- Что она еще говорит?

- Пишет, что остальные подсказки я найду в ее дневнике: "Он лежит в том месте, которое ты больше всего ненавидишь".

- И что это за место?

- Я ненавижу весь дом.

- Но тогда, когда Анастасия была жива это было не так. Вспомни, какое именно место ты ненавидел в то время?

- Не могу. Я же не знаю в какой период было написано это послание.

- Дай мне, - протянул руку Адам, - я смогу определить.

Майкл протянул ему лист. Адам и Дюк склонились над ним. Придвинув свечи ближе. Они потирали, принюхивались, всматривались, но как всегда ничего не говорили.

- Так, все ясно, - кивнул Дюк, - письмо было написано, примерно, когда тебе было лет десять.

- Тогда я еще не многое ненавидел.

- Ладно, мы домой, а ты, как только вспомнишь, дай знать.

- Хорошо.

Свечи погасили, куртки убрали. Майкл проводил братьев, закрыл окно и направился к себе. Пол ночи он не спал, все пытался вспомнить место, которое он ненавидел больше всего в десятилетнем возрасте.

Глава 13.

Утром он проснулся рано и направился в конюшню. Эдуард был уже оседлан.холодный ветер и бешенный галоп принесли немного успокоения. Он по привычке направился на земли Мэрлоуса. Потом вспомнил, что пока живет в Колтер-Холле, развернул лошадь. Но тут от заметил белую лошадь и всадницу. Он издалека узнал наездницу. Та его тоже заметила. Они одновременно направили лошадей навстречу.

Они встретились на полпути. Майкл спрыгнул на землю и подошел, чтобы помочь Шарлотте спешиться. Но он не просто снял ее с седла. Он подхватил ее за талию, прижал к себе и задержал не надолго. Потом он опустил ее на землю, но рук не разжал.

Когда Шарлотта догадалась о его намерениях, было уже поздно. Собственнический поцелуй Майкла опьянил ее. Она вся обмякла - вся, за исключением губ. В ней медленно нарастал жар, восторг нахлынул на нее, как приливная волна. Она купалась в наслаждении.

Поддавшись порыву, Шарлотта обняла Майкла за шею. Он теснее прижался к ней и неторопливо просунул язык ей в рот. Она храбро ответила на его ласку и почувствовала, как напряглись мышцы его плеч. Осмелев еще больше, она жадно впилась в его губы и почувствовала его мгновенную реакцию. Майкл напрягся, каждый его мускул стал рельефным. Вслед за напряжением пришел жар - жар, который овладел обоими. Он нарастал как лихорадка, превращая наслаждение в страсть. Шарлотта соприкасалась с Майклом только губами, но все ее тело пылало. Казалось, оно кипит на медленном огне.

Ее охватывало возбуждение, беспокойство - и желание.

Прикосновение его пальцев к груди вызвало у нее тихий потрясенный возглас. Она была ошеломлена новыми ощущениями, сладостным трепетом, овладевшим всем ее существом. Его пальцы стали более требовательными. Они обхватили грудь, заставив ее рваться на свободу из плена платья. Пылкое сплетение их языков, жар его рук лишали Шарлотту рассудка. Когда Майкл погладил соски, снова вскрикнула. Все ее чувства сосредоточились на движении его рук. Она удивлялась тому, как ее тело отзывалось на его ласку. Она даже не представляла, что существуют такие ощущения, и ей едва верилось, что все происходит на самом деле. А ласка его продолжалась, наполняя ее восторгом и огнем.

Полное отсутствие сопротивления с ее стороны вызвало бы у него недоумение, если бы он раньше не понял, что ею движет любопытство. Мысль о том, что она готова, что ее мучает нетерпение, только усиливала его страсть. Однако, он не торопился, понимая, что перед ним не распутница, что для Шарлотты это будет впервые, что не смотря на простодушную уверенность и открытость, доверие ее хрупко. Достаточно малейшей оплошности и оно разобьется в дребезги.

Она наивна, невинна - ее надо любить нежно, вести к страсти осторожно, медленно. Ее неискушенность действовала на него освежающе, опьяняла, завораживала.

Внезапно он оторвался от нее и отпустил ее губы, но не грудь. Он ждал, а пальцы продолжали двигаться, гладя набухшие холмики, сначала один, потом другой, пока... пока он не увидел блеск в ее глазах. Он поймал ее взгляд и медленно взялся за пуговицы ее корсажа.

Глаза Шарлотты расширились, она судорожно втянула в себя воздух. Ее груди стало тесно, и расстегнутая пуговица принесла облегчение. Она испытала настоящий ураган эмоций, когда его пальцы переместились ниже, к следующей пуговице. Медленные, но сильные толчки сердца отдавались в темноте. Вскоре все крохотные жемчужные пуговки были вызволены из плена.

И корсаж распахнулся. На мгновение Шарлотта растерялась, не зная, хочет ли она этого. Стремиться ли она узнать, что последует дальше? Сомнение длилось всего секунду, но этой секунды хватило Майклу, чтобы раздвинуть полы корсажа, а его руке - умело скользнуть внутрь.

Одно ловкое движение - и нижняя сорочка упала с ее плеч. А потом она ощутила искушающее прикосновение его пальцев к обнаженной коже. Майкл наблюдал за ее реакцией из-под ресниц. Он видел, что в ней вспыхнула страсть. Яркие искры осветили черные глубины ее глаз. Он понимал, что должен поцеловать ее, отвлечь от того, что будет делать дальше, но желание наблюдать возобладало. Ему хотелось видеть, как она воспринимает его ласки, как постигает новое.

Он передвинул руку, и его пальцы сомкнулись на набухшем соске. Тишину нарушил сладостный стон Шарлотты. Она инстинктивно выгнулась, вжав свою грудь в его ладонь, пытаясь освободиться от острых ощущений, владевших ею. А его пальцы сжимали сосок все сильнее и сильнее.

Майкл нашел ее губы. Шарлотта ухватилась за этот поцелуй как за якорь, как за нечто незыблемое в этом вращающемся мире. Жар волнами походил по ее телу, наслаждение пронзало каждую клеточку. Она сжала плечи Майкла и пылко ответила на его поцелуй, отчаянно стремясь познать, почувствовать и утолить сжигавшее ее желание. Внезапно Майкл отстранился, а потом приник губами, раскаленными, как клеймо, к стройной шейке. Шарлотта откинула голову, пытаясь выровнять дыхание.

Однако, в следующую же секунду ее попытка потерпела крах. Потому что губы Майкла завладели ее соском. Шарлотте показалось, что она умирает. А когда он осторожно втянул сосок в рот, она решила, что началось землетрясение. Жар его губ опалил ее, прикосновение его влажного языка было сравнимо с потоком расплавленного железа. Она сдавленно закричала.

Этот звук, страстный, чувственный, обострил внимание Майкла. Обострил его инстинкт охотника. Страсть вспыхнула в нем с новой силой, желание усилилось. Его демоны пришли в неистовство - Шарлотта, как сирена, своим криком соблазняла их. Побуждала его. Желание росло - напряженное, буйное, мощное - и достигло точки кипения. Он прерывисто вздохнул.

Майкл несколько раз вздохнул, пытаясь овладеть собой. Его тело вопило от возмущения, однако, он остался глух к этим воплям. И принялся успокаивать Шарлотту. Он знал как это делать. Существовали целые океаны желания, по которым могут плавать женщины, без направления, без усилий, просто отдаться на волю волн наслаждения. Руками и губами, ртом и языком Майкл ласкал разгоряченную Шарлотту, лишая сладостную боль остроты, - страсть - накала, погружая ее в море восторга.

Шарлотта отключилась от внешнего мира. Вокруг нее царил покой, она ощущала только спокойное и глубокое удовольствие. Покорившись наслаждению, она плыла по волнам восторга. Сбивавшее ее с толку кружение замедлилось, сознание постепенно прояснялось.

Придя в себя окончательно, она не испытала шока, а в ласках Майкла не увидела угрозы. Его губы, его руки, его язык - все было знакомым. Потом она вспомнила где они находятся. И попыталась открыть глаза, но веки оказались слишком тяжелыми.

- А вдруг нас кто-нибудь увидит?

- Эдуард бы меня предупредил о приближении кого-нибудь.

Возбуждение спало, и пришел безграничный покой. Все мышцы расслабились. Она так и не поняла, как они оказались на земле, на его куртке. Не успела она об этом подумать, как уже спала. Ласки Майкла стали медленнее, а вскоре и совсем прекратились. Он осторожно прижал ее к себе и улыбнулся, тронутый мягкой улыбкой ее припухших от поцелуев губ и умиротворенным выражением лица.