– Не согласен. Я обещал. Только обещал, а не женился.

– У нас это одно и тоже. Дал слово – должен жениться. Не хотел жениться – не надо было обещать.

– Правильно. И я не против наших обычаев. Но у меня другой случай. Обещание я дал себе и поэтому дал обещание ей. Если я сейчас верну своё обещание назад, получится,…что обещание ей уже не имеет силу. Всё просто… – довольный собственными рассуждениями, он издал короткий смешок. Он даже хотел откинуться на спинку стула, но поскольку её не было, едва не свалился на землю. Ему удалось лишь в последний миг удержать равновесие. После этой маленькой неприятности, он расстегнул все пуговицы на рубашке, а затем и рукава закатал. Пока всё это происходило, Андро снова наполнил стаканы. Спиртное делало своё дело. Андро пытался выглядеть трезвым и у него это хорошо получалось. А вот с Мероном дело обстояло несколько хуже. Он не привык пить водку и особенно в таких количествах, поэтому начал быстро пьянеть. Однако услышав очередной вопрос от Андро, он бодро опорожнил очередной стакан и приступил к объяснениям. На сей раз Мерон не ограничился одними словами. Он решил использовать мясо, чтобы наглядно продемонстрировать свой ответ. Разложив куски на столе согласно некой загадочной схеме, Мерон поднял мутный взгляд на Андро и слегка заплетающимся языком спросил:

– Ты не понимаешь? Сейчас объясню, – он ткнул пальцем в первый попавшийся кусок мяса, затем во второй, сопровождая свои действия словами: – Вот мой дом, а это дом Ашота. Утром я вышел из своего дома и пошёл в дом Ашота, – он прочертил кривую линию поверх кусков с лавашем и, тут же подняв указательный палец, добавил: – Я не хотел идти. Было чувство в душе, – Мерон взялся правой рукой за ворот своей рубашки и, сморщившись, затряс её, словно это и была его душа. – Не ходи, Мерон! Но это всё наше проклятое уважение. Наши обычаи говорят «окажи уважение», а про то, чем заканчивается это уважение, они молчат. Знают, если правду расскажут, никто никого вообще уважать больше не будет. И этот Ашот со своей дочкой, – на лице Мерона появилось брезгливое выражение. Андро, услышав эти слова, с тревогой посмотрел за спину Мерона и, снизив голос до шёпота, посоветовал: «Ничего не говори про Ашота. Мы не одни».

– Почему это я не могу говорить про Ашота? – повышая голос, хмуро поинтересовался у него Мерон. А затем ткнул указательным пальцем куда-то в сторону и решительно продолжил: – Я буду про него говорить, потому что он мне всю жизнь испортил. Ашот нехороший человек, выскоч…ка, – последнюю часть Мерон почему-то прокричал, но затем сразу же продолжил спокойно и даже с некоторой рассудительностью, – выскочка. А его дочь…страшилище. Ты её видел? Полтора метра ростом…и то, после того как феном волосы накрутит. Нос как у попугая, глаза…глаза, как у лягушки, которая кокаина нанюхалась. А моя тётя женить на ней хочет. Один раз ночью во сне увидел, до утра не мог заснуть. Бегала за мной с лопатой и кричала «женись на мне». Да что там лопата…фотографии хватит, чтоб человек заикаться начал. Понимаешь, Андро? Дал ему деньги, дал фонд…с условием, чтобы бедным помогал, а он вместо этого новые кафе открывает, деньги вкладывает, акции покупает, и думает, я ничего не знаю. Растолстел так, что когда домой приезжает, перед ним обе створки ворот открывают. В одну уже не пролезает. И это ему мало. Хочет дочь свою пристроить, чтобы всё получить. Только шиш ему с хреном, колбасой и голубцами, а не свадьба. Свадьба? – Мерон озадаченно почесал голову, не замечая, что Андро едва сдерживается, чтобы не расхохотаться и постоянно смотрит ему за спину. – Свадьба это очень плохо. Очень, Андро. Ты даже не знаешь, какое это несчастье. Перестаёшь уважать самого себя. Говоришь невесте, «отвали», а в ответ тебя совесть «козлом» называет. Как такое можно терпеть? Лучше уж жениться, чем кто-то тебя будет оскорблять, а ты не сможешь ему говорильник начистить. Хотя говорят, что врачи могут сделать операцию и совесть удалить. Меня и так все двоечником считают. Буду «бессовестный двоечник». Наполовину такой же, как Ашот. Я как раз шёл к дому этого…больше не буду упоминать его имя. Когда я это делаю, начинаются неприятности. Так вот, когда я шёл к этому…всё время на язык попадает, никак отделаться не могу, поэтому начну с гостиницы. Увидел возле моей гостиницы…да к чёрту этих проституток, лучше сразу расскажу, какое несчастье случилось в кафе. В общем, я решил…не помню, что я там решал, но ничего хорошего из этого не получилось, потому что я дал себе клятву, что женюсь….если меня попросят. Нет, чтобы просто денег дать…до этого не додумался. Ну ты понимаешь, Андро… В итоге ко мне в кафе подошла девушка и назначила день свадьбы, сама, меня не спросила. А я забыл взять у неё телефон. В общем, придётся ехать в Грецию на свою свадьбу…

Заслышав позади себя отчётливый шум, Мерон обернулся и… узрел за спиной большую толпу во главе с хозяином дома, который взирал на него с гневом. Его тётя лежала на траве в полуобморочном состоянии. Рядом с ней хлопотал дядя Кероп и ещё несколько человек. Почти все смотрели на него с ужасом. Мерон же с минуту взирал на них с откровенным удивлением, а потом решил узнать, в чём причина появления такого количества народа.

– Что за праздник? – стараясь говорить твёрдым голосом, поинтересовался Мерон.

Ответом на эти слова стал хохот Андро. Он поднялся с места и, подхватив его под руку, повёл к воротам. Мерон попытался было возразить, но Андро даже слушать его не стал. Часом позже уехали и его дядя с тётей. Прибыв домой, они узнали, что Мерон отправился в какой-то ресторан праздновать свою будущую свадьбу.

– Семь гектаров…я думал враньё всё. Два парка, сады, собственный водопад, семьдесят комнат, четыре бассейна, прислуга, личная охрана, автомобили, вертолёт…зачем тебе это? Ты вчера еле до бильярдной дошёл. Ты ведь даже не сможешь узнать, что у тебя дома делается. Я вот два часа ходил, а потом понял, что это дело безнадёжное.

Знакомый голос медленно пробивался в сознание Мерона. Вместе с голосом появились и сотни бесенят. Они вытанцовывали под собственную мелодию, похожую на беспрестанные удары маленьких молотков. И эти молотки создавали в голове тяжесть, переходящую в постоянную боль. Мерон схватился двумя руками за голову и медленно открыл глаза. Первое, что предстало его взгляду, было его собственное отражение. На него смотрел бледный мужчина с парой серых мешков под глазами. Волосы представляли собой разворошенное гнездо, а губы – засуху после сильной жары.

– Это не я, – простонал Мерон хриплым голосом.

– Ты. Могу подтвердить при свидетелях, – Андро убрал зеркало и, наклонившись над лицом Мерона, спросил, нужна ли ему помощь? Он собирался уезжать домой. Всю ночь он провёл подле Мерона, а жене ничего не сообщил. Она беспокоилась и требовала объяснений, названивая каждые четверть часа. Промежуток времени, видимо, определял границу её терпения. Зная нрав своей жены, Андро не собирался сокращать этот промежуток. По этой причине и лишь убедившись в том, что с Мероном всё в порядке, он сразу же ушёл, не оставив ни адреса ни телефона, поскольку не видел необходимости для новых встреч.

Мерон отказался от помощи и, разгоняя шары, сам слез с бильярдного стола, совершенно не замечая, что Андро уже нет в комнате. Постоял с минуту, держась двумя руками за голову, а потом, шатаясь, побрёл к двери. Прежде всего, ему необходимо было принять душ. Холодный душ. Только так он мог восстановить порядок в своей голове. Сейчас же каждая мысль жила своей, независимой от него, жизнью, подобно пчёлам, которые тащат отовсюду и вносят в гнездо. Пытаясь разобраться, что они там принесли, он время от времени легонько постукивал себя по голове. Но без видимого успеха. Так он и шёл, пошатываясь и стуча по голове. Мерон не замечал ничего вплоть до того мгновения, когда добрался до лестницы, которая вела на второй этаж, где находилась его спальня. Здесь он остановился, а затем, по непонятной для себя причине, повернул налево, в сторону большой гостиной.