Расположенные в Тихом океане острова Яп еще в начале ХХ века оставались одним из самых удаленных и недоступных уголков планеты. Идиллический тропический рай, разместившийся на крошечном архипелаге девятью градусами севернее экватора и более чем в 300 милях от своего ближайшего соседа Палау, Яп вплоть до последних десятилетий XIX века не имели контактов с миром за пределами Микронезии. Впрочем, один эпизод был. В 1731 году на острова высадилась группа отважных немецких миссионеров, основавших здесь поселение. Однако на другой год, когда за ними вернулся корабль, выяснилось, что христианство под сенью пальм так и не прижилось. Всех поголовно колонистов с подачи местных шаманов, недовольных внезапно возникшей конкуренцией, несколькими месяцами раньше безжалостно вырезали. После этого острова Яп оказались предоставленными самим себе еще на 140 лет.

Первая европейская фактория, основанная немецкой торговой фирмой «Годфрой и сыновья», появилась на островах только в 1869 году. Несколько лет спустя, когда стало очевидно, что Годфрой не только избежал гибели, но даже процветает, существованием Яп заинтересовались испанцы – имея колонию на Филиппинах, всего в каких-то 800 милях к западу, они рассудили, что и эта часть Микронезии должна принадлежать им. Испанцы заявили о своем праве на земли архипелага и сочли сие fait accompli[1] – летом 1885 года они выстроили на одном из островов дом и поселили в нем своего губернатора. Однако испанцы упустили из виду цепкость бисмарковской Германии во всем, что касалось внешней политики. Министерству иностранных дел нет дела до того, что островок мал и удален, – если его можно добавить к списку владений империи, он будет к нему добавлен. Вокруг архипелага Яп вспыхнул международный спор. В итоге договорились, что третейским судьей по этому вопросу выступит папа римский – довольно парадоксальное решение, если вспомнить историю островов. Папа распорядился отдать политический контроль над архипелагом Испании, однако предоставить Германии неограниченные права на торговлю на его территории. Как показала история, в выигрыше оказался Железный канцлер: в течение пятнадцати лет Испания проиграла войну с Америкой, утратила контроль над Филиппинами и потеряла влияние в Тихоокеанском бассейне. В 1899 году Испания продала Яп Германии за 3,3 миллиона долларов.

Поглощение островов Яп Германской империей обернулось весьма существенным преимуществом: благодаря ему мир узнал об одной из самых любопытных и оригинальных денежных систем. Архипелагом заинтересовался американец по имени Уильям Генри Фёрнесс-третий – известный эрудит и эксцентричный искатель приключений. Отпрыск влиятельного семейства из Новой Англии, Фёрнесс сначала изучал медицину, затем увлекся антропологией и выпустил популярные путевые заметки о путешествии по Борнео. В 1903 году он два месяца пробыл на островах Яп, а несколько лет спустя опубликовал статью, в которой дал описание тамошней природы и населения. Девственность этих отдаленных островов даже по сравнению с Борнео произвела на него неизгладимое впечатление. Несмотря на ограниченное число обитателей – всего пара тысяч человек – и скромные размеры (по свидетельству Фёрнесса, «каждый остров можно обойти вдоль и поперек не больше чем за день»), на Япе сформировалось достаточно сложно организованное общество. Здесь имелись кастовая система, племя рабов, братства рыбаков и воинов, селившихся в отдельных, только для них предназначенных жилищах.

Население островов накопило богатые традиции танцев и песен, которые Фёрнесс записывал с особенным удовольствием. Местная религия, в существовании которой миссионеры убедились на собственной шкуре, включала в себя подробное описание сотворения мира. В соответствии с туземным мифом первые япцы возникли из ракушки, прилипшей к носимому волнами обломку дерева. Но самой поразительной вещью, открытой Фёрнессом на островах, была, бесспорно, денежная система.

Экономика островов отличалась простотой. Рынок был представлен всего тремя товарами: рыбой, кокосами и единственным предметом роскоши – морским огурцом. Сельское хозяйство отсутствовало; кустарные промыслы и ремесла сводились к самым простым; из одомашненных животных имелись свиньи, к которым после прибытия немцев добавились кошки; торговли с внешним миром местное население не вело. Одним словом, трудно было бы найти более примитивную и изолированную экономику. В подобных первобытных условиях Фёрнесс не ожидал обнаружить ничего сложнее обычного бартерного обмена. В самом деле, на земле, где, по его наблюдениям, «пища и одежда растут на деревьях и доступны каждому», даже бартер показался бы излишеством.

Каменные деньги островов Яп, имевших высокоразвитую денежную систему

Однако действительность оказалась совершенно иной. Острова Яп имели высокоразвитую денежную систему. Фёрнесс наверняка убедился в ее наличии, едва ступив на берег, поскольку деньги здесь были крайне необычными. Они представляли собой раи – «большие и плотные каменные колеса диаметром от фута до двенадцати, с отверстием в центре, различающимся в зависимости от размеров камня, в которое при необходимости транспортировки могла быть вставлена палка достаточной прочности». Камень добывали на острове Бабелдаоб, расположенном в 300 милях от архипелага Яп. По легенде, бóльшая часть камней была привезена в незапамятные времена. Стоимость каждого камня определялась в первую очередь размером, а также гладкостью поверхности и белизной.

Поначалу Фёрнесс предположил, что подобная форма валюты была избрана не вопреки громоздким размерам, а именно благодаря им: «Если для того, чтобы украсть сумму денег, равную цене одной свиньи, требуются усилия четверых сильных мужчин, никому не захочется заниматься воровством. Как и следовало ожидать, – добавляет он далее, – случаи кражи раи практически неизвестны». Однако со временем он заметил, что не менее редки и случаи переноса раи от одного дома к другому. Финансовые операции имели место, но их участники обычно гасили взаимные долги, перенося остаток в счет будущих сделок. Даже когда возникала необходимость погашения долга, физического обмена раи обычно не происходило. «Характерной чертой каменных денег является то, – пишет Фёрнесс, – что обладателю не обязательно утверждать их в качестве своей собственности. При заключении сделки на сумму, составляющую слишком тяжелый для перемещения раи, новому владельцу достаточно признания того, что камень переходит к нему, после чего “монета” без нанесения на нее дополнительных меток остается лежать на прежнем месте, возле жилища предыдущего хозяина».

Фёрнесс не уставал удивляться оригинальности местной денежной системы, и тогда проводник рассказал ему еще более поразительную историю.