В шесть утра, ни свет, ни заря, охранник включил свет в комнате. Еще крикнул по-английски, что через час нас выгонят вниз. Час на сборы. Затем дверь ночлега закроется ключом до вечера. Все вставали с коек. Брались за бритвы и зубные щетки.
Дальше – собеседование. Каждый из нас в порядке очереди говорил с миграционным работником и переводчиком. Вот фрагменты разговоров…
Малая: Я приехала в Европу на фуре. Номер не помню.
Чифир: Ну, тогда запишите, что летел на самолете, выпрыгнул с парашютом. Больше ничего не скажу. Люди мне помогли выбраться нелегально. Почему вы требуете, чтобы я выдал их имена и тем самым подверг риску?
Ежик: Приплыл на лодке по морю. Немецкая речь за кадром.
Переводчик: Но в Швейцарии нет моря и в Белоруссии тоже нет.
Еж: Но я же плыл! Я… Реками я плыл. Они в моря входят и выходят.
Немецкая речь за кадром…
Переводчик: Вы когда-нибудь проходили лечение в психиатрической клинике?
Еж: Нет. Никак нет. Немецкая речь…
Переводчик: Могли бы хоть про стандартную фуру рассказать. Документов при себе, конечно, нет?
Еж. Не располагаю.
Чифир: Да, они меня угнетают.
Переводчик: Не понятно, кто именно вас угнетает? Бандиты или милиция?
Чифир: Бандиты черточка милиция. Немецкая речь за кадром…
Переводчик: Черточка – это, наверное, дефис. Да?
Малая: Я махала флагом на митингах. Посещала собрания оппозиции. За это меня арестовали, но удалось сбежать.
Еж: Я знаю, что в розыске. После отъезда ко мне домой приходили люди из КГБ с обыском.
Витя: Нет. Совсем не имею недвижимость в России. Даже сарая нет.
Немецкая речь за кадром…
Переводчик: Есть подозрение, что вы – экономический эмигрант.
Я прикусил свой черный капюшон. Еще не хватало проговориться, какие черти сюда занесли. Про это – тс-с-с!
Витя: Вдобавок я хочу навестить могилку Бакунина. Он похоронен неподалеку.
Немецкая речь…
Переводчик: С Бакуниным и другими коммунистическими интересами вы, молодой ч-человек, здесь долго не протяните. Так что слишком не распаковывайте свой чемоданчик.
Вообще-то у меня был лишь худенький дорожный пакетик.
Я выдавал себя за другого. Старая песня. Впервые так вышло, когда застрял в голландской тюрьме Zandaam. Передо мной встал вопрос: либо сидеть годы с передышкой на вольные каникулы, либо притвориться беженцем? На родину обратной дороги не было… И на одной только могилке Бакунина из тюрьмы иностранцев не выкарабкаешься… Я выбрал свободу. Я тогда любил свободу. Ветер. Солнце. Осень. Я был другой, более, что ли, живой.
Малая и Чифир представились мужем и женой. Ежик – якобы сынок Чифира от предыдущей жены. Я и Борода – братья Малой. Словом, «семейка». Поэтому не должны расселить в разные концы страны. Малой и Чифиру обещалась комната общежития. Там планировали штаб-квартиру. Раньше Малая прикидывалась несовершеннолетней. Когда «повзрослела», то голландская иммиграционная служба ей намекнула, что лучше свалить подобру-поздорову. Малая взяла откуп в две тысячи евро от благотворительной конторы IOM и временно капитулировала в Гродно. Теперь малолеткой не представишься. В Европе одна база данных отпечатков пальцев. Наскоро («клац, клац» – по клавишам) пробьют, какими тут судьбами… Жаль. Малолеткам более безнаказанны преступления. Впрочем, мы, взрослые дети, рассчитывали на хотя бы полгода легальной жизни в Швейцарии. Время для бумажного отказа. На капиталистической карте, разноцветной, прямо-таки радуга, столько хватит и тут, и затем, и дальше…
При поступлении в беженский «Криминтерн» (криминальный интернационал – чтоб вы знали) рекомендуется быть серьезнее. За явно лживую историю рискуешь попасть в депорт. тюрьму. А если попадешь в лапы свободы, то жди так называемый бункер. Не позавидуешь… Подвал без окон, ряды двухъярусных коек, разноязычие. Знаменитым горным альпийским кислородом не пахнет. Так что, братцы, не заговаривайтесь, какие вы – героические парашютисты и гребцы, и особенно рот на замке про квантовый портал перемещения в пространстве. «Дурка» тоже, говорят, рядом. Ограничивайтесь скромной фурой и мятежными флажками. И больше признавайтесь, как самоотверженно симпатизируете гуманизму и демократии. И как вы, не расист, жалеете, что не родились негром. И не забывайте натирать глаза луком.
Каждое утро на стене обновлялся список тех, у кого переезд – или отель, или бункер. Лишь приглашение в тюрьму не вывешивалось. Это сюрприз. Переезд возможен по всей стране. Три части, так называемые кантоны: итальянский, французский, немецкий. В каждом свои законы, обычаи, язык. Будто три страны завернуты в один флаг, красный с белым крестом. Разница на глаза. В Женеве мягкие франц законы. Но парфюмерия и алкоголь чаще за прилавками и стеклом. На итальянском кантоне бьют. Вначале нашего магазинного экспроприатора отмудохает каждый, вплоть до последней прачки, под бравые песни Хулио Эглесиаса! Потом еще держись в полицейском участке. Дальше, возможно, тюрьма. А там и Дон Карлеоне засучит рукава! Немецкий кантон, где мы бросили якорь, богаче. Недаром это экономическое сердце страны. Но законы жестче.
Все это услышал от грузин, которые тут не впервые. И еще узнаю на своей шкуре – так и есть.
Обеденное время, в столовую очередь. Вдоль толпы – железная, как на футболе, ограда. Охранники рядом. Кто-нибудь, бывало, перепрыгивал. Охранники его возвращали. Если не замечали, то между переселенцами случались ссоры и драки. Нервы у беженцев натянуты. И трудности быта. И только что с дороги. И груз ожидания – как бы не угодить в депорт. тюрьму по соседству. Решетки и «колючку» видно из наших окон. Не забудешь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
