В тишину острова внезапно врезаются звуки проезжающих машин и топот ног. Появляются и другие звуки, запахи. Кто-то толкает его, буркает извинение. Гарри боится открыть глаза.

— Вам плохо, молодой человек? — слышится скрипучий голос над ухом.

Приподняв веки, он замечает сухую старуху, глядящую на него с участием и непомерной жалостью. Вместо ответа он пятится назад и упирается спиной в стену.

— Что с вами? — спрашивает она.

Он бегло озирается, замечает дырку в подворотню и вбегает в тёмный маленький двор. Прислонившись лбом к грязной стене, он ещё долго стоит, трясясь от холода и глотая позорные слёзы. Его маленький, почти уютный мирок, частью которого он себя чувствовал, превращается в воспоминание. Его место занимает другой мир, огромный и тревожный. Настолько большой, что Гарри ощущает себя в нём едва различимой молекулой, крохоткой пылинкой. Обхватив себя руками и собрав последние силы, он не без труда аппарирует на небольшую улицу. Почти сразу перед ним возникает старый маггловский дом, в котором располагается штаб.

Гарри ещё какое-то время стоит перед входом, ожидая непонятно чего. Надеясь на что-то, глупо и отчаянно. Но последняя надежда угасает слишком быстро. Ненавистный дом становится частью реальности.

Гарри медленно подходит к нему, поднимается по ступеням и распахивает дверь. Когда в нос бьёт сильный забытый запах корицы, которой почему-то провоняла вся кухня, он окончательно понимает, что вернулся.

Глава 25. Штаб

Коридор кажется непривычно узким. Потолок давит, и чем дальше Гарри идёт вперёд, тем сильнее ему чудится, что стены сдвигаются. Он ступает очень медленно, шаг за шагом, прислушиваясь к далёким голосам, разносящимся по дому. Весь коридор увешан портретами бывших директоров Хогвартса, которые удалось спасти из школы. Один за другим они просыпаются от деликатного скрипа половиц и удивлённо смотрят на Гарри, тихо перешёптываясь за его спиной.

Почти дойдя до лестницы, он останавливается, когда слышит, что кто-то спускается вниз. Сердце колотится от волнения слишком часто, однако он до сих пор пребывает в некотором оцепенении.

— …и захвати ещё… — раздаётся женский голос сверху, но Гарри не слышит окончания фразы.

— Да, мам, конечно, — слышится с лестницы другой, уже совсем близко.

Сначала Гарри видит потрёпанные некогда белые кеды. Потом — стройные ноги. Затем мелькают пряди рыжих волос, и Джинни наконец появляется целиком. Она идёт, опустив голову, и пока не замечает его. Дойдя до последней ступени, она вздыхает каким-то своим мыслям, заправляет прядь волос за ухо и замирает, как вкопанная.

Трудно определить всю гамму эмоций, которая отражается на её лице, но в первый миг — Гарри уверен, что безошибочно опознал болезненный голод. Их разделает около десяти ярдов. Впившись в него диким взглядом, Джинни несмело делает шаг вперёд. Потом ещё один. Она молчит. Гарри не шевелится. Она идёт к нему, сначала робко, потом всё увереннее и быстрее и, наконец, перейдя на бег, практически сбивает его с ног, повиснув на шее. Он отвечает на объятие, зарываясь лицом в душистые рыжие волосы, всегда пахнущие ромашкой. Джинни продолжает молчать. Она даже не плачет, только её плечи подрагивают. Она держит его так крепко, будто не намеревается отпускать никогда.

Гарри не знает, сколько они стоят так, прижимаясь телами, словно стремясь раствориться друг в друге. Она рвано дышит ему в ухо, он вдыхает её запах. Она шумно сглатывает, он прикрывает глаза. Он и не ждёт, что она заговорит. Её объятие говорит за неё куда больше. Портреты в коридоре перешёптываются всё удивлённее. В доме очень тихо, только поскрипывает пол на втором этаже.

— Джинни, ну сколько можно? Ты нашла мелиссу? — миссис Уизли торопливо спускается по лестнице, шумно топая по старым ступеням. Не дойдя до низа, она застывает.

Джинни пытается отстраниться, и Гарри с неохотой разжимает объятия.

— Мама, Гарри вернулся, — тихо говорит она, оборачиваясь к Молли.

Сначала на губах той расцветает ясная улыбка, но потом в лице появляется недоверие. Складка на лбу разглаживается, но тут же возникает опять. Будто миссис Уизли не может решить, как реагировать на его появление.

— Это замечательно, — наконец откликается она, через силу всё же натягивая на лицо доброжелательное выражение, и, преодолев последние ступени, заворачивает в комнату. Она не смотрит на Гарри. — Мне нужна мелисса, — доносится оттуда её рассеянный голос.

— Мы завтракаем, — сообщает Джинни и берёт его за руку. — Пойдём на кухню?

Кивнув, он даёт увести себя на второй этаж. Он механически переставляет ноги, думая лишь о том, что Молли копается в шкафу с травами чересчур долго. А ведь мелисса, как он помнит, хранится в стеклянной банке с самого края.

Джинни подводит его к распахнутым дверям кухни, из-за которых доносятся непринуждённые голоса, очень медленно, словно чувствует его настроение, понимает, каково ему сейчас. Несколько раз она оборачивается к нему, осторожно улыбаясь. Но Гарри не смотрит на неё. Только на светлый прямоугольник, который приближается, как ему кажется, стремительно быстро. Глубоко вздохнув, он переступает порог вслед за Джинни, и все звуки постепенно смолкают.

Кухня, как назло, переполнена людьми. Все Уизли, Сириус, Невилл, Кингсли и Люпин, позабыв о завтраке, устремляют на него полные недоумения взгляды. Но Гарри смотрит лишь на Гермиону, которая сидит, укутанная в тёплый плед, и радостно улыбается ему со слезами на глазах.

— Гарри?! — вилка падает на пол, когда Рон плавно поднимается из-за стола.

И это как будто служит сигналом для остальных. Гарри не успевает среагировать, когда оказывается в плотном кольце сначала одних рук, потом других. Кто-то радостно хлопает его по плечу, кто-то жмёт руку, но кто-то остаётся сидеть на месте. Кингсли и Билл, отмечает он. Сириус подходит, заключает его в крепкие объятия и что-то спрашивает, но Гарри кажется, что он говорит на другом языке. Всё как-то резко и неожиданно, что его мозг не поспевает за событиями.

— Сириус, давай потом, ладно? — улыбается Джинни, ещё сильнее стискивая его пальцы. — Гарри сейчас, наверное, нужно поесть и отогреться — он пришёл в одной рубашке.

— Тогда усади его за стол, — командует внезапно появившаяся за их спинами Молли.

Джинни послушно садится, не отпуская его руки, и Гарри приходится опуститься на стул рядом. Понемногу шумиха вокруг него сходит на нет, все рассаживаются. В руках у него оказывается горячая чашка травяного чая. Подняв наконец голову, он медленно оглядывает всех присутствующих. Он не представляет, что им сказать, впрочем, и они, кажется, тоже.

— Ты голоден? — спрашивает у него миссис Уизли немного напряжённым голосом.

Гарри мотает головой. Он смотрит на единственного человека, с кем сейчас может говорить, и тихо спрашивает:

— Ты в порядке?

— Да, я в порядке, — улыбается Гермиона. — Но это было резко. Ты напугал меня.