Среди своей компании она заметила Рому и поняла, что он-то видит её давно: наверное, с той минуты, как вошла в зал. Глядит, как стрелка компаса на север… Рома взмахнул рукой: давай к нам! – и Ксения поспешила в круг.
Вот интересно, что думают о них лыжные и водные ребята? Наверное, то же, что и Валя, одноклассница из бывшей школы. «Вы только в парах выступаете и занимаетесь тоже, да? – спросила она деловито, уточняя то, что и так знала, а потом покачала головой: – Ну, у вас там, наверное, и развра-ат…» Даже глаза прикрыла, размечталась… Ксения, едва удержав смех, сказала: «Приходи к нам, сама увидишь». «Нет уж, я лучше по телевизору…» Наивная: как раз оттого что ребята и девочки занимаются в парах, они растут благородными. Обидеть партнёра? Если чтото не идёт на тренировке, можно ляпнуть сгоряча: «Что встал, как баран!» – и через минуту извиниться. Но чтобы с умыслом, расчётливо – никогда такого не было. И мальчики деликатные: вот сегодня, когда танцевали джайв, Рома взял её за руку твёрдо, а на брусничном холме – едва касаясь, будто впервые близко увидел девушку.
Самый главный разврат у них в лагере был такой: ктото из ребят, чаще других Олег или Серёжа Галеев, после отбоя ломился в девичью комнату: «Пустите меня! У-у-у, я вас хочу!» Девчонки визжали в притворном страхе, пока не надоедало, тогда Ксения или Вика распахивали дверь:
«Ну, заходи, чего стоишь! Долго будем ждать?» Парень, однако, не заходил, мялся на пороге и быстренько исчезал.
Ксения была уверена, что соседи, которые делают всё поодиночке, в свободное время заходят дальше, намного дальше безобидного стука в дверь. В их обособленности, в диковатых голосах, в немузыкальной ломовой работе, после которой вряд ли остаётся желание читать «Машеньку» и любоваться брусничными холмами, чудились какието угрюмые, но и жутко притягательные глубины. Заглянуть бы хоть на полчаса… Вот если тот высокий блондин постучит в комнату, и Ксения будет там одна… рискнёт ли открыть?
А дискотека набирала ход, ребята в своих кругах двигались раскованнее, громко сквозь музыку переговариваясь. Опыт шептал Ксении, что через две-три мелодии будет первая остановка, медленный танец… и пригласит её, наверное, Рома. Круги стали шире, их границы размылись, и рядом появилась гостья из водных глубин, такая же лёгкая и сильная, как этот стриженый парень. Она повернулась, обдав Ксению мандариновым запахом, и встала рядом: пониже ростом, со светлыми, вьющимися волосами до плеч; судя по лицу, ровесница или чуть старше… Почувствовав на себе взгляд, послала ответный. «Что надо»? – прочитала в нём Ксения и отвернулась. Тут заиграла медленная мелодия, и девушка, шагнув к Роме, протянула ему обе руки. Ксения отошла к колоннам, присела на краешек стула, под которым лежал пакет с её кроссовками.
Девушка была хороша: босая, в клетчатой юбке выше колен и белой кофте с полностью открытой, широкой и всё-таки нежной, мягко обрисованной спиной. Рома в танцевальных ботинках не выглядел рядом с пловчихой очень уж маленьким. Он выглядел растерянным: всё не мог найти место рукам, сдвигал их выше, ниже и, наконец, остановил на талии, едва касаясь её кончиками пальцев. Девушка, закрыв глаза, обняв его за плечи, медленно переступала по кругу, а потом зацепилась левой ногой за ногу Ромы, поднялась на пальцы правой и стала гнуться назад. Наверное, подглядела движение у танцоров – но делала его так уверенно, будто знала всегда. И в партнёре была уверена, иначе бы вряд ли рискнула. Рома, держа её на весу, приседал всё глубже, пока девушка не замкнулась в кольцо, достав головой стопу. «Красиво, – подумала Ксения, – но волосами паркет незачем подметать, на это есть уборщицы».
В это мгновение Рома заметил её, покачнулся и едва не выпустил девушку из рук. Справился, поднял и остаток мелодии растерянно выглядывал из-за крепкого плеча, глазами объясняя, что он ни при чём, она сама пригласила.
«Да успокойся, мне-то какое дело», – взглядом отвечала Ксения, чувствуя, что всё-таки задета – немного, самую каплю. И когда вновь пошли заводные песни, она поглядывала на пловчиху и всё больше любовалась ею. Тягаться с танцевальными девушками в быстроте и сложности движений та не могла, но брала своё пластикой и удивительным чувством равновесия – так морской львёнок умеет вращаться, держа на носу мяч. Вот закружилась, подняв тонкие руки, и клетчатая юбка разлетелась, показав тёмные стринги, – это для Ромы, он на неё посмотрел…
На второй медленный танец Рома пригласил Ксению и повёл уверенно, хоть и не всегда в такт. Пела Мэрайя Керри, которую Ксения не любила: сиплым, мутным казался ей голос Мэрайи, с каким-то нездоровым надрывом. Чтобы отвлечься от неприятных звуков, она взглянула поверх Роминой головы: увидела серьёзных Вику и Сергея, для которых дискотека была продолжением тренировки, и высокого блондина в паре с черноволосой девушкой-тренером, и кудрявую пловчиху – она танцевала с Ваней, партнёром Маши Третьяковой… Вряд ли Ваня догадывался, что его используют как укрытие, крепостной вал, чтобы метать изза него злые взгляды. «Да уступлю я тебе Ромку в следующий раз, не переживай», – мысленно пообещала Ксения. Рома, словно почувствовав, осторожно погладил её спину. Ксения дунула ему на макушку, и, когда он поднял голову, сделала невинные глаза: не знаю… наверное, сквозняк.
Следующий медляк был румбой, и Рома вновь пригласил Ксению. Она помогла ему вступить в нужную долю, но так хитро, что он не заметил, – этой уловке научилась от Алины Александровны, великой мастерицы и обманщицы. Рома осмелился на поддержку, несложную, но очень красивую. Он отправил Ксению в поворот на каблуках, подхватил её движение, оказался бок к боку и сделал глубокий выпад, увлекая за собой. Она качнулась назад, испугалась на миг, но вот уже зависла над полом, опираясь на бок партнёра. «Молодец, никого моей головой не сбил…» А со стороны казалось, что он держит её одной только рукой под лопатки – вот секрет этой позы. И, конечно, поднимая, он излишне крепко прижал её к себе… Потом Ксения танцевала, уже не глядя вокруг, ни о чём не думая, полностью отдавшись музыке, – пролетела песня, другая… – и в самом её конце рядом возникла красивая пловчиха, взяла за руку повыше локтя и сказала, кивнув на дверь: «Выйдем, поговорим». Ксения освободилась, шагнула прочь, но девушка дёрнула её к себе и прошипела: «Глухая, что ли? Идём, я говорю». И Ксения пошла за ней.
– Ты куда, Лидка? – спросила на крыльце другая пловчиха.
– Сейчас вернусь, – недовольно ответила девушка, сходя по ступеням.
Она была в той же юбочке и кофте, но в кроссовках, и шагала впереди размашисто и бесшумно. Ксения, глядя на её загорелую спину, старалась не отставать в неудобных на земле латинских босоножках. Неужели эта Лида будет драться? Лишь теперь Ксения так подумала – и сразу ослабли ноги, что-то ёкнуло и похолодело внутри… Она никогда прежде не дралась. «И не страшно ничего. Всё в порядке», – внушала она себе, больно закусив губу. «А, может, и вправду поговорим. Словами…» Вслед за Лидой она свернула за угол, где кусты шиповника отгораживали курительный пятачок. Сквозь неплотно прикрытое окно послышались отголоски музыки, игравшей в зале. Ксения вновь ощутила запах духов – мандарин, смешанный с чемто горьковатым… Лида резко повернулась, надвинулась на неё, прижала спиной к шершавой берёзе.
– Ну, ты всё поняла?
– Нет. – Ксения поняла лишь одно: она не может ни сказать «да», ни отвести взгляд. И хотела бы, да не может… Лида, наверное, тоже это почувствовала и влажной рукой взяла её за лицо:
– Тупая, что ли, блин? – и добавила грязное слово.
Ксения в первый миг не поняла, кого так назвали, хотела оглянуться: кто тут ещё? И вдруг до неё дошло. Она вздрогнула от омерзения, и руки сами взлетели, оттолкнули Лиду подальше. Та отшатнулась, но тут же вновь оказалась рядом и занесла колено, целясь в живот. Ксения подставила локоть, но колено было ложным манёвром. Краем глаза она увидела приближающийся кулак и успела заслониться плечом. Да что же я ей сделала?! Едва не плача, шагнула вперёд, сама взяла её за лицо, как Лида парой секунд раньше, и толкнула, царапнув щёку. Лида зашипела, размахнулась, и Ксения подняла обе руки к голове, как видела по телевизору. Приняла на запястья довольно чувствительный удар и, закрыв глаза, махнула кулаком – угодила во что-то твёрдое, ещё раз махнула – снова твёрдое, и ещё раз – мимо. Взглянула налево, направо – никого…
