Поравнявшись с маленькой повозкой, запряженной в ослика, невозмутимо трусившего по пыльной дороге, мистер Хейес притормозил автомобиль и попросил Трейси узнать по-испански у крестьянина, как проехать в «Кастелло». Девочка вскоре вернулась, удрученно качая головой.

— Вот и верь после этого утверждению, будто «там все знают, где живет Оскар Мейкпис»! — воскликнула Трейси и вернулась на свое место. — Этот старик поглядел на меня как на больную. Он никогда даже не слыхал про Мейкписа!

Проехав еще немного, мистер Хейес и девочки остановились в маленькой деревне возле местной парикмахерской. Трейси снова отправилась на разведку.

На этот раз она вернулась с улыбкой на лице.

— Ну вот, теперь я узнала, где живет Мейкпис, — радостно объявила она. — Парикмахер знает про него все, но говорит очень неодобрительно! По его словам, этот художник вызывает раз в месяц из Парижа лучшего стилиста, чтобы тот подстриг его и подровнял бороду — очевидно, он страшно гордится своей бородой. Кажется, местный парикмахер убеждал меня, что у Оскара Мейкписа денег намного больше, чем здравого смысла.

Трейси подсказала мистеру Хейесу, куда ехать, и минут через десять впереди замаячило необычное сооружение с двумя внушительными башнями, напоминающее бастион.

— Я уже слышала от вас, что Мейкпис назвал свой дом «Кастелло», то есть «Замок», — прокомментировала увиденное Холли, — но совсем не ожидала, что он выглядит как настоящая крепость!

«Кастелло» стоял на большом частном земельном участке, окруженном электрической оградой. У ворот висели два щита с объявлениями, где на пяти языках было написано «Вход запрещен» и «Осторожно! Злые собаки».

— Жалко, что вокруг участка нет рва с водой, иначе Мейкпис мог бы пользоваться еще и Подъемным мостом! — пошутила Белинда, когда их автомобиль подъехал к воротам.

Мощные ворота были наглухо закрыты, и единственный путь к замку проходил через дом привратника — одноэтажное каменное строение, на котором висел еще один щит, Скромно возвещавший «Мир Оскара Мейкписа».

Трейси выбралась из раскаленного автомобиля и направилась к домику. За ней последовали Холли и Белинда. Девочки тут же поняли, что этот домик служил одновременно и художественной галереей — каждая стена в нем была увешана картинами, а каждый дюйм пола наполняли скульптуры, расставленные на узких белых постаментах.

За столом со скучающим видом сидел мужчина в синем пиджаке с медными пуговицами и читал газету. Когда посетители вошли в домик, он поднял голову и подозрительно взглянул на них.

— Си? — прошипел он.

— Доброе утро, — заявил мистер Хейес. — У меня договоренность с мистером Мейкписом.

— Сеньор Хейес? — Мужчина медленно поднялся со стула, прошел несколько шагов по бледному каменному полу и отворил другую дверь, в задней стене. — Сеньор Мейкпис ожидает вас. Пожалуйста. Сюда.

Придерживая дверь, мужчина жестом показал, что мистер Хейес может пройти.

— Благодарю. Кстати, ничего, если моя дочь и ее подруги подождут меня здесь? — спросил мистер Хейес.

Мужчина неопределенно пожал плечами.

— Си, сеньор, — ответил он, всем своим видом показывая, что ему наплевать на то, где будут ждать посетителя девочки.

— Прекрасно. — Мистер Хейес улыбнулся дочери и ее подругам. — Надеюсь, вам не придется долго ждать. Я постараюсь вернуться как можно скорей.

— Все в порядке, папа, нам тут есть что посмотреть, — заверила его Белинда, хотя в душе надеялась, что ей не придется слишком долго глядеть на творения Оскара Мейкписа.

В открывшуюся перед посетителем дверь Холли увидела сад с зелеными лужайками: на траве лежали пестрые узоры солнечного света, который просачивался сквозь цветущие ветви деревьев. Но служитель быстро захлопнул дверь, и тогда девочка отвернулась и окинула взглядом экспонаты галереи.

— Ой, глядите! — внезапно воскликнула Белинда. — Как забавно! Нужно было проделать такой долгий путь, чтобы снова это увидеть!

Она показывала пальцем на скульптуру, очень знакомую девочкам. Только поменьше, всего лишь треть от величины оригинала. Уменьшенную версию той «Русалки», которую подруги видели в галерее «Тейт-Модерн».

— У меня появились подозрения, что у великого Оскара Мейкписа давно и решительно поехала крыша. Вы заметили, что у всех людей, которых он изображает на своих картинах, есть бороды? Даже у женщин и детей!

— Я скажу тебе кое-что еще, — ответила Холли. — Это вовсе не галерея, а лавка! Картины, висящие на стенах, вовсе не оригиналы, а типографские копии. Думаю, что и эти скульптуры тоже все копии, и на каждой висит бирка с ценой.

Цены были указаны в песетах, и когда Холли произвела быстрые арифметические расчеты, она ахнула:

— Ого! Не могу их назвать выгодными покупками! Если такие цены за обычные типографские копии считаются разумными, тогда сколько же Мейкпис заламывает за оригиналы? Неудивительно, что твой папа назвал его очень богатым.

Трейси позвала подруг к дальней стене, где на почетном месте висел в золоченой раме автопортрет художника — мужчина средних лет с безумными глазами, красными волосами до плеч и раздвоенной красной бородой.

— Мы угадали, — засмеялась Трейси. — У него явное пристрастие к бородам — особенно рыже-красным!

Возле портрета виднелась еще одна дверь, чуточку приоткрытая.

— Похоже, здесь еще одна комната, — сказала Холли. — Спорим, что там тоже на всех картинах нарисованы бороды?

Она распахнула дверь, но тут же остановилась и воскликнула:

— Нет, это просто невозможно! Не верю!

— Чему ты не веришь? — спросила Трейси. — Что ты на этот раз увидела? Кого-нибудь без бороды?

— Нет. Это просто… невозможно. Заходите сюда и посмотрите сами.

Когда Трейси и Белинда остановились рядом с ней в дверях, они тоже не поверили своим глазам. Комната за дверью явно не была продолжением галереи. Она выглядела скорее как мастерская. Повсюду там лежали куски дерева и металла различной формы, которые могли рано или поздно послужить основой для новой скульптуры. Стояли там также мешки с гипсом, а на длинной деревянной скамье лежали различные кисти, резцы, молотки и прочие инструменты.

Впрочем, Холли едва ли заметила такие детали. Ее глаза неотрывно смотрели на один предмет. В середине комнаты находилась фигура, вылитая из блестящей бронзы — неясный, динамический силуэт молодого животного, скажем, жеребенка, а может, и птицы. Это существо привстало на задних ногах, словно собираясь прыгнуть куда-то. Она смотрела на «Тайну жизни» Дорфмана.

Внезапно позади Холли раздался мужской бас, от которого девочка вздрогнула.

— Не позволяется. Это частная мастерская. Посетителям сюда нельзя! — проговорил привратник. Он протиснулся мимо подруг и решительным жестом захлопнул дверь.

— Но ведь там скульптура! — выпалила Холли. — Мы видели ее в Лондоне два дня назад!

Привратник сердито потряс головой и повторил:

— Частная мастерская. Посетителям нельзя. С этими словами он поспешно вернулся на свой пост и снова уткнулся в газету.

— Вероятно, это копия, как и остальные, — предположила Белинда.

— Но ведь она точно такой же величины, как и та, которую мы видели в Тейт-галерее, — возразила Трейси.

— И вообще, — добавила Холли, — почему Оскар Мейкпис захотел сделать копию с работы другого скульптора?

В этот момент появился мистер Хейес. Он выглядел чуточку веселей. Когда все сели в автомобиль, отец Белинды с облегчением вздохнул.

— Ну вот, кажется, у меня наметился небольшой прогресс, — сообщил он. — Бородатый гений еще не решил окончательно, помогать нам или нет, но по крайней мере обещал подумать над моим предложением. За ответом я приеду к нему завтра.

— Вот и хорошо, — заявила Трейси. — Потому что у нас появился к нему вопрос. Спросите его про «Тайну жизни», когда увидите.

— Про что? — мистер Хейес наморщил лоб, крутя руль и выводя машину на шоссе. — О чем ты говоришь?

— Так называется бронзовая статуя, которую мы видели в «Тейт-Модерн», — напомнила ему Холли. — Она нам очень понравилась.