Я подпрыгнула и не без труда ухватилась за ветку раскидистого дерева, выросшего близ самой расщелины. Миг, одно неверное движение, и я сорвалась бы вниз, в зияющую черноту... но я удержалась. Я была ловка!

-Молодец! - похвалила меня Эмма, улыбаясь. - Кинь мне амогеллу!

Я потянулась за самым сочным плодом, нависшим буквально над моей головой, сорвала и бросила подруге. Она его с лёгкостью поймала и тотчас впилась в лоснящуюся черно-фиолетовую кожицу белыми крепкими зубами. Вторую амогеллу я взяла уже себе. Так мы и пообедали: я - удобно расположившись на толстой ветке дерева, Эмма - сидя на скале и свесив ноги в пустоту.

Амогелла - отличный фрукт! Чуть сладковатый, немного вязкий, с плотной светлой мякотью, главное же - невероятно питательный! Это действительно важно, ведь пищу не так легко добыть, особенно здесь, среди скал. Когда мы странствовали по лесам, было проще. Много ягод, а иногда удавалось поставить ловушку на зайца и хоть разок поесть досыта! Приятное разнообразие, скажу я вам...

-Эх, все хорошее кончается, - со вздохом протянула Эмма и, прицелившись, метнула косточкой (довольно большой, продолговатой) в бездонную щель, подобную клыкастой, злобно ощерившейся пасти.

-Я не наелась! - заныла я, облизывая свою косточку словно в надежде высосать из нее все соки. - Я постоянно голодна...

Эмма прищурилась, глядя на меня и размышляя о чем-то. Я восхищалась ею, своей подругой. Рыжеволосая, зеленоглазая, белокожая, она не вызывала во мне зависти - только восторг. И я была горда, что она дружит со мной: такая умная, хладнокровная, проницательная, смелая... уверенная в себе! В отличие от меня.

-Анита, у меня есть идея, - заявила Эмма, продолжая задумчиво щуриться. - Не боишься безумия? Рискнешь пойти со мной?

Я удивленно воззрилась на нее. Тугие рыжие кудри Эммы блестели в свете заходящего солнца, напоминая гречаный мед, а цепкий взгляд зеленых сияющих глаз настойчиво сверлил мое лицо, словно отыскивая в его чертах признаки понимания. И мне вдруг сделалось не по себе, впервые за все время общения с Эммой я ощутила странную неловкость. Впечатление, будто она знает что-то, чего не знаю я, чего не знает никто, кроме нее!

-Ты... о чем? - внезапно хриплым голосом спросила я, невольно ежась. - Куда рискну пойти?

-Да или нет? - настаивала она.

Я судорожно кивнула, не понимая, на что именно соглашаюсь...

Эмма хищно улыбнулась, глаза ее вспыхнули молочным пламенем... щелчок пальцами, и нас обеих захлестнул смерчь...

* * *

-Куррак... - услышала я чье-то хриплое бормотание. - Экка невидаль!

-Заткнись, длинноносый! - донесся голос Эммы, холодный и злой. Непривычный голос... со мной она бывала куда дружелюбнее! А тут... откуда столько неприязни?!

Заинтригованная, я открыла глаза и попыталась осознать, где нахожусь.

Буйство красок. Это первое, что бросалось в глаза. Всего... слишком много! Разноцветный страстный калейдоскоп, и трудно понять, где, что и зачем, сложно отделить один предмет от другого! Например, на чем я лежу? Нечто темно-синее и холодное... как камень... а небо почему столь оранжевое? И солнце - изумрудное, с лиловым ореолом? Даже облака изменились и стали напоминать пухлые хорошо поджаренные оладушки!

Небывальщина!

-Я... ничего не понимаю... - собравшись с силами, попробовала выговорить я. Голос звучал незнакомо, словно чужой.

-Все будет в порядке, - мягко сказали мне, и надо мной склонилось чье-то лицо... вернее сказать, мордочка, по виду - кошачья.

-Кто ты?! - испугалась я и порывисто села.

"Ты боишься безумия?", спросила Эмма. Вот оно, безумие! И выяснилось, что я его боюсь...

Существо с головой кошки и телом коротногого и короткорукого человечка, тоже все покрытое белой длинной шерстью, приветливо помахало мне своими забавными лапками и изобразило нечто вроде улыбки, обнажив крохотные сахарные зубки (клычки?).

-Я Мимишка, - сообщило оно, это создание. - Как ты себя чувствуешь?

Я прислушалась к себе.

-Непонятно... - наконец, честно сказала я. - Странно чувствую.

-Ты привыкнешь! - пообещала Мимишка, продолжая улыбаться. И, несмотря на остренькие клычки, улыбка эта была вполне доброжелательной. Да и вообще, Мимишка вызывала, скорее, теплые эмоции, она казалась мягкой плюшевой игрушкой, смешной и неопасной. И голосок был под стать - приятный, девичий. Я определила Мимишку местоимением "она", решив, что безликое "оно" звучит уничижающе.

Я снова принялась оглядываться, еще внимательнее, чем прежде. Нелегко было сформировать мнение об этом месте... кажется, я сидела на чем-то вроде обломка скалы, вокруг которого распростерся пестрый покров из разноцветных трав, цветов и прочего в том же роде... и все было живым, подвижным, непоседливым! Причем непоседливым - в буквальном смысле, я убедилась в этом, увидев, как ближайший куст с пурпурными листьями выкорчевал себя из земли и побрел в моем направлении, деловито перебирая корнями. Вздрогнув от ужаса, я поспешно отодвинулась назад... и тотчас свалилась с валуна на землю, больно ударившись спиной.

Раздался хохот. Кто-то явно насмехался над моей неуклюжестью! Разозлившись, я торопливо вскочила и оглянулась, желая увидеть наглеца, который посмел издеваться надо мной!

Этим наглецом оказалось еще одно странное существо, на сей раз напоминающее гигантских размеров попугая: с белым хохолком, ало-пурпурным оперением и мощным темно-золотым клювом, таким огромным, что сам вид его вызывал оторопь.

-Чего смеешься? - обиженно спросила я, поджимая губы. - Никогда не падал?

Существо мигнуло маленькими круглыми красноватыми глазками.

-Куррак! - визгливо сказало оно. Вот кто меня разбудил! - Так неловко - никогда!

Я собиралась дать достойную отповедь этому хаму, но меня опередила Эмма. Саму ее я не видела, только слышала ее голос - снова ледяной, недовольный, даже немного презрительный.

-Не обращай внимание на Носатого, Анита. Он считает себя очень умным.

-Такой и есть, - нисколько не смутился Носатый.

Я обернулась, отыскивая глазами свою подругу, и вскоре обнаружила ее. Она сидела на сочном малиново-алом участке травы и задумчиво перебирала ветви того непоседливого кустика, который минуту назад умудрился напугать меня до полусмерти. Оказалось, он спешил к ней, а вовсе не ко мне; эта мысль, признаться, немного успокаивала. Кустик ластился к Эмме, словно щенок, и со стороны действительно складывалось впечатление, будто она гладит крохотную бойкую собачку.