«Сохнет» дождь по цветам, Клубни тучные молнии мечут, Ливни линей омоют ту встречу. Я бродил где-то там До высоких берез. Находил, чтоб наполнить украдкой Ее корни слезой полусладкой В общей горечи слез Аллегорией грез. «Будем друзьями, хоть понарошку?…» Будем друзьями, хоть понарошку? Утром июньским готовим окрошку, Днем погуляем в саду, где ирисы, И после чая польем кипарисы. Ночью костер разведем из газет, А если откажешь, тебе Баязет. «Абсент и коррида…» Абсент и коррида Ночного Мадрида. Желания, страсти… Европа во власти Лунного облика северной девы, И можно услышать среди тишины Как в стоне любовном порою слышны Арктических песен напевы. «Облако-лето по осени мчится…» Облако-лето по осени мчится, Капли смывают июльский загар, Сон черно-белый мечтает прибиться Аистом к стае уставших гагар. Ночь-Барселона, Облако-Птица, Алое платье в дымке сигар. «Купите, господа, розы…» Купите, господа, розы, Рисунки, книги и часы Имперского периода. Мимозы Сам бы купил для Красы. Только барыша нет, Ибо беден поэт и живет для красы, Ночью видит Kristall и созвездий букет. Astrum в ярости тиамата. «Явилась утром в келью для раздора…» Явилась утром в келью для раздора, Руками крепкими защелкнула капкан. Осенний блюз рыдал: «Она же Айседора». Свинг вторил: «Это же Дункан». Лишь на бульваре Серебристом Ангольским ритмом воздух трясся, Волк в настроении игристом — Авророй для него царевна Яся. Глава третья Парад планет «Я стираю не часто…» Я стираю не часто, но огненно, О тебе попрошу я у Деда. О тебе бы проверил доподлинно, О тебе бы была беседа. «Пою кошерно, ем – потею…» Пою кошерно, ем – потею, Часы дарю календарю, Да я на вас дышать не смею, Лишь чаще прежнего курю. Вот бузину сажал намедни И в Киев дяде написал, Что есть стихи о вас и бредни. Он долго голову чесал. Кстати Серебристому бульвару посвящается Серебрится бульвар, кстати. И снежинки-опилки кругом, А соседи-разбойники (тати) Кстати покинули дом. Есть кастрюля, ведро и приемник, Пьеса, ноты, тарелка и плед. Есть окно, а под ним подоконник, Что прослужат мне несколько лет. Что люблю из горячего? Виски. А под старость сухое вино. Я один, нет ни мухи, ни киски, Не покажут бесплатно кино. Кстати, есть два билета на Ольгу. Не пойдешь – загоню, так и знай. И терплю вас постольку – поскольку, Кто-то сеял, а я пожинай? Серебрится бульвар Кстати, кто-то чешет под синим зонтом, Говорят, что понравился Кате, Кстати, сказал управдом. Кто обидит поэта? Кто обидит поэта? Да еще инвалида?! Кто забьет трубку мира в косяк?! Дверью хлопнет в висок индивида?! Кто прочтет и промямлит: «так-сяк»?! Расступись. Покажись, кто удалый. Где тот бубен шамана в трико? Я уверен, ты грамотный малый, Без акцента поешь «Сулико». Без акцента играешь на скрипке, Носишь попика цепь для понтов. Но для нот твоих, ярких и липких, Хватит с толикой синих зонтов. «Вот под зонтиком торчу…» Вот под зонтиком торчу, Цвет, конечно, синий, И гражданочке хочу Что-то спеть про иней. Рассказать, что мир иной, Не такой, как в книгах. Намекнет: «Возьмешь женой?» – Видишь руку в фигах? – Я слепая, сунь под нос, пожалей беднягу. Приюти. Спаси, Христос, Савояр-бродягу. Что сказать? Жив бог во мне: Прописал и помер. Так на жизненном столе Разложили покер. «Так создавалося мнение…» Так создавалося мнение, Что сестра милосердия Ксения, У которой подушка чуть мятая, Спит в очках, значит, чуть слеповатая, Не заметит багдадского вора. Затаюсь. Не сдаюсь. Тише, ворон. Не накаркай полночной тревоги. И вообще отвернись от окна. Чур! Не выдадут Русские Боги. Вот удача – под утро одна! |
