Гарри устало трёт ладонью лицо и буквально стаскивает себя с мягкого дивана. Ужасно клонит в сон, и сил едва хватит на то, чтобы подняться к себе и залезть в душ.

— Хорошо повеселился?

Гарри удивляется, как Марку до сих пор удаётся ровно стоять на ногах, к тому же выглядя при этом неприлично бодро.

— Не то слово, — он слабо улыбается, прощается с Марком и плетётся к себе.

Одежду он начинает скидывать, едва переступив порог, и бросает её прямо на пол. Тёплые струи воды приятно обволакивают, словно заворачивают в невидимый уютный кокон. Большая кровать со свежими простынями кажется сейчас самым прекрасным и притягательным зрелищем, и Гарри с долгим стоном удовольствия укладывается и растягивается на ней.

За окном слышны короткие порывы уже зимнего ветра, ритмично тикают часы в гостиной, сонливость давит на веки, и Гарри уже почти проваливается в забытье, но проходит какое-то время, и он понимает, что уснуть отчего-то не может. Он ворочается с боку на бок довольно долго, затем зажигает свет и смотрит на часы: половина третьего ночи. Сон быстро уходит, так и не придя. Гарри садится на кровати, размышляя, что делать. Конечно, можно пойти к Снейпу за снотворным, но вряд ли разбуженный посреди ночи зельевар расщедрится на варево. Скорее всего, накричит на него и захлопнет дверь перед носом. С другой стороны, ничего не делать тоже нельзя. Не может же он всю ночь просидеть на кровати. Немного поразмыслив, Гарри решает прибегнуть к проверенному средству от бессонницы: побродить по поместью. Одно время только ночные шатания по коридорам школы под мантией-невидимкой и помогали уснуть. Конечно, мантии-невидимки сейчас нет, да и это не школа, но какая разница? К счастью, здесь нет Филча, который только и мечтает сцапать какого-нибудь студента посреди ночи.

Гарри встаёт, натягивает на себя первое, что попадается в шкафу, и тихо выходит за дверь. Тёмный коридор едва освещён несколькими факелами. Гарри медленно идёт вперёд, по дороге силясь разглядеть картины на стенах. Только сейчас он замечает то, на что раньше почему-то не обращал внимания: в поместье нет ни одной магической, «живой» картины. Дойдя до лестницы, он направляется на четвёртый этаж и какое-то время слоняется по нему, но, не увидев ничего интересного, поднимается выше.

Пятый этаж полностью погружён во мрак. Гарри неуверенно косится на дверь снейповской лаборатории, но хозяин крыла совершенно точно уже спит, нет смысла даже пытаться стучать. Уже собираясь повернуть к себе, он случайно бросает взгляд вправо и замирает. Из-под двери риддловского кабинета пробивается слабая полоска света, в темноте напоминающая горящую ленту. Пока Гарри гадает, почему Риддл не спит в такой поздний час, ноги сами приносят его к двери кабинета.

Несколько секунд Гарри стоит в нерешительности: если Риддл занят, лучше не тревожить его попусту, иначе есть риск нарваться на большие неприятности. Да и свою порцию внимания на сегодня Гарри, кажется, уже получил. Он продолжает разглядывать почти невидимую в темноте дверную ручку, не зная, что делать, и не понимая, зачем вообще подошёл к кабинету, но тут из-за двери слышатся шелест бумаги, как будто в комнате резко включили звуки, и негромкий голос:

— Заходи, Гарри. Хватит топтаться в коридоре.

Сцепив зубы и проклиная всё на свете, Гарри толкает дверь и медленно заходит внутрь. В кабинете горит единственная свеча на столе, мирно потрескивают дрова в камине. Риддл сидит в своём кресле, перебирая какие-то пергаменты. И лишь сделав пару шагов вперёд, Гарри замечает, что мантии на нём нет, рубашка помята, рукава небрежно закатаны до локтя, а под глазами Риддла залегли тени.

— Как вы узнали, что я пришёл? — спрашивает Гарри, вглядываясь в бледное лицо.

— Мне не нужны легилименция или ментальная связь, чтобы почувствовать тебя.

На губах Риддла появляется обычная полуулыбка, однако голос звучит устало и немного хрипло.

— Простите, я не хотел вам мешать.

— Да, как и сегодня днём. Но садись, раз уж пришёл.

Гарри несмело опускается в привычное кресло и кивает на пергаменты.

— Министр?

Риддл быстро сгребает бумаги со стола и убирает в ящик.

— По какой-то непонятной причине он считает, что бумажная работа должна доставаться мне, — зло произносит он уже безо всякой улыбки.

— Наверное, злится на вас из-за меня? — Риддл отвечает выразительным взглядом. — Мне жаль, больше я не подведу ни его, ни вас.

— Подведёшь, — уверенно возражает Риддл. — Если не меня, то его точно. Он не знает тебя так, как знаю я, и не знает, чего ещё от тебя можно ждать.

— А вы знаете? — не может сдержаться Гарри.

— Конечно. В первую очередь, я бы на его месте ждал неподчинения.

— Почему вы так уверены, что я не стану ему подчиняться?

— Я ведь говорил тебе ещё вчера: ты лидер.

— Зачем вы снова говорите мне об этом? — Гарри и сам не замечает, как начинает закипать: разговор кажется ему полностью лишённым смысла.

— Потому что я хочу, чтобы ты это понял.

— Зачем?!

— А обсуждать с тобой свои мотивы я не обещал.

Гарри рычит и яростно стискивает подлокотник.

— Если бы я был лидером, как вы говорите, тогда я бы возглавлял Орден Феникса, а не Дамблдор.

— Не приди ты к нам, рано или поздно это случилось бы. Хотя для того, чтобы что-то возглавлять, ты, определённо, ещё не готов.

— Чего же мне не хватает?

— Знаний и опыта. Ты ещё не понимаешь некоторых вещей. Например, тебе, наверное, не приходит в голову, что, для начала, необходимо изжить фамильярность. Сейчас ты бы не смог командовать своими друзьями — они бы не признали твой авторитет. Да и судя по тому, как отчаянно ты участвовал в саботажных операциях, ты совсем себя не бережёшь. Ты позиционируешь себя как один из многих, так же тебя воспринимают и остальные. Кроме того, как я уже говорил, лидер — не тот, кто командует, а тот, кто умеет принимать ответственность за свои решения. А ты, как я понимаю, столкнулся с этим только позавчера. Безусловно, легко руководить операцией, если у тебя за спиной стоит кто-то, кто всегда может подстраховать, помочь советом или исправить твои ошибки. Кто-то вроде Дамблдора.

— Прекрасно, — мрачно усмехается Гарри. — Сейчас вы научите меня, как стать лидером, а потом отправите обратно в штаб, чтобы я сместил Дамблдора.

Реакцию на свои слова Гарри получает весьма странную. Риддл легко смеётся, качая головой, и опускает глаза.

— Заметь, Гарри, ты сам это сказал, — говорит он, отсмеявшись.

Гарри криво ухмыляется и какое-то время неотрывно смотрит на беспокойное пламя свечи, подёргивающееся от дыхания Риддла.

— Почему мне кажется, — наконец начинает он задумчиво, — что вы постоянно говорите мне что-то важное, но я никак не могу уловить смысл?