— Все-таки пошел за мной? — император соизволил обернуться, и я, наконец, догнал его. — Настырный и глупый. Пожалеешь.
— Клоди, — я взял его за грудки и прижал к ближайшей решетке, — нам надо поговорить.
Его глаза расширились от удивления, и он открыл было рот, чтобы возмутиться, как откуда-то раздался крик боли и безысходности.
От неожиданности я ослабил хватку, и он вывернулся.
— Иди в спальню, пожалуйста. Мы все обсудим позже. Даже если ты захочешь отдельные апартаменты, то и это решаемо.
Крик повторился. Я понял, что в самом деле тут лишний — не готов я пока наблюдать палача за работой, как и некроманта, занятого своим делом. Я нехотя развернулся и вышел, провожаемый задумчивым взглядом мужа. Удивительно, но по дороге я не заблудился и нашел спальню довольно быстро. Никто мне препятствий не чинил — видимо, кто надо были уже в курсе моего статуса. Еще мне бы его кто прояснил. Я категорически не понимал, чего от меня ждет супруг.
В спальне я спугнул стайку слуг, которые с поклонами тут же ретировались, перед тем разложив на банкетке новую одежду. Знатоком мод я не был, но все же смог опознать домашний костюм. Вряд ли его смогли пошить за такое короткое время, скорее всего, доставили из домика, который снял для своей авантюры господин де Ламбер.
Заняться в комнате было совершенно нечем, поэтому я неспешно принял ванну, а потом просто смотрел в окно, прокручивая раз за разом в голове последние события. Выводы оказались ошеломительными, но торопиться признавать их верность не хотелось. Я решил еще немного подождать, а еще лучше устроить какую-нибудь провокацию. В Академии учили, что порой нет ничего лучше, чем такого рода разведка, когда ты сам вроде бы и ни при чем и наблюдаешь со стороны за реакцией жертвы. Жаль только, что этот план невозможно продумать заранее, придется импровизировать.
Супруг вернулся к вечеру. К этому времени я уже успел отобедать в одиночестве, пересчитать вензеля на обоях, устроить выволочку не в меру ретивому слуге, что значит безделье и порожденная им скука.
— Давай выпьем вина перед ужином? — как будто невзначай предложил он, пройдясь по комнате.
— Я не слишком хорошо переношу вино, вы же знаете, Ваше Величество, — я склонился в вежливом поклоне, но недостаточно быстро — успел увидеть легкую тень на его челе и едва заметную гримасу: поморщился.
— Нет так нет, — холодно сказал он и ушел в ванную, хлопнув дверью.
Я закусил губу, чтобы не рассмеяться. Так просто?! То ли дорогой супруг считает меня совсем недалекой деревенщиной, то ли это слишком прозрачный намек, но в любом случае нужно действовать. Я выждал несколько минут, услышал, как полилась вода, и решительно вошел в ванную.
— Что? — недовольно произнес он, когда я встал рядом с ним под душ.
— Клоди, для того, чтобы выполнить супружеский долг, мне вовсе необязательно пить, — прошептал я ему на ухо и тут же прикусил мочку.
Тело в моих объятиях на мгновение напряглось еще сильнее, но я не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Прижал к стене, лишая возможности двигаться, и стал целовать, прижимаясь возбужденным естеством к восхитительно гладкой коже.
— Габи… — выдохнул он и расслабился, отдался на милость моих ласк и желаний.
На краткую форму имени я решил не обращать внимания, хотя и терпеть ее не мог. Даже папенька не рисковал называть меня так. Но ситуация не располагала к капризам — лучше смолчать, лучше утешить свое самолюбие тем, что супруг всего лишь взял реванш за «Клоди».
Он был податлив. Он был покорен. Я терял голову от того, что делал, и от того, что мне позволяли это с кротким смирением. Я едва соображал, что делаю, входя на всю длину и сцеловывая стоны с полуоткрытых губ. Где-то на краю сознания билась мысль, что удовольствие должны получать двое, и сквозь марево сладкой эйфории, я, едва соображая, что делаю, опустился на колени и взял в рот его член. Я не был искусен в этом, до сих пор как-то не приходилось удовлетворять кого-то губами и языком, но приглушенные звуки, которые издавал он, помогали, а рука на затылке задавала темп…
Мы долго сидели, привалившись к стене, лениво целовались и молчали. Слова были не нужны.
— Надо вставать, — наконец, произнес он. — Перекусить и идти представлять тебя подданным.
— Угу, — уныло согласился я.
— Надо, — повторил он и встал, тут же охнув и держась за поясницу. — Еще раз трахнешь без смазки, получишь ответную любезность.
— Прости, — отозвался я; действительно, неловко получилось. — Но у тебя в ванной никакого масла нет.
— И на кой оно мне тут было надо? — пробормотал он.
Я развел руками и тоже встал. Ноги отказывались держать.
— Распорядись, чтобы было.
Он хмыкнул, развернулся ко мне всем корпусом, вжал в стену и уставился в лицо. В глазах читалась насмешка.
— Непременно, — низко и чуть хрипловато сказал он, скользя губами по шее и прихватывая кожу зубами. — Идем! — Он хлопнул меня по бедру и вышел, накинув на мокрое тело халат.
Я постоял немного перед зеркалом, разглядывая наливающиеся бордовым отметины. Намек был более чем очевиден. Я усмехнулся своему отражению и вышел следом — вечер предстоял непростой.
========== Бонус 1-4 ==========
Если Его Величество хотел устроить придворным сюрприз или ошеломить новостью о бракосочетании, появившись в тронном зале под руку со мной, то у него ничего не получилось. Гудящая толпа замолкла лишь на минуту, пока церемониймейстер объявлял о нашем выходе, а потом разразилась приветственными криками.
— Я уже объявил о твоей свадьбе, дорогой племянник, — дядюшка сиял улыбкой не хуже своего жилета из золотой парчи.
— Мы очень рады вашей предусмотрительности, лорд Аншери, — холодно произнес император.
— Клоди! Не будь букой! — дядюшка улыбнулся и стукнул его кулаком в плечо. — Такие новости нельзя утаивать от народа.
Супруг отчетливо скрипнул зубами и, резко развернувшись, потащил меня в сторону трона.
— Клоди, Клоди, я взял на себя смелость сказать несколько слов о внезапно вспыхнувшей страсти…
— Это так мило, — процедил император.
— Я знал, что ты обрадуешься! Габриель, как ты находишь…
— Дядя, принесите нам лимонада.
— О! Понимаю, понимаю, первый выход в свет это так волнительно.
Его Величество разглядывал трон, стоя спиной к тихо гудящей толпе, и задумчиво гладил мое запястье. Я с затаенным ужасом думал, что вот сейчас он усядется на свой трон, а я останусь стоять рядом или того хуже — отправлюсь одиноко бродить среди голодных хищников… Нет, правда, я бы предпочел настоящих опасных тварей в лесу, чем этих придворных, падких на сенсации и обожающих сплетни.
— Клоди, Габи, ваш лимонад!
Я очень неловко повернулся, чуть не упал с возвышения, на котором мы стояли, взмахнул рукой и задел бокалы, которые держал дядюшка.
— Ох, простите, лорд Аншери, я ужасно неловок!
— Ах, пустяки, — дядюшка выглядел расстроенным, но мужественно улыбался, — и я прошу, просто Эрменрих. Мы же теперь родня.
Супруг незаметно пожал мне руку, а вслух выразил сожаление, что дорогому дяде придется покинуть прием. После чего мы отправились бродить по залу, где мне представляли то одного, то другого вельможу:
— Граф Цеерле, императорский казначей.
— Счастлив познакомиться, — бормотал я, взирая на очередной склоненный затылок, и изо всех сил демонстрировал скромность и хорошие манеры — вряд ли бы супруг оценил вольное обращение за пределами спальни.
— Барон Винье, главный сокольничий.
— Очень рад.
— Граф Альдверлинден, главный конюший… Герцог Вилльмаринген, хранитель печати.
Я говорил что-то, приличествующее случаю, и не чаял дождаться конца вечера.
— Виконт Оккерланж, виночерпий.
В глазах рябило от разноцветья нарядов и мерцающих в свете свечей драгоценностей, от духоты начала болеть голова. Я был уверен, что назавтра не вспомню и половины тех, кого мне представили сегодня, а до конца приема оставалось еще очень много времени.
