ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ НОЛЬ ДВЕ МИНУТЫ ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ.
Скафандр цепко обнимают мягкие руки Они не причиняют боль, они только держат меня и кружат. Кругом абсолютный мрак, но кружение это я чувствую Не вижу, но ощущаю. Вероятно, кружат меня уже давно, так как к горлу подкатывается тошнота, голову из-за нарушенного кровообращения стиснуло, как обручем. Даже сквозь пелену мрака я вижу, как кружатся и плывут вокруг меня красные огни Впрочем, это мне только кажется Нет ничего кроме мрака.
Я включил прожектор скафандра на полную мощность. Однако свет пробивался через пелену мглы на какой-нибудь десяток сантиметров. Не помогла и система инфракрасного зрения. Экран инфра-телевизора засветился однотонным зеленоватым светом - и все Я находился внутри однородной, видимо, жидкой массы - и эта масса кружила меня, увлекая за собой, так как она находилась в движении быстром и непрерывном.
Постепенно я восстанавливал последовательность событий. Рывок эко-скелета оказался слишком сильным. Лепесток полушария сломался или был вырван с куском рамы. И я стремительно пролетел сквозь образовавшуюся щель в скопление маслянистой массы и ударился шлемом о дно сосуда, где эта масса была заключена. Удар оказался настолько сильным, что шлем не смог его смягчить, и я потерял сознание. Система экстренной медицинской помощи, рассчитанная именно на такого "пациента", который не в состоянии пошевелить и пальцем, тоже не сразу включилась после сильного удара и приступила к моему "оживлению" с большим запозданием.
Где я нахожусь?
Раскинув в стороны руки и ноги, я не достал до стен помещения или резервуара. Значит, он был достаточно объемистым. Сдвинуться с места, чтобы расширить район исследований, я не мог. Маслянистая масса прижимала меня ко дну. Она вращалась, увлекала меня, и я всеми выступами скафандра царапал днище резервуара. Оно было ребристым, поэтому меня немилосердно трясло. Вращение происходило очень быстро. А это означало лишь одно: через десять-двенадцать минут я вновь потеряю сознание. Не знаю, как тогда выйдет из положения система медицинской помощи. Боюсь, что ей уже не справится с такой непосильной задачей.
Что за масса вокруг меня?
Скорее всего горючее, топливо для вспомогательных двигателей "Центавра".
Почему оно вращается?
Скорее всего - чтобы облегчить доступ топлива к заборным отверстиям топливных трубопроводов или к всасывающим патрубкам топливных насосов.
Можно ли остановить это вращение?
Скорее всего - нет.
Есть ли выход из критической ситуации?
Разумеется. Пока мыслю - надеюсь!
Имеется лишь один путь к спасению. Я могу включить ранцевый микрореактивный двигатель, вмонтированный в пояс и спину скафандра. Но я не знаю глубины резервуара, где нахожусь, и потому трудно рассчитать силу, с которой должен сработать двигатель, чтобы протащить меня сквозь водоворот вязкой массы.
Истинное значение вязкости массы неизвестно. И вряд ли мне удастся ее узнать. Толщину слоя надо мной тоже определить невозможно. Резервуар с одинаковым успехом может быть плоским, как сковородка, или вытянутым, как дымовая труба. Быть может, я нахожусь на дне колодца. И с такой же вероятностью - на дне неглубокой чаши. И в том и в другом случае путь к спасению я обязан преодолеть рывком, одним броском мощного микродвигателя, иначе не вырваться из липкой массы черного студня. Итак - включить двигатель на полную мощность. Индикатор - на максимальный импульс!
И в этот момент предоставляется сразу две возможности весьма эффектно закончить свое путешествие.
Раскаленные газы, выброшенные с колоссальной силой из дюзы ранцевого двигателя, взорвут черный студень. На конкурсе самого короткого рассказа получило приз повествование о бедняге Джоне:
"Джон закурил на бочке с порохом. Покойному было двадцать лет". Так и я? Пламенем ранцевой ракеты я "закурю" внутри бочки с горючим! Единственная надежда - что вокруг меня все же не горючее, а какая-либо вспомогательная жидкость. Узлы смазки, аккумуляторы, сервоприводы, системы охлаждения - все они требуют кошмарное количество всевозможных кислот, смазок, эмульсий, паст. Они далеко не все горючи и взрываются. Надо прикинуть общее количество горючих и негорючих жидкостей на спутнике объемом с этот... Получится... Хотя бы примерно... Значит, шансы на спасение и на взрыв относятся как восемь к ста. Восемь шансов из ста... Не так уж плохо, когда выбора нет.
Но даже после удачного маневра с ранцевым двигателем на пути удач меня будет подстерегать новая опасность.
Если слой черного студня окажется слишком тонким - слишком!- ранцевая ракета пронесет меня через студень и с силой ударит о противоположную крышку резервуара. Взорваться или быть расплющенным в лепешку - богатый выбор! Как говорится - все равно, за что быть повешенным, - за овцу или за ягненка.
А между тем черный студень продолжает скрести моим скафандром о железные ребра бака, и от тошнотворного кружения уходит сознание. Решаюсь. "Пусть стрела надежды не затупится о камень отчаяния".
Я ставлю индикатор импульса на максимум. Снимаю предохранительный колпачок с тумблера зажигания. Напрягаю, сколько могу, все мускулы. Отжимаю тумблер до отказа.
Взрыв. Ослепительное пламя. Свет вокруг. Все разнесено в клочья.
ДВАДЦАТЬ ЧАСОВ ШЕСТЬ МИНУТ ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ
Я лежу в огромной луже черного студня и блаженствую. Вокруг меня светло и тихо. И - неописуемый хаос. Я нахожусь внутри довольно большого и светлого отсека. Сейчас его пластиковые стены украшают громадные подтеки черной слизи. Приборы и грозди труб, висящие по стенам, перебиты, искорежены взрывом. Наименее прочные части переборок прогнулись. Куски резервуара валяются повсюду, их части впились в переборки, трубы и приборы. Части резервуара, где прежде находились заклепки, походили теперь на беззубые десны. В воздухе тает серое облако испаряющегося студня. Тихо, светло и очень жарко. Взрыв нарушил систему терморегулирования скафандра.
Я постепенно уясняю себе картину происшедшего. К счастью для меня, резервуар оказался непрочным и не очень большим. Взорвался не сам студень, иначе бы мне несдобровать. Взорвались газы, заполняющие пространство между студнем и стенками бака. Газы перегрелись, разорвали резервуар, но центральное его ядро, огромная капля черной жижи, осталась как бы во взвешенном состоянии. Газы лишь на мгновение сжали со всех сторон гигантскую черную каплю. Внутри нее находился я, и она спасла меня. Трижды ей спасибо, черной капле!
Я вновь готов к поискам истины. Мои сомнения на тот счет, что я уношусь в бездны космоса во второстепенной части спутника, не подтвердились. Видимо, даже эти сомнения были предусмотрены и запланированы конструкторами "Центавра". Приступаю к осмотру приборов, которые находятся в отсеке, поврежденном взрывом. Что смогут они подсказать?
Незнакомые, слепые приборы, без обозначения того, что именно они измеряют. Одни лишь цифры. Нечто вроде задачи сумасшедшего математика: "От Бостона до Чикаго сорок восемь миль. В поезде сорок вагонов, в каждом вагоне дюжина кур. Сколько лет машинисту?"
Для чего предназначены приборы? Мне начинает казаться, что именно в них скрывается разгадка, для чего именно предназначен "Центавр". Отсек достаточно обширный, чтобы в нем находились главные приборы. Хотя сам по себе размер отсека еще ни о чем не говорит.
Я осмотрел приборы снаружи, кое-где счистил с них корку черного студня. Некоторые из них, вдребезги разбитые, показывали мне свою электронную начинку. Некоторые гордо замкнулись за толстыми медными кожухами. Одна группа приборов явно дублировала другую. На таких дублеров стоило обратить особое внимание они наиважнейшие. Что они напоминают?
Так, это всего лишь многоканальный коммутатор. Ничего интересного...
Вот это несомненно устройство для астроориентации дальномеров, телескопов или фотогравиметрических устройств. Уже интересно ... Что они собираются подсматривать на планете Земля?
