Парни прощаются с нами, когда мы уходим. Как только Кэш уводит меня из помещения,

раздаются громкие возгласы. Скажем просто, что этого больше не повторится. Мне пришлось

сдерживать смех, когда я вспомнила его вспыльчивость в тот вечер. Ему даже не нравилась сама

идея, что люди подумают, что я занималась сексом, даже если это было с ним.

BEAUTIFUL BASTARD

– Куда мы идем?

– К конюшням. Я покажу тебе кое–что.

Когда мы добираемся до конюшен, он тянет меня к дальней лестнице, которая практически

скрыта. Я поднимаюсь первой, а Кэш – следом за мной.

На самом верху площадка с огромным открытым окном, которое выходит на поле позади дома.

Отсюда я вижу, как солнце садится над озером. Очень красиво.

– Отсюда видно озеро, – я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Кэша, сидящего на одеяле,

которое мы принесли, и еда уже разложена из корзины, а он просто наблюдает за мной.

– Да. Я обычно поднимался сюда, когда был ребенком, постоянно. Я даже организовал тут штаб

на несколько лет. Считал, что это самое клевое место на свете. Как будто это был мой

собственный дом.

Я подхожу и сажусь рядом с ним. Кэш устраивает меня между своих ног, прислоняя мою спину

к его груди. Он немного рассказывал о своем прошлом, никто из нас, на самом–то деле. Мы

просто опускали некоторые вещи то тут, то там.

– Это очень легко, – отвечаю я, поднимая кусочек курицы и откусывая от нее.

– Это, правда, так и есть.

Я оборачиваюсь на него, сбитая с толку от того, как он легко меня понимал. Он уже знал, о чем

я говорю. Мы оба потеряли свои семьи, но потеря не настолько парализующая теперь, когда мы

есть друг у друга. Кэш, похоже, может читать меня как никто никогда не мог.

– Я любила свою маму. Она была всем для меня, но все стало сложнее, – чувствую, как губы

Кэша касаются моей макушки, когда он сжимает меня чуть крепче. – Ты же помнишь, что я

жила на ферме до шестнадцати лет, но потом мы уехали от Блэквеллов, чтобы вернутся в город.

Мы уехали потому, что мама заболела. Нам необходимо было находиться ближе к врачам. Я

поддерживала ее несколько лет, а потом она просто ушла, и я осталась совсем одна. Мы сливали

все наши деньги на этих врачей, а когда она скончалась, мне едва хватило на ее похороны.

Чувствую, как тело Кэша полностью замирает, как будто он почти не дышит. Я оборачиваюсь на

него, и впервые вижу выражение, которое никогда прежде не видела на его лице. Панику. Или,

может, вину.

Я полностью разворачиваюсь и седлаю его. Его ладони поднимаются к моему лицу, обхватывая

его.

– Я не могу отпустить тебя. Я узнал немного о твоем прошлом. Я спрашивал в агентстве. Они

рассказали мне, что ты разорена и что у тебя не такой уж большой выбор. На самом–то деле, в

тот день я просил Эрла отправить тебя обратно. Дать тебе немного денег и передать, что я

передумал. Я мог бы найти для тебя выход, когда ты приехала сюда. Помог бы устроиться как–

то или что–то подобное, предложить тебе просто работу здесь, но я был эгоистичным ублюдком.

Все, о чем я мог думать в тот момент, когда впервые увидел тебя, что я обязан утащить тебя к

алтарю и связать с собой. А потом этого стало недостаточно. Теперь же, все о чем я могу думать

– как создать с тобой ребенка. И тогда ты, действительно, не сможешь уйти от меня. Ты

останешься здесь навсегда. Моей. Я даже украл твои противозачаточные в ту первую ночь,

когда ты отключилась. Ты оставила их в ванной. Смыл их прямо в унитаз, чтобы их не было

возможно найти. Даже, когда я рассказываю это, я понимаю, что не позволю тебе уйти отсюда,

даже после своего признания. Я не смогу.

Я с секунду изучаю его, а потом взрываюсь от смеха. Я, вообще–то, абсолютно забыла о своих

противозачаточных таблетках. Вероятно, потому что не привыкла принимать их. Знаю, что

должна разозлиться, наверное, но это Кэш и его грубые выходки пещерного человека. Это то,

что я больше всего люблю в нем.

– Почему ты смеешься? Я заманил тебя в ловушку, – его руки падают с моего лица, и он

проводит своей гигантской лапой по своим волосам.

– Нет, не из–за того, что ты заманил меня в ловушку, – я снова смеюсь, вынуждая его обернуть

на меня свой строгий взгляд, тот, который не срабатывает со мной, как с его работниками. – Из–

за того, как ты любишь меня, из–за того, что заставляешь испытывать – все это заставляет меня

BEAUTIFUL BASTARD

оставаться рядом с тобой, Кэш. Именно из–за того, как ты оберегаешь меня, и продолжаешь все

это делать. Я никогда не уйду.

Чувствую, как он расслабляется, часть напряжения покидает его тело.

– Ты никогда не покинешь это место. И точка.

– Хорошо. Я никогда не уйду, – подтверждаю я. Он захватывает мой рот в глубокий поцелуй. В

нем нет ничего хитрого или соблазнительного. Этот поцелуй наполнен чистыми эмоциями и

облегчением. Как будто его цепляла эта единственная вещь, которая могла забрать меня у него, а

сейчас все напряжение растворилось.

Он отстраняется, мы оба задыхаемся, и он упирается своим лбом в мой.

– Я был тоже таким одиноким. Черт, ты же видела тот чердак. Боль приходила в дом по ночам,

поэтому я убрал так много вещей касающихся родителей, как мог, чтобы не было так тяжело.

Это не очень–то помогало. Я скучаю по ним, но еще думаю, что страстно желал той связи

между ними. Я считал, что у меня такого никогда не будет. Это было подобно двойному удару

каждый раз, как я входил в дом. Я потерял их и так же потерял возможность повторить их

счастье самостоятельно.

Он оставляет еще один поцелуй на моих губах. Этот нежный, как будто ему нужно завершить

то, о чем он рассказывал.

– А сейчас я не могу вернуться домой достаточно быстро. Черт, я помню тот первый день, когда

вышел на работу, зная что ты осталась там, в главном доме. Я надрывался закончить со всем

дерьмом, чтобы сбежать обратно и просто проведать тебя. Я думал, что ты можешь изменить

свое решение и уехать. Я просто хотел еще раз взглянуть на тебя, чтобы убедиться, что ты

настоящая, или, возможно, я просто свихнулся и размечтался о чем–то. Я провел прошедшие

несколько лет, стараясь держаться подальше от дома, а теперь, похоже, я не в состоянии

держаться от него в стороне. Ты это сделала. Именно поэтому я не могу отпустить тебя. Ты

нужна мне, Клэр. Ты вернула меня к жизни. Я не могу вернуться к работе до полусмертельного

состояния. Именно этим я и занимался. Вставал с первыми лучами, трудился не покладая рук

весь день, чтобы, когда вернуться домой, я мог только поесть, а потом свалиться на кровать и

вырубиться.

Чувствую, как мои глаза увлажняются, и комок растет в горле.

– Я люблю тебя, Кэш. Ты заставляешь меня чувствовать себя самым важным человеком на

земле.

– Так и есть.

В этот раз я целую его. Я чувствую, как катятся слезы по моим щекам.

– Не плачь. Хочешь, чтобы я разозлил тебя? – дразнит он, заставляя меня улыбнуться.

– Как так получилось, что ты никогда не пытался? – вздыхаю, не знаю точно, зачем спрашиваю

об этом, потому что не думаю, что хочу знать, но вторая часть меня – хочет. – Ну, знаешь,

познакомиться с девушкой и все такое. Не скажешь, что ты плохо выглядишь. Джун же не

единственная девушка в этом городе.

На щеках Кэша появляется намек на красноту. Он что краснеет? Ни за что не поверю, что мой

пошловатый ковбой покраснеет от моего вопроса.

– Кэш, – настаиваю я, теперь уже действительно желая знать.

– Я уже рассказывал тебе, что не сходил с ума по девчонкам. Я всегда был со своей лошадью

или помогал отцу. Я ездил однажды в город с несколькими рабочими. Им нравилось заходить в

бары несколько раз в месяц, чтобы развеяться. Ну, скажем, я позволил себе слишком развеяться