— Милорд!

Снейп выбивается из толпы и, метнувшись к лежащему телу, заслоняет его. Теперь палочка Гарри смотрит Снейпу в живот, и он не торопится её опускать.

— Отойдите! — цедит он сквозь плотно стиснутые зубы.

Снейп смотрит ему в глаза и очень твёрдо произносит:

— Остановись.

Напряжённый голос Снейпа заставляет заколебаться всего на мгновенье. Но и этой короткой секунды хватает, чтобы весь запал постепенно сошёл на нет. Волна ярости понемногу стихает и укладывается в животе, как довольный накормленный зверь. Гарри медленно опускает палочку, стараясь выровнять дыхание.

— Он ещё жив? — равнодушно спрашивает Риддл.

Снейп присаживается на корточки, чтобы проверить пульс на шее Мальсибера, и хмуро кивает.

— Унесите его! — приказывает Риддл и смотрит на Снейпа. — Отправляйся с ними.

Эйвери подходит к Мальсиберу, поднимает его тело в воздух и левитирует из зала. Снейп, бросив короткий беспокойный взгляд на Гарри, отправляется следом. Только когда двери зала закрываются, Гарри в полной мере осознаёт происходящее. В частности то, что палочка Волдеморта до сих пор лежит в его руке.

Он медленно поворачивается к Риддлу, находясь в полном недоумении от его поступка. Тот смотрит на него очень внимательно и сосредоточенно. Его спина неестественно выпрямлена, а плечи поднимаются и опускаются в такт дыханию слишком часто. Определённо, он выжидает, что Гарри будет делать дальше, и хорошо знает, что пути только два. Кажется, он решил сыграть в русскую рулетку.

Гарри сверлит его взглядом и не двигается. Они оба понимают, что если он захочет вскинуть палочку, никто не успеет его остановить. Это не просто хорошая возможность — это шанс, который враг сам ему подарил. Взмахнуть палочкой — и всё закончится.

Гарри не может заставить себя это сделать.

Что-то в глубине души назойливо, но приятно покалывает, во рту появляется горечь. Гарри отбрасывает все сомнения и все доводы рассудка. Даже эмоции не берут верх. Верх берёт что-то едва уловимое и практически неощутимое. Что-то, чему он не может подобрать название.

С дикой смесью возбуждения и усталости он походит к Риддлу. Тот даже не шевелится, но его взгляд становится всё более напряжённым. Вздохнув, Гарри последний раз проводит пальцем по изгибу палочки и протягивает её Риддлу ручкой вперёд.

— Благодарю вас, милорд, — произносит он безо всяких эмоций.

Риддл медленно берёт палочку, и ладонь погружается в пустую прохладу. После этого Гарри разворачивается и ни на кого не глядя выходит из зала. Единственное его желание сейчас — это как можно скорее добраться до душа, чтобы смыть с себя невидимую грязь, оставленную руками Мальсибера.

***

Даже приняв горячий душ, переодевшись и выпив зелёного мятного чая, Гарри никак не может успокоиться. Не то чтобы его волновало что-то конкретное, просто всё, что случилось сегодня, заставляет его злиться и нервно мерить шагами комнату. Он пытается проанализировать свои чувства: злость сейчас затмевает все прочие. Вот только злится он не на Мальсибера — к тому, как ни странно, остались только брезгливое отвращение с презрением. Ещё немного поразмыслив, Гарри наконец понимает, кто взбесил его больше всего. Снейп.

Как только имя вспыхивает в голове, как яркая рождественская иллюминация, Гарри пинком распахивает дверь и несётся на пятый этаж. В дверь снейповской лаборатории он не стучит — он колотит.

Снейп, как обычно, открывает спустя вечность. Гарри, не спрашивая разрешения войти, просто вламывается внутрь и начинает кричать, стоит только зельевару закрыть дверь.

— За каким чёртом вы меня остановили?! Кто вам позволил вмешиваться?!

— Здесь не митинг, Поттер, прекратите орать!

— Не затыкай мне рот! Просто ответь на вопрос!

— Успокойтесь и не смейте мне тыкать.

— Да срать я хотел на твои!..

Снейп коротко замахивается, и кожу на щеке обжигает. Гарри умолкает и прикладывает прохладную ладонь к лицу. Снейп и сам, кажется, немного успокаивается и, откинув со лба прядь волос, прислоняется к столу.

— Лучше, Поттер? — ехидно интересуется он.

— Да, спасибо, — бормочет Гарри, глубоко вздыхая и чувствуя, как злость действительно отступает.

— Итак, теперь, когда вы, наконец, успокоились, я готов вас выслушать. Но предупреждаю: у меня мало времени. Мне нужно вернуться к Кассиусу.

— И как он? — ухмыляется Гарри.

— Совесть мучает?

— Нет, просто любопытно: сдохнет он или нет.

— Прекратите! — Снейп вмиг оказывается на ногах и нависает над ним тёмной остроугольной скалой. — Вы говорите о человеке, Поттер, а не о блудливой дворняге!

— О человеке?! Да вы хоть знаете, что сделал этот ваш человек?!

— Знаю. Но это ничего не меняет!

— Для вас — конечно. Вам ведь наплевать! Наплевать на меня и…

— Если бы мне было наплевать на вас, — едко шипит Снейп, — я бы не стал вас останавливать.

— Значит, вы сделали это ради меня, ага! Как трогательно!

— Именно ради вас, — неожиданно спокойный голос Снейпа заставляет Гарри немного остыть. — Мальсибер — ублюдок, это мне известно и без вас. Слава Мерлину, вы не были свидетелем всего того, что он творил здесь до вашего появления. И вы не имеете понятия, скольких молодых людей мне пришлось вытаскивать с того света после общения с ним. И уж, определённо, он не стоит того, чтобы брать на себя тяжесть убийства. — Гарри молчит в ответ, качая головой, и Снейп тихо заканчивает: — Я остановил вас, мистер Поттер, чтобы не случилось непоправимого. Вы прекрасно знаете, как такое преступление повреждает душу мага. Самый яркий пример час назад дал вам пытать человека, чтобы провести по такому же пути, какой прошёл он сам. Поверьте, всё начинается с малого.

— Можно подумать, когда я убью Риддла, с моей душой ничего не случится!

— К сожалению, это необходимость. Но эта жертва, в отличие от сегодняшней, будет оправдана.

— Его палочка была у меня в руке, — с досадой вздыхает Гарри, упираясь затылком в стеллаж и глядя на массивную люстру.

— Это бы вас не спасло.

— Зато он был бы мёртв.

— Вам следует дождаться инструкций, — с нажимом произносит Снейп, и Гарри, нахмурившись, смотрит на него.

— Что, у старика созрел очередной гениальный план?

— Он работает над этим, — уклончиво отвечает Снейп. — Он просил передать, чтобы вы ничего не предпринимали, пока не придёт время.