Снейп побледнел. Вся гостиная уже откровенно прислушивалась к воплям Нарциссы. Впрочем, не услышать ее было невозможно.
- Истеричка! - рявкнул парень, чувствуя как внутри что-то тихо умерло. Осталось лишь разочарование, раздражение и гнев. - Хватить нести чепуху! Что с тобой?
- Что-что? - взвыла Нарцисса и разрыдалась. Сквозь ее завывания с трудом удалось различить:
- Я другого люблю! Люциуса Малфоя!
Северус похолодел, даже вздрогнул от внезапного озноба. В горле возник непонятный ком, мешавший дышать. В ушах противно зазвенело, а в голове крутилась лишь одна мысль - тебя предали... Где-то за задворках его разума хохотал Сириус Блэк со своим дружком Поттером, обнимающий смеющуюся Эванс, и чей-то зловредный голосок пищал: "Дурак ты, Принц, дурак. Думал, что всё так просто, да? Думал, что она тебя оценит? Что она тебя стоит..."
Искаженное рыданием лицо Нарциссы стало ему вдруг отвратительным. Как он раньше этого не замечал? Как он мог быть таким слепым? Счастлив он был, видите ли! Гнев волной окатил Северуса и куда-то испарился, оставив после себя опустошение и смертельную усталость. Эта сцена, устроенная Нарциссой, его утомила. Мир рухнул, а она плясала на его обломках, шмыгая носом и проливая крокодильи слезы. Смешно, да и только... Дурак, на что ты надеялся?!
Слизеринец молча повернулся и вышел, оставив учебник валяться у ног светловолосой девушки, сотрясавшейся от рыданий, но глядевшей ему вслед каким-то необычайно торжествующим взглядом.
______________________________________________
* цитата из рассказа Р.Л. Стивенсона "Дом на дюнах"
Глава 4
- Северус, я за тебя беспокоюсь.
Профессор Северус Снейп, преподаватель Зельеварения Хогвартса, невесело усмехнулся, отставив чашку с кофе на изящный газетный столик, и откинулся на спинку обитого темно-зеленой замшей кресла. Его привычные черные одеяния хорошо сочетались с обивкой мебели. Преподаватель не исключал, что это было сознательным выбором со стороны хозяина кабинета. По крайней мере, шутка была бы вполне в его духе. Он всегда, по мнению Снейпа, придавал слишком большое значение пустякам...
- Директор, Вы постоянно за всех беспокоитесь, - вежливо, но с долей иронии отозвался он. - От этого у Вас могут развиться язва желудка и бессонница.
И всё же слова Дамблдора показались ему странно знакомыми, даже болезненными. Они чем-то взволновали его. Однако он никак не мог связать их с каким-нибудь конкретным событием в прошлом.
- Северус, мы же с тобой друзья, не так ли? - Альбус Дамблдор улыбнулся, поправив на носу очки-полумесяцы в золотой оправе, и, стоило Снейпу согласно кивнуть, продолжил:
- Ты ни с кем не общаешься. Всё своё время провидишь в подземельях за своими зельями и книгами. Пойми, Северус, я ценю тебя, как специалиста, но тебе не кажется, что должно быть что-то еще?
Снейп отвел глаза, переводя взгляд сначала на заставленные книгами полки слева от директорского стола, а потом и на стены. Сквозь высокие окна падали последние лучи закатного солнца, окунавшие помещение в красновато-розовый цвет. Феникс мирно дремал на жердочке справа от Дамблдора. Его мелодичный храп был доминирующим звуком в кабинете. На полотнах бывшие директора и директрисы занимались своими делами, переговаривались в полголоса и читали газеты, сидя в своих креслах. Они даже после смерти продолжали вести свой привычный образ жизни, или, по меньшей мере, не расставались с некоторыми своими привычками.
- Что-то еще? - повторил Северус, глядя на мирный быт портретов. Разговоры с Дамблдором всегда действовали на учителя умиротворяюще. Что-то было в самом облике этого седобородого старика, что успокаивало и привлекало. Сидя в этом круглом помещении, попивая кофе и изредка отказываясь от предложенных лимонных долек, возможно было поверить, что всё на свете идет своим чередом, люди добры и порядочны, везде торжествует справедливость, и всё будет хорошо.
- Да, Северус, - тихо отметил Дамблдор. - Семья, например.
Снейп невольно взглянул на него. Директор с самым серьезным видом внимательно, почти пристально, наблюдал за ним. За его спиной на полке шевельнулась Сортировочная шляпа.
- Вы же знаете, у меня нет семьи, - сухо проговорил Северус, начиная раздражаться. Он ненавидел, когда старик переходил на личные темы. - Вам прекрасно известно, как не стало моих родителей.
- Я не о них сейчас говорю, - осторожно пояснил Дамблдор. - Тебе бы не помешало обзавестись семьей. Но для этого нужно выйти из своей лаборатории, общаться с людьми.
- Общение с людьми требует определенных усилий. Да и времени отнимает прилично. Я же найду и тому и другому куда более стоящее применение, - отчеканил Северус, стараясь говорить ровно и спокойно.
Директор с легким вздохом покачал головой.
- Почему это звучит, как выученная наизусть фраза, - не спросил, а отметил он, подливая себе чая из сине-голубого в полоску, фарфорового чайника. Ароматный напиток с журчанием полился в чашку.
Северус наблюдал за его действием, отмечая каждую деталь и не зная, зачем он это делает. Вероятно, для того, что бы занять свое внимание чем-то другим и не думать о том, что старик вновь лезет не в свое дело, вновь пытается доказать ему, что он, Северус, что-то недопонимает в жизни. Что он выбирает не те приоритеты. Что он не умеет жить. Подобные темы поднимались не раз за те пять лет, что он занимал место учителя Зельеварения и пару раз в месяц приходил на чай к директору. Чаще всего Северус просто выходил из себя и, хлопнув дверью, убегал обратно в подземелья. На следующий день за завтраком старик вел себя как ни в чем не бывало, и инцидент считался исчерпанным. Но всё же по какой-то своей, известной лишь ему одному, причине, Дамблдор, с завидным постоянством упрямого гиппогрифа, возвращался к этому разговору.
Снейпу хотелось съязвить и с ехидством осведомиться, почему сам директор не обзавелся семьей. Но он, как всегда, промолчал.
Дамблдор, не спеша, насыпал в свой чай полдюжины ложек коричневого сахара и со звоном размешал его.
После продолжительного молчания директор спросил:
- Северус, почему бы тебе не жениться?
- Мы это уже обсуждали, профессор, - холодно отозвался Снейп, чувствуя, что начинает злиться. Он отвернулся и выглянул в окно. Темнело.
- Жизнь так коротка, друг мой, - задумчиво проговорил Дамблдор, будто бы не услышав слов собеседника. В голосе старого волшебника слышалась необычайная печаль.
Северус недовольно хмыкнул. Опять эта жалость, которую он терпеть не мог. Почему все то и дело жалеют его? Он Принц-полукровка! Он сам по себе и никто - абсолютно никто - ему не нужен! И нечего его жалеть!
