О третьей и четвертой строчке переводчик пишет:

«Синодальный перевод: — «имя твое, как разлитое миро»; перевод Британск. и Библ. Об-ва: «имя твое — мирровое масло». В древнееврейском тексте слово, переданное нами «изливаемый», — означает: «быть выпихиваемым, изливаемым, переливаемым»; по толкованию равви Шломо Инцхаки, прозванного Раши, поставленный здесь термин «обычно употреблялся для обозначения елея, переливаемого из сосуда в сосуд для более сильного выделения запаха»... Синодский перевод: «от благовония мастей твоих — имя твое, как разлитое миро», соединяя все четыре строки в одну фразу, во-первых, произвольно пренебрегает таким определенным разделом между двумя частями (две первые строки и две последние); и, во— вторых, теряет какой бы то ни было смысл; ибо что значит: «твое имя подобно разлитому миру вследствие того, что твои масти издают благовоние».

Но дело в том, что А. Эфрос выпустил из перевода понятие «тук», которое содержится по его же указанию в еврейском слове, и его перевод: «запах приятный у. масл твоих» также оставляет в недоумении читателя, если он не восполнит слово «масл» дополнительным «тук» или хоть «масть» синодального перевода. «Песнь песней» говорит о пахучести тела, об испарениях тела, — и именно в той части его, которая у жертв называется «туком». Но как живой у живого не может обонять внутреннего (собственное значение «тук»), то, очевидно, все это происходит через кожу («испарения», через маслянистость ее). И полный образ, проходящий в уме при чтении этого места, можно выразить так: «Как пахуче твое тело... От ароматичности его — самое имя твое; и когда его услышишь — точно вдохнешь запах мира, переливаемого из сосуда в сосуд».

Мне как-то пришлось прочесть, что нет ничего обыкновеннее на улицах Иерусалима, как увидеть жителя (не помню, сказано ли «еврея»), спешно идущего, который держит в руках цветок и постоянно подносит его к носу. В Берлине и Лондоне этого невозможно встретить. В другой раз я удивился, прочитав, что в иерусалимских молитвенных домах евреи часто передают из рук в руки разрезанный пополам свежесорванный лимон, и все поочередно обоняют его, «дышат его запахом». Ритуальный закон, что в субботу или в пасху евреи вдыхают запах вина, разлитого перед всеми сидящими за трапезою по стаканам, — известен. Это обонятельное отношение к вину вместо вкусового или впереди вкусового — замечательно. На вопрос: «Каким создал Бог мир?» — европеец ответил бы: «Прекрасным»; русский говорит: «Как мир пригож», «Как человек пригож». Закон сочувствия еврея, закон восторга еврея идет совсем по другой линии, и он сказал бы: «Бог создал мир пахучим», «мир ароматичен». Нельзя не заметить, что отношение через обоняние гораздо ближе, теснее, интимнее, чем отношение через зрение... Тут есть что-то льющееся из предмета в предмет, из существа в существо, — тут ароматистый предмет охватывает собою вдыхающего, и вдыхающий пожирает пахучее. «Жертва» все... «жертвоприношения»...

До чего это всеобъемлюще, до чего представляется еврею абсолютным, непоколебимым, не возбуждающим никакого о себе сомнения, можно видеть из того, что самое понятие «священства» они связали с пахучестью, и, напр., при установлении «канона» священных древних книг, т.е. бесспорно «боговдохновенных», не от человеческого измышления («ratio») происшедших, руководились тем, «пахнут» или не «пахнут» тексты тех или иных книг. Это, на европейский взгляд, невероятное дело, совершенно известно в ученом мире еврейских гебраистов с фактической стороны: но, вследствие глубокой невероятности, они, так сказать, читали о деле и все-таки не видели дела, отказывались его принять в точном значении. Об этом читаем следующее у проф. Юнгерова в его «Общем историко-критическом введении в священные Ветхозаветные книги» (Казань, 1902):

... «Со времени ученого еврейского Гретца и издания им Песни п. и Екклезиаста (1871 г.) внесены и новые гипотезы о заключении или окончательной установке канона, и новые доказательства их. Отвергая участие Великой Синагоги в заключении канона, Гретц, знаток еврейской литературы, отыскал в Талмуде Иамнийское собрание, якобы чрезвычайно торжественное, и ему приписал последнее заключение канона и канонизацию (установление священства) всех ветхозаветных книг. Его мнение разделяют, хотя с ограничением: Буль (1891 г.), Ригм (1889 г.) и некоторые другие. Насколько основательно соображение Гретца? Приведем прежде всего самое свидетельство Талмуда об Иамнийском собрании (Jadaim., cap. 3, § 4—5): «Верхняя часть пергамента священного свитка (незаписанная) и нижняя незаписанная оскверняют руки в начале и в конце книги; рабби Иуда сказал: «в конце оскверняет только тогда, когда к ней приделана колонка. — Все агиографы оскверняют руки, и Песнь п. и Екклезиаст оскверняют руки». Рабби Иуда сказал: «Песнь п. действительно оскверняет руки, но Екклезиаст служит предметом споров». Рабби Иосе сказал: «Екклезиаст вовсе не оскверняет рук, а Песнь п. служит предметом споров». Рабби Симон сказал: «Екклезиаст служит предметом споров, а Песнь п. оскверняет руки». Рабби Симон-бен-Азаи сказал: «Я принял из уст 72 старцев, что Песнь п. и Екклезиаст оскверняют руки». Рабби Акиба сказал: «Песнь п. есть святое святых, и все стояние мира не стоит того дня, в который дана эта книга» (как поразительно! —

В. Р.)... И на этом заключили».

Проф. Юнгеров к этому добавляет: «Вот все талмудическое свидетельство; как видно, прямого указания на признание боговдохновенности ветхозаветных книг здесь нет. Спор идет об осквернении рук»...

Автор не замечает или затушевывает очевидность, что спор и препирательство идет о высоте книг (восклицание Акибы: «все стояние», т.е. вся жизнь, все долголетие, «мира не стоит дня», одного, «когда была дана» — т.е. свыше, Богом — «Песнь песней»). Проф. Юнгеров продолжает:

«...Проф. Олесницкий (автор громадного исследования о Ветхозаветном храме) высказывает соображение, что здесь лишь обычные фарисейско-саддукейские споры об обрядовой чистоте, причем в своей глубокой ненависти к садцукеям-первосвященникам и священникам, хранителям священных книг, фарисеи решили признавать нечистыми даже священные свитки, которыми в храме пользовались саддукеи» (Юнгеров, стр. 109—110).

Но ведь спор на Иамнийском собрании шел не о матерьяпе (пергамент) книг, а о тексте их, мысли, слове, духе; и не только об одних тех свитках, которые могли быть получены из помещений храма, и где до них могла дотронуться саддукейская рука, — а и о всяких написанных дома свитках, написанных вне Иерусалима, в Вавилоне, Персеполе или Александрии. Сверх этого, спор идет о высоте книг, и «осквернение рук» есть качество не понижающее эту высоту, а единственно удостоверяющее их высоту, — как это видно из перипетий спора. Полная глупость мнения Олесницкого ясна из того, что, очевидно, «саддукеи», каковыми в известный и притом долгий период истории были храмовые священники и первосвященники, конечно, «брали в руки» свитки без исключения всех священных книг: о чем же было спорить?!Как было выделить или узнать, что, напр., Екклезиаста «не коснулась ни одна саддукейская рука»? Спор был невозможен и смешон, как если бы кто-нибудь поднял вопрос, не касались ли «нигилисты текста Пушкина», не «держали ли в руках книги Пушкина», — и «осквернили их». Ото́расывая это нелепое мнение, мы остаемся при факте, что евреи, споря о «боговдохновенности», нерациональности, неизмышленности текстов Писания, употребляют вместо этих слов, с равным значением, другие: суть ли они (тексты) или не суть «оскверняющие руки», именно не бумагою или кожею, а смыслом, духом их. Если «свыше» — оскверняют; а если в них написано обыкновенное, наше, земное — «не оскверняют». Но что значит «не оскверняют»? Очевидно, раз дело касается Св. Писания, слово «оскверняют» нельзя принять в нашем моральном смысле, ни в смысле вообще «унижают», «ухудшают». Ведь Св. Писание нужно читать, закон велит его читать. Что же все это значит? Возьмем аналогии. Закон велит брать жену, но, пережив с нею «Песнь песней», все же нужно вымыть руки; она «священна» — по закону, по тексту, по духу, по всеобщему признанию: но, побыв с нею, муж «осквернился» и должен вымыться. Все идет к истоку Израиля и всех законов у него, и всех слов у него: текст Свящ. Писания, если оно подлинно дано свыше, а не «приблизительно только» священное, в словах своих, мысли, духе, букве, в переписанном, в пергаменте, на котором написано, как бы «лоснится» и «маслянится» и... о нем можно сказать, что таинственные благоуханные слова его пали на землю от Бога, как «мирра падала с рук Суламифи, и капли текли с пальцев ее»... «Пахнет книга?» — «Да! Песнь п. пахнет. Екклезиаст — не знаем». — «Тогда, почитав Песнь п., вымоем руки; а после Екклезиаста умываться не надо: это не боговдохновенная книга, а обыкновенная философия». Вот смысл и дух спора на Иамнийском собрании¹⁵⁶ . Поразительно, что износившихся текстов одного Св. Писания евреи не истребляют, не рвут, не сожигают: «кровь потечет»; и они хоронят эти вышедшие из употребления тексты, складывая их в сухом месте. Так было найдено собрание изношенных пергаментов в Каире, куда их складывали из местных синагог 1000 лет. «Живое слово», «слово Живота»...