В полной уверенности, что это действительно конец, Гарри даже не пытается оттянуть момент или спрятаться в своей комнате. Свернув вправо, он сразу идёт в зал, спокойно занимает своё место и несколько часов сидит почти без движений, пока в десять утра двери не распахиваются, и зал не начинает постепенно наполняться пока ещё ни о чём не подозревающими Пожирателями.

Они рассаживаются за столом, поглядывая на Гарри с лёгким удивлением: он никогда не приходил на завтрак первым. В числе последних появляется Марк с остальными. Они садятся возле Гарри, бодро желая ему доброго утра, но он не отвечает. Он сидит, опустив голову, и не решается посмотреть на них. Отчего-то ему кажется, что стоит скрестить взгляды хоть с кем-то из приятелей, его шаткое спокойствие тут же расплескается, он потеряет контроль над собой и выкинет какую-нибудь безумную глупость исключительно в своём духе.

Панси уже вовсю хмурится, наклоняясь к нему через стол и стараясь выпытать, что случилось, Марк привычно отпускает колкие шуточки, но Гарри не реагирует на ребят. Краем глаза он замечает, как в зал скользкой змеёй вползает Снейп и садится с края стола. Теперь, судя по всему, осталось дождаться только Риддла.

— Марк, — Гарри едва поворачивает голову, продолжая рассматривать собственные колени.

— Что?

— Я знаю, что часто вёл себя как полный придурок. Прости, если чем-то обидел.

— Эфенди, ты что, вешаться собрался?

— Почти, — через силу усмехается Гарри, и его сердце ухает, когда в зале появляется Риддл.

Он проходит к своему месту, но не успевает сесть, как в зал врывается Долохов.

— Милорд, пленница! Она исчезла!

В зале поднимается гул, несколько человек вскакивают, многочисленные ножки стульев скрипят по паркету. Гарри закрывает глаза, собираясь с духом. Марк хватает его за локоть, тормошит и что-то говорит, но он уже не понимает ни слова.

Вдруг все смолкают как по команде. Впрочем, почему «как»? Открыв глаза, Гарри замечает поднятую ладонью вверх руку Риддла. Пожиратели успокаиваются и садятся на места, удивлённо перешёптываясь.

— Гарри, — Риддл произносит его имя негромко и очень мягко, даже ласково.

Гарри медленно переводит на него тяжёлый мутный взгляд и замечает играющую на тонких губах улыбку, которая не сулит ничего хорошего. Он с трудом вздыхает.

— Да, милорд, — послушно откликается он, ещё находя в себе силы, чтобы изумиться, что сам Риддл, кажется, нисколько не удивлён.

— Что происходит? — он хмурится, однако в его лице нет ни злости, ни гнева — лишь преувеличенный интерес.

Гарри не спеша обводит глазами всех за столом и снова поворачивается к нему.

— Я отпустил её, — отвечает он внятно и чётко.

Ропот в зале нарастает. Панси сдавленно охает, а Марк резко выдыхает. Риддл продолжает улыбаться.

— Каким же образом тебе это удалось? — спрашивает он с любопытством.

— Ночью я выкрал порт-ключ у Марка из комнаты. Перенёс Гермиону в Лютный переулок. Вернулся и положил ключ на место, — Гарри говорит монотонно, словно отчитывает выученный урок перед преподавателем. Он поворачивается к Марку и добавляет: — Прости.

Тот напряжённо закусывает губу: он знает, что Гарри лжёт, и знает, какую именно находку он стремится сохранить в тайне. Но молчит, не опровергает. Лишь сумрачно кивает, принимая извинения: для остальных — за кражу, для Гарри — за то, что тот вновь втравил его в историю.

Риддл тихо вздыхает.

— Порыв благородства?

— Она мой друг. Неужели вы действительно думаете, что я спокойно смог бы смотреть, как над ней издеваются?

— Разумеется, не мог, — ухмыляется Риддл. — Спокойно уж тем более. И вчера мы в этом, кажется, убедились.

Он оглядывает Пожирателей, и те угодливо смеются, поддерживая шутку. Но вскоре вновь замолкают. Сейчас Риддл объявит приговор. Сердце у Гарри колотится о рёбра, его трясёт от напряжения. Риддл поднимается со стула. Все задерживают дыхание. Тишина такая, что слышно, как ветер резвится в верхушках деревьев в лесу. Гарри думает, что он достанет палочку, и уже стискивает зубы, готовясь услышать либо «Crucio», либо «Avada Kedavra». Но слышит вовсе не это. Кое-что гораздо хуже.

— Выкиньте его с острова, — устало морщится Риддл и разворачивается, чтобы уйти.

Гарри не осознаёт, что сейчас услышал. До него долетает безумно далёкий удивлённый голос Нотта:

— Милорд, а как же его палочка?

— Пусть подавится, — говорит Риддл уже от двери. — Александра, проследи, чтобы через пять минут его здесь не было.

Край длинной чёрной мантии скрывается в дверном проёме. Гарри до сих пор не понимает, что происходит. Кто-то тормошит его за рукав, и он поднимает голову.

— Идём, — грубо приказывает Александра. Гарри моргает, уставившись на неё. Он парализован, он смят, он выключен из реальности. — Поттер! — она тормошит его сильнее.

Он медленно поворачивается к слизеринцам, ловя на их лицах изумление, смешанное с ужасом. Марк забывает закрыть рот, а его глаза напоминают два галлеона. Гарри снова смотрит на Александру. Он ослышался? Он спит? Он сошёл с ума?

— Идём же! — шипит она и рывком заставляет его подняться на негнущиеся ноги.

Как маленького ребёнка, она волочит его за руку к выходу. По пути он несколько раз оборачивается, замечая, что все, кроме Снейпа, уставились на него. Он чувствует себя собственным отражением в кривом зеркале. Хочется вырваться из цепкой хватки, завопить, что они не имеют права, что они должны пытать его, а потом отправить зализывать раны к себе в комнату, но язык прилипает к нёбу. То ли Гарри окунается в прострацию, то ли он сам стал прострацией.

Он не помнит, как проделал дорогу от поместья до границы антиаппарационного барьера. На нём надета только рубашка, но он не чувствует холода. Он начинает возвращаться в себя, лишь когда Александра отвешивает ему несильную пощёчину.

— Ты слушаешь меня?! На улицу Лонг-Лэйн, говорю.

Гарри мотает головой, постепенно собираясь с мыслями.

— Он… Он…

— Он отпускает тебя, — кивает Александра, держа в руке позолоченное перо.

— Изгоняет… — Гарри смотрит на снег так долго, что от яркого света перед глазами начинают мигать зелёные пятна.

— Хватайся, — она протягивает ему перо.

Гарри поднимает голову. Из-за её плеча даже с такого расстояния хорошо видно Марка на крыльце, который сложил руки на груди и подпирает плечом дверной косяк. Он снова переводит взгляд на Александру. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но не знает, что именно. Она настойчиво потрясает пером у него перед носом. Гарри вытягивает руку и закрывает глаза.