ на этот вопрос еще тогда, в той комнате, когда мы спрашивали ее, что изменилось в мире. Границы Каримэны целы, я их создал, и у меня есть идея, что можно сделать для восстановления ткани мира, я не уверен до конца, но придумать что-либо еще, пока не могу. Надо попробовать!

Кайл благословенно закрыл глаза и сжал кулаки. Эти слова, эта идея давала надежду, давала возможность хотя бы попытаться что-то сделать - все лучше, чем тяготеющее чувство безысходности. Со своей стороны он сделает все возможное, чтобы помочь Амедео добраться до Каримэны и будет каждый день молиться, чтобы все получилось.

- Тебе надо поспать, Кайл, я пойду, пройдусь, чтобы не отвлекать тебя.

- Нет, нет, вы...

- Боишься остаться один? - с улыбкой спросил Амедео.

- Нет, просто...

- Ладно, Кайл, я сам хочу пройтись.

Амедео встал и пошел к ручью, некоторое время Кайл смотрел ему вслед, а потом, накрывшись плащом, свернулся калачиком метрах в трех от Мирры. Теперь она внушала едва ли не больший страх, чем Амедео. После всего услышанного он боялся, что вообще не уснет, но усталость и, не в пример обычному, долгое пребывание на свежем воздухе, взяли свое.

Тем временем Амедео отправился к ручью, что протекал в метрах в пятидесяти отсюда. Ему хотелось побыть одному, хотя в то же время он и не желал этого: слишком смутные чувства наполняли его сейчас в минуты одиночества. Какое-то странное чувство легкости и неизъяснимой тяжести одновременно, видение всего за дымкой, четкость которой продавалась по дорогой цене полной потери сознания и твердости мысли. Смутные предчувствия отказывались проясняться, потому он чувствовал только неуверенность и решимость, соединенных в своей невозможности ответа на вопрос: что ждет их впереди? К этим тревожным мыслям добавлялось присутствие Мирры. Он только сейчас понял: каким же прекрасным было то чувство искреннего восторга перед осознанием стихийного и бескрайнего начала в Алкмее, и чем стал теперь факт воплощения в смертном существе Души мира. Единственное, что сейчас немного приободряло его, это ее слова о том, что он шел по правильному пути

Он не заметил, как подошел к ручью, даже это сейчас сбивало с толку: будучи Богом, он без труда мог существовать на нескольких планах, теперь - либо мысленный уровень, либо ясное физическое восприятие действительности.

Ручей пересекал небольшой лесок и выходил здесь, на опушке неспешно, но уверенно доходя до соседней группы деревьев. Амедео опустился на небольшом бугорке, где рос дуб со стволом в несколько метров в обхвате, об него можно было облокотиться как о настоящую спинку кресла. Он прислонился о покрытую пробкой поверхность и закрыл глаза. Вновь в его сознании замелькали вопросы, догадки, опасения, но он разом устранил их все, чтобы хоть немного побыть в мире физического ощущения. Рядом почти неслышно текла вода, в траве какие-то насекомые активно работал лапками, вдалеке даже раздавались отдельные птичьи голоса. И ветер.... Его музыка подхватила и увлекла за собой мысли Амедео, и он смог, наконец, забыться.