В этот момент из зарослей густой южноамериканской травы появилась собака и медленно направилась к девочкам. Совет Холли внезапно оказался лишним. Все три девочки и так застыли на месте и едва дышали от страха.

На Трейси, Холли и Белинду с грозным рычанием надвигалась крупная серая овчарка. Девочкам почудился в ее глазах голодный блеск.

— Теперь я понимаю, что значит быть живой статуей, — пробормотала Трейси одним уголком рта.

— У собаки очень голодный взгляд, — шепнула в ответ Холли. — Теперь я понимаю, что чувствуют собачьи бисквиты, когда их высыпают в собачью миску!

— Едва ли она голодная, — с надеждой проговорила Белинда. — По-моему, ей просто скучно, ведь она тут все время одна. Может, ей хочется поиграть.

С этими словами она пошла вперед, вытянула руку, чтобы собака ее обнюхала.

— Давай познакомимся? — ласково проговорила она.

Трейси ахнула от ужаса и хотела схватить Белинду за майку.

— Ты с ума сошла? Сейчас она перекусит тебя пополам! Уйди от нее!

Но Белинда не стала ее слушать. Слова Холли про собачьи бисквиты напомнили ей, что в самолете им раздавали конфеты и печенье и что в ее кармане осталась парочка кусков печенья, вполне съедобного. Ласково приговаривая, Белинда протянула печенье собаке:

— Да ты, оказывается, мальчик! Какой красавец! Хочешь полакомиться?

Почуяв лакомство, овчарка перестала рычать, обнюхала подношение и тут же с удовольствием захрустела им. Когда оба кусочка исчезли в ее пасти, она легла на спину и стала кататься по траве, выставив перед собой четыре лапы и подставив брюхо. Белинда присела на корточки и погладила серую шерсть.

— Вот так-то лучше, — бормотала она. — Я так и знала, что ты хороший мальчик. Ведь мы разу тут не были и хотим погулять по твоему у. Ты покажешь нам его?

При слове «гулять» пес вскочил и деловито побежал куда-то.

Белинда повернулась к подругам:

— Теперь у нас налажены отношения. Бедняжке было скучно, хотелось немножко внимания, вот и все. Пошли, поглядим, куда он нас приведет. — Потом Белинда добавила, обращаясь к собаке: — Ты не против, если с нами пойдут мои подруги?

Холли и Трейси переглянулись.

— Почему бы и нет? — сказала Трейси со вздохом. — Мы все равно не знаем, куда идти, так что можем довериться нашему гиду!

Сомнений не было — пес куда-то их вел. Через каждые несколько метров он оглядывался, проверяя, идут ли за ним новые друзья.

— Кажется, мы уходим все дальше от дома, — тихонько заметила Трейси. — По-видимому, тут есть какие-то хозяйственные постройки. Там и могли спрятать статую. Как вы считаете?

— В данный момент я ничему не удивлюсь, — с усмешкой ответила Холли.

Казалось, пес точно знал, куда идет. Они двигались цепочкой по дорожке и в конце концов пришли к небольшому деревянному сараю. Трейси посмотрела на Холли, и у них обеих промелькнула в голове одна и та же мысль, — может, это и есть то место, где Оскар Мейкпис роил свой тайник?

Дверь была приоткрыта, и овчарка вошла внутрь. Девочки за ней. Однако бронзовой статуи там не оказалось — лишь миска с водой, тарелка с остатками собачьего корма и большое шерстяное одеяло. Собака привела их в с жилище.

— Ты показал нам свой дом? — воскликнула Белинда, погладив пса. — Молодец, спасибо! — Она повернулась к Холли: — Похвали его, скажи, что он хороший и что тебе тут нравится.

— Да, спасибо, тут очень уютно и хорошо, — вежливо сказала Холли. — Только, увы, это не совсем то, что мы ищем.

Трейси подошла к одеялу и приподняла его просто так, чтобы убедиться, что они ничего не проглядели.

— Верно, тут ничего нет, — согласилась она. — Впрочем, я и не надеялась, что мы найдем тут статую. И вообще, помните, что говорил папа Белинды? С какой стати Оскару Мейкпису понадобилось бы похищать работу другого скульптора?

Неожиданный крик заставил девочку замолчать. Даже пес, который лежал у ног Белинды и глядел на нее влюбленными глазами, вскочил и залаял.

— Нарушительницы! — кричал знакомый писклявый мужской голос.

— Ох, вот мы и попались, — прошептала Белинда, узнав возмущенные интонации самого Оскара Мейкписа. Она постаралась успокоить собаку. — Тише, тише! Хороший мальчик. Не шуми.

— Да оставь ты собаку! Бежим отсюда! — воскликнула Трейси, но было уже поздно. Художник знал, где их искать, и направлялся прямо к сараю.

— Не пытайтесь убежать! И никаких фокусов! Я знаю, где вы прячетесь!

Девочкам ничего не оставалось, как признать свое поражение. Холли открыла дверь, и подруги предстали перед разгневанным художником. Пес радостно прыгал возле них, словно говоря — глядите, кого я нашел!

При виде своих новых знакомых Мейкпис разинул рот от удивления.

— Господи! — забормотал он. — Как же вы сюда пробрались? — Тут он сердито посмотрел на собаку: — Беовульф! Что же ты вытворяешь? Ведь ты должен прогонять людей, а не приводить их сюда!

Но Беовульф не слышал хозяина — он был слишком взволнован, носился кругами вокруг них, наслаждаясь общим вниманием.

— Сядь! Сядь и успокойся, безумец несчастный! — прикрикнул на него художник. Когда пес наконец остыл и улегся у ног хозяина, Оскар Мейкпис повернулся к девочкам.

— Приятный сюрприз, ничего не скажешь, проговорил он ледяным тоном. — Однако позвольте спросить вас, юные леди, что вы тут делаете, на моей земле и без моего приглашения. Как вы пробрались сюда?

— Через галерею, — призналась Холли. Она лихорадочно придумывала правдоподобное объяснение их поступка. — Рамон ушел в дом, дверь, ведущая в сад, осталась открытой, вот мы и вошли. Я знаю, что мы поступили неправильно, но сад такой красивый. Нам захотелось осмотреть его и полюбоваться на ваш потрясающий дом. Белинда сказала, что он походит на настоящий дворец! — Тут Холли подтолкнула локтем Белинду, и та оживленно закивала головой и изобразила вежливую улыбку.

— Что ж, он и в самом деле красивый, верно? — Оскар Мейкпис благосклонно принял комплимент. — Я рад, что вы его оценили. Это мой личный замок — и он в любой ситуации останется таковым…

— Он просто фантастически красивый, — подключилась Трейси. — Хотя, конечно, мы его видели только от летней беседки, — с надеждой добавила она.

— Ясно. — Художник нахмурился и повернулся к Белинде: — Мне вот что непонятно. Мистер Хейес знает, что вы здесь?

— Нет, не знает. Мы не видели его с тех пор, как он повез вас в город, — объяснила Белинда.

— Если бы мы знали, что вы уже вернулись, мы бы никогда не осмелились на такое, — добавила Холли. — Ведь совещание обычно идет долго, почти целый день.

Оскар Мейкпис кивнул и длинными пальцами, испачканными в краске, погладил свою ярко-алую бороду:

— Да, верно. Я присутствовал на совещании, но шум и суета большого города всегда выбивают меня из равновесия. У меня начался приступ мигрени, я извинился и уехал домой перед ленчем.

Тут художник вздохнул:

— И вообще, я усомнился, будет ли какой-нибудь толк от этого совещания. Я, разумеется, не критикую вашего отца. Я не сомневаюсь, что он превосходный человек и в высшей степени компетентный в своей области, но ведь он бизнесмен, а я художник, так что между нами всегда будет зиять пропасть взаимного непонимания.

— Вы имеете в виду, что не всегда согласны с ним? — уточнила Холли.

Оскар Мейкпис скорчил трагическую мину.

— Как я могу согласиться? — запротестовал он, разводя руками. — На глубинном уровне, уровне нашего подсознания между нами не может быть согласия. Они просят меня, чтобы дал свое имя и лицо благотворительному мероприятию. Что ж, конечно, я к этому привык мои фотографии появляются в газетах по все миру, — но ведь мистер Хейес, кажется, хо чтобы я нарисовал постер или… что там, смешное слово, которым сейчас любят пользоваться?.. Что-то на «л»…

— Логотип? — подсказала Белинда.

— Вот-вот — что-то вроде торговой марки, чтобы они использовали его в своей рекламной кампании, да еще он почему-то настаивает, чтобы в них доминировал зеленый цвет. Но я не могу позволить, чтобы кто-то диктовал мне, какой цвет я должен использовать в своем творчестве. Это абсолютно исключено. И вообще лично я предпочитаю красный. Зеленый цвет такой скучный и тусклый.