Приехав, сразу направился в бюро заказов.

— Я заказал билет на рейс в Акюрейри на фамилию Стеварт.

Кассир проверила список пассажиров.

— Да, вы есть в списке, — посмотрела на часы. — У вас еще много времени.

— Пойду пить кофе.

Заплатил за билет. Кассир заметила:

— Пойдите взвесить багаж.

Я коснулся футляра фотоаппарата.

— Это все, что у меня есть. Путешествую налегке.

Она засмеялась.

— Да уж вижу. Позвольте сделать вам комплимент: вы прекрасно гово­рите по-исландски.

— Спасибо.

Я обернулся и увидел притаившееся хорошо уже мне знакомое лицо — опекун продолжал следить за мной. Я сделал вид, что не обратил на него внимания, и пошел в кафе. Купил газету и сел, ожидая начала посадки на самолет.

Мой «ангел-хранитель» провел экспресс-интервью в бюро заказов, купил билет, а затем прошел рядом со мной: мы не обращали друг на друга никакого внимания. Он заказал поздний завтрак и принялся жадно уплетать за обе щеки, время от времени поглядывая в мою сторону. В этот момент мне улыбнулось счастье: динамик в аэропорту захрипел, и раз­далось объявление на исландском языке: «Мистер Бухнер приглашается к телефону». Когда объявление повторили по-немецки, мой опекун встал и пошел к телефонному аппарату.

Сейчас я, по крайней мере, знал его фамилию, а настоящая она или нет, не имело значения.

С места, где шел разговор, он мог наблюдать за мной без труда, но смо­трел в другую сторону, словно ожидал, что я использую представившуюся возможность и сбегу. Но я разочаровал его — спокойно заказал очередной кофе и углубился в изучение газеты, читая о том, сколько лососей поймал Бинг Кросби во время своего последнего приезда в Исландию.

Время в залах ожидания тянется бесконечно, и казалось, прошла веч­ность, пока объявили посадку на рейс в Акюрейри. Герр Бухнер стоял за мной в очереди пассажиров, так же близко держался, пока мы шли по аэро­дрому, а в самолете занял место за моей спиной.

Взлетели. И вскоре уже заходили на посадку в Акюрейри, столице северной Исландии, городке, насчитывающем не более десяти тысяч жите­лей. Я отстегнул ремни безопасности и услышал, как сидевший за мной Бухнер сделал то же самое.

Нападение оказалось быстрым и эффективным. Я вышел из здания аэровокзала, отправляясь на стоянку такси, когда внезапно меня окружили четверо мужчин. Стоящий передо мной схватил мою правую руку и, не выпуская, тряс, громко восклицая, что ему очень приятно снова встретить меня и как ему приятно будет показать мне все достопримечательности Акюрейри.

Мужчина слева прижался ко мне, захватив левую руку. Он наклонился и сказал по-шведски:

— Без фокусов, герр Стевартсен, или погибнете.

Я сразу поверил ему, поскольку тип, стоявший сзади, приставил к моей спине пистолет.

Я услышал звук разрезаемого материала и повернул голову в тот момент, когда мужчина справа перерезал ножом ремешок футляра фотоап­парата. Я почувствовал, что ремешок повис свободно, и тип тотчас исчез, а вместе с ним и мой футляр. Тут же стоявший за мной занял место убывше­го и шарахнул меня пистолетом по ребрам.

Я заметил Бухнера. Он стоял у такси, на расстоянии примерно десяти метров от меня. Посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица, повернулся и, наклонившись, уселся в такси. Машина тронулась, и я еще какое-то время видел белое пятно лица Бухнера, выглядывавшего через заднее стекло.

Они продержали меня так еще минуты две, давая возможность типу с футляром надежно скрыться. Тогда тот, слева, снова сказал мне по- шведски:

— Сейчас мы вас отпустим, герр Стевартсен, но на вашем месте я не делал бы глупостей.

Они отпустили меня и отошли на шаг, сохраняя грозные выражения лиц. Я не видел у них оружия, но это не имело значения. Я не собирался ничего предпринимать: футляр исчез и так, а на мой взгляд, силы были явно неравны. Поправил смятый пиджак и поехал на такси в отель «Вардборг». Здесь мне больше нечего было делать.

Элин не ошиблась — в отеле «Вардборг» я появился в обеденную пору. Ковыряясь вилкой в порции баранины, заметил вошедшего в ресторан герра Бухнера. Оглядевшись, он также увидел меня и подошел к столику.

— Мистер Стюарт?

Я сел поудобней.

— Вы смотрите, да ведь это сам герр Бухнер. Чем могу быть полез­ным?

— Моя фамилия Грэхем, — ответил он холодно. — Мы должны пого­ворить.

— Утром вас называли Бухнер. Но, если бы у меня была такая фами­лия, я тоже быстро сменил бы ее.

Указал ему на стул.

— Будьте моим гостем. Советую попробовать великолепный суп.

Он уселся, неестественно выпрямившись.

— У меня нет настроения участвовать в твоих глупых представлени­ях, — он достал бумажник. — Вот мои верительные грамоты.

Он подвинул ко мне по столу кусочек бумажки. Я развернул ее: это была левая половинка банкноты достоинством в сто крон. В свою очередь я достал другую половинку и приложил к той — подошли друг к другу идеально. Я посмотрел на него.

— Ну что ж, мистер Грэхем, кажется, все сходится. Чем могу слу­жить?

— Я пришел за пакетом. Больше ничего.

Я с сожалением покачал головой.

— Ты же ведь лучше знаешь.

Он скривился.

— Что ты хочешь сказать?

— Я не могу дать тебе пакет, потому как его у меня нет.

Он нервно пошевелил усами и пронзил меня ледяным взором.

— Не валяй дурака, Стюарт. Пакет!

Он протянул руку.

— Черт подери! Ведь ты был там и видел, что случилось.

— О чем ты говоришь? Якобы где я был?

— В аэропорту Акюрейри. Садился в такси.

Он часто-часто заморгал.

— Да? — выдавил из себя бесцветным голосом. — И что дальше?

— Прежде чем я сообразил, что происходит, они уже меня взяли, а потом быстро улетучились вместе с пакетом. Я спрятал его в футляре фото­аппарата.

Голос у него дрогнул.

— Ты хочешь сказать, что у тебя его нет?

Я ехидно заметил:

— Если ты обеспечивал мою охрану, то чертовски красиво сработал. Слэйд не будет в восторге.

— Мой боже, конечно, не будет! — воскликнул он внезапно. Правое веко задергалось в нервном тике. — Значит, пакет находился в футляре.

— А где же еще? Весь мой багаж. Ты же должен знать: в аэропорту Рейкьявика ты везде следовал за мной, выставив свои длинные уши.

Он бросил на меня взгляд, полный неприязни.

— Думаешь, что ты такой ловкий? — Он наклонился вперед. — Вокруг тебя сейчас заварится такая каша, и будет лучше, если ты останешься на месте, Стюарт. Будет очень плохо, если исчезнешь, когда я вернусь.

Я пожал плечами.

— Зачем мне исчезать? Уже заплатил за номер, а меня характеризует типичная для шотландца скупость.

— Ты воспринимаешь все чертовски спокойно.

— А чего ты ожидал? Что зальюсь слезами? — Я рассмеялся ему прямо в лицо. — Пора повзрослеть, Грэхем.

Лицо у него вытянулось, но он промолчал. Встал и вышел. Следующие пятнадцать минут я интенсивно думал, одновременно опустошая тарелку с порцией баранины. Не прошло и четверти часа, как я принял решение: неплохо бы выпить рюмочку чего-нибудь покрепче. Поэтому двинулся на поиски спиртного.

Пересекая фойе отеля, заметил, что Бухнер-Грэхем трудится у телефо­на. Хоть и не было особенно жарко, он потел немилосердно.

Из спокойного сна меня вырвали чья-то рука и шипящий голос:

— Стюарт, проснись!

Я открыл глаза. Надо мной стоял Грэхем. Я смотрел на него, часто мигая.

— Удивительно. У меня сложилось впечатление, что закрыл дверь на ключ.

— Закрыл. А сейчас вставай, кто-то хочет с тобой поговорить. И напря­ги получше свои мозги.

— Который час?

— Пять часов утра.

Я усмехнулся.

— Совсем как в гестапо. Ну что ж, почувствую себя лучше, если побреюсь.

Грэхем производил впечатление расстроенного.

— Советую тебе поторопиться. Он будет здесь через пять минут.

— Кто?

— Увидишь.

Я набрал теплой воды и принялся намыливать лицо.

— Какую ты роль играешь, Грэхем? Не можешь же охранять меня, к этому ты совершенно непригоден.