Она достала помаду, которую ей дал визажист. Лола не выходила из уборной, пока не стала полностью к этому готовой.

Бо это сразу заметил:

― Ты снова выглядишь полностью владеющей собой, ― сказал он, когда она вернулась.

Лола ненавидела это слово. Только люди, у которых есть какие-то проблемы, держат себя в руках, чтобы скрыть это. Но он был прав, она изо всех сил старалась выглядеть здесь, как в своей родной среде, и для него это было очевидно, как ни для кого другого.

Они были последними, кто сел за стол. После того как закончились представления, Бо наклонился к уху Лолы и сказал:

― Мэр Черчиль является одним из тех, кто приравнивает мою неспособность хранить верность одной женщине к моей манере вести бизнес. Приглашение к его столу — возможность доказать обратное.

Его горячее дыхание опаляло ее кожу. Она кивнула, чтобы показать, что поняла, но его близость в очередной раз вернула ее мысли к их поцелую. Он был такой убедительный, что даже она поверила. Там были и жажда, и необходимость, она чувствовала желание в том, как его руки обнимали ее.

Бо легко поддерживал разговор за столом, но Лола его не слушала. Она смотрела. Все ее внимание было приковано к человеку, который говорил. Он был похож на того самого Бо, который пришел к Лоле и Джонни с предложением этой сделки. Так где же настоящий Бо? Будет ли он таким, когда они окажутся в спальне?

― Так значит, Лола, ― сказал мэр Черчиль между сменой блюд, ― ты из Лос-Анджелеса?

Бо аккуратно сжал ее руку под столом.

― Не слишком далеко отсюда, мэр Черчиль, ― сказала она. ― Восточный Голливуд.

― Как и я, ― сказал он гордо. ― На самом деле, единственное общее, что есть у нас с Бо, это то, что мы сами вытянули себя наверх. И зовите меня Гленн.

― У нас гораздо больше общего, чем это, ― сказал Бо.

― Ты так думаешь? ― спросил Гленн, улыбаясь, пока разрезал себе курицу.

― Мы оба любим наш город, выросли здесь и здесь же добились успеха, ― Бо кивнул на Лолу. ― Мы оба ценим красивых женщин.

Гленн взмахнул вилкой в их направлении:

― Ты прав.

― Разве Бо не говорил, как мы познакомились? ― спросила Лола.

― Почему ты не рассказывал мне? ― подначил его Гленн.

Бо напрягся. Она ощутила это по его руке, которая обнимала ее.

― Во-первых, вы, наверное, не поверите, но напрягите фантазию и представьте Бо в обычном баре, ― сказала она.

― В обычном баре? ― рассмеялся Гленн. ― В его костюме и галстуке от «Прада»?

― Совершенно верно, ― сказала Лола. ― Мы встретились на улице неоновых огней на Сансет Стрип.

Гленн откинулся на спинку стула.

― Я не был на Стрип ночью уже долгие годы. В средней школе мы подрабатывали тем, что распространяли листовки различных шоу во всем Голливуде, так что перевидал множество таких баров.

Лола усмехнулась. Ее интуиция подсказывала ей, что эта история вполне может развернуть Гленна в сторону благосклонности к Бо.

― Вы были в «Хэй Джой»?

― Был ли я там? Я валялся в собственной рвоте на полу в ванной комнате «Хэй Джой», еще до того, как вы, детки, родились, ― он вздохнул от всей души. ― Вот это были деньки, ― пробормотал он. Потом быстро оглядел стол. ― Не повторяйте этого.

― Не очень много осталось от того Сансет Стрип, который вы помните, ― сказала Лола, ― Но мы с Бо встретились именно там, во время очередного подобного шоу.

Она рассудила, что именно такая встреча, которая была у них, может считаться своего рода шоу.

― Я почти не могу представить этого, ― сказал Гленн. ― Все было именно так, Оливер?

― Это легендарное место, ― сказал Бо настороженно.

Лола наклонилась и поцеловала Бо в щеку.

― Оно именно такое, и по многим причинам, ― сказала Лола достаточно громко, чтобы Гленн мог ее услышать.

― Кто-нибудь видел там сейчас по-настоящему хорошие группы? ― кто-то спросил мэра.

― Это было довольно рискованно, ― прошептал Бо, когда разговор от них ушел дальше по столу.

― Что, поцелуй? ― спросила Лола, прекрасно понимая, что он имел в виду.

Он медленно покачал головой:

― Насчет поцелуя я не возражал. Мне понравилось твое прикосновение, ― он погладил большим пальцем ее руку и положил ее на свое колено. Этот простой жест буквально пропустил сквозь ее тело очередную порцию адреналина. Ее рука была так близко к нему, как не была никогда до сих пор, но скоро будет еще ближе, в самое ближайшее время.

― О чем ты думаешь? ― спросил Бо.

Все было написано на ее лице, и он точно знал, о чем именно она думает. Черчилль еще рассказывал о своих славных деньках на Сансет Стрип, поэтому она уцепилась за его разговор.

― Я думаю обо всех шоу, которые видела.

― Я готов поспорить, видела ты много.

Она кивнула:

― В средней школе я пробиралась в бар, когда играла живая музыка, как правило, с каким-нибудь плохим мальчиком, чей смысл жизни был в том, чтобы напоить меня, ― ее глаза следили за Бо. ― Они всегда были моим типом. Я никогда не общалась с теми, кто был одет в строгий костюм.

Лола ощутила, как ее сердце ухнуло вниз, в район живота. Плохие парни всегда были ее типажом, но после встречи с Бо она все больше и больше начинала ценить именно стиль и строгие костюмы. Она ненавидела думать о том, что внутри у нее все разрывается пополам.

― Ты дразнила меня?

― Может быть.

Он усмехнулся:

― Возможно, нет.

― Я не думаю, что ты на самом деле святой, но не могу представить тебя бунтарем.

― Я состоял в шахматном клубе.

Лола громко рассмеялась. Ее совершенно не волновало, что люди смотрели на них, она была в огромном восторге от этой новости.

― Да ты просто настоящий бунтарь!

― Шахматы, конечно, не добавляли азарта. Но они научили меня тому, что важно развивать стратегию, и… ― он сделал паузу и подвинул ее руку еще дальше по колену, ― как грамотно управлять пешками в мою пользу.

Она проигнорировала его попытку ее поддеть:

― И ты добился в этом определенных успехов?

― Нет, к счастью.

Она сморщила нос.

― Почему к счастью?

― Мы получаем гораздо больше от поражения, чем от победы, Лола. Каждый проигрыш означает очередную возможность стать лучше. Сильнее. Я не знал тогда ни о чем, но уже заранее готовился к вызовам, которые в дальнейшем могут появиться. Это сделало меня отличным бизнесменом. И грозным соперником.

― Соперником? ― спросила она.

― В шахматах, я имею в виду.

Она еще больше убедилась, что для него есть четкая грань между бизнесом и удовольствиями. Она прищурилась.

― Ты слишком строг к себе. В игре главное — веселье, а не жизненные уроки.

― Главное, развиваться самому везде, где мы находимся, ― сказал он. ― Не кажется ли тебе, что мы всегда должны стараться стать лучше.

― Нет.

― Ты даже не задумалась над ответом.

Лола усердно рассматривала скатерть.

― Для меня важнее всего то, что я чувствую себя комфортно там, где нахожусь. Я предпочитаю смотреть вокруг себя и быть счастливой с тем, что у меня есть, чем бежать за чем-то неизвестным, что поджидает меня за углом.

― Ты можешь делать все это и параллельно, плюс стремиться стать лучше.

Он был из тех людей, которые всегда карабкаются вверх. Словно едут на лифте все время на самый высокий этаж. Ей же было комфортно и на первом этаже, там, где она ощущала почву под ногами. Человек, такой как Бо, карабкающийся вверх, имел больше возможностей упасть. И чем выше человек забирался, тем больнее было ему падать.

― Моя жизнь, возможно, и простая, но я довольна, ― сказала она. ― У меня есть все, что мне нужно.

― Я не верю тебе, ― сказал Бо. ― Или, может быть, просто не хочу верить. Я никогда не бываю полностью удовлетворен. И я счастлив, когда побеждаю сам себя.

― Говоришь, как истинный король, ― сказала она.

Он наклонился вперед и покачал головой:

― Нет, истинный король побеждает других...

9 глава