Раздевшись, Брок наскоро принял душ, сделав под конец воду почти ледяной – ему надо было успокоиться. Кое-как вытершись полотенцем, он как был – голый – пошел в спальню. От вида растянувшегося на кровати Роджерса раздражение и остатки страха как по волшебству переплавились в горячее, острое возбуждение.
- На живот, - подойдя вплотную, Брок хлопнул Стива по бедру и ухмыльнулся, когда тот с тихим вздохом послушно перевернулся.
Было что-то извращенно-приятное в том, что за стенами личной территории Стив был Капитаном Америкой, а здесь, в спальне – его, Брока, собственностью. В постели несгибаемый Кэп был нежным, податливым и ласковым, будто компенсируя ту жесткость, которую проявлял ко всем без исключения вне её. Даже к самому Броку и к Барнсу. К ним двоим – в особенности. Будто показывал – любимчиков у него нет. Но когда становилось горячо, когда на миссии иногда казалось: финиш, край, - Стив бросал всё, плевал на остальных и вытаскивал.
И запрещал Броку делать то же самое. Это бесило.
- Стив, сколько раз я просил тебя не подставляться? – не смог все-таки смолчать он. – Ты же понимаешь, что нельзя спасти всех?
- Я должен хотя бы попытаться,- ответил тот в подушку, но позу не сменил. – А ты должен понять.
- Я нихуя не хочу понимать, Роджерс. Потому что, кроме меня самого, никому не интересно, как выжить… после. Если вдруг что.
Стив развернулся и сел, притянув к себе, огладил широкой горячей ладонью спину, заставил уткнуться в изгиб шеи.
- Никаких «если что», Брок. Мы умрем от старости, занимаясь любовью в лучах заката. Ты, я и Баки.
- Только я лет на семьдесят раньше, - в шею ему произнес Брок. – От инфаркта.
- Не говори ерунды. Ты…
- Я собираюсь тебя вылизать, - сменил опасную тему Брок. Ответов на его вопросы не было, во всяком случае, их не знал Стив, который наверняка сам не верил в одновременную счастливую смерть от переизбытка ебли. Потому что… просто потому что.
Стив взъерошил его волосы и, откинувшись на спину, потянул за собой.
- Я – за, - тихо выговорил он. – Если ты так будешь «наказывать» меня каждый раз…
- В следующий раз я пристрелю тебя в состоянии аффекта, чтобы мы оба не мучились. А потом Баки придушит меня.
Стив фыркнул и мягко, ласково коснулся его губ своими, медленно толкаясь языком. От этого хотелось одновременно растечься по нему, отдаваясь, и трахать медленно, долго, выматывая его и себя, периодически уступая свое место Баки. Роджерса заездить было проблематично, особенно в одиночку, но пока их терминатор на подзарядке у Старка, можно хотя бы начать.
До того, как он образовал устойчивый треугольник со Стивом и Баки, Брок целоваться не любил. Он много чего не любил или не считал нужным даже пробовать. Не из-за глупых предрассудков альфа-самцов, а просто не желая излишне напрягаться с одноразовыми партнерами, от которых не требовалось ничего, кроме готовности раздвинуть ноги.
Когда он впервые взял Стива, ощутил, как его запредельная сила успокаивается, укрощается под ним, с каким невинным бесстыдством тот подается навстречу, теряясь в удовольствии, не считая нужным кому-то что-то доказывать, как тянет Баки к себе, неумело, неловко пытаясь ласкать его ртом, в нем будто сдвинулось что-то. Они в ту, самую первую ночь, не спали вообще. Брок будто сорвался со всех цепей разом, чувствуя себя так, будто его уже приговорили и передумали в последний момент.
И теперь он не хотел это терять.
С трудом оторвавшись от губ, Брок жадно лизнул крепкую шею, легко прикусил, скорее, даже обозначил укус, заставив Стива дернуться и застонать, и тут же прижался губами, ловя пульс. С этими двумя Брок иногда чувствовал себя вампиром: такую неодолимую, ненасытную жажду он ощущал.
Стив со стоном выгнулся – шея у него была чувствительной. Как и спина. Вообще сложно было найти более тактильного и чувственного человека, чем Стив, и Брок с Баки вовсю этим пользовались, доводя его до невменяемого состояния только при помощи губ и языков.
- Брок, - Стив вжал его лицом в шею и так сладко, так порнографично выдохнул, что у Брока по спине прокатилась горячая волна и мягко стекла в пах. Он предупреждающе куснул Роджерса в плечо, чтобы тот не смел руководить, и перевернул его на живот. Длинно провел языком между лопаток, чувствуя, как Стив приподнимает бедра, трется ягодицами о его член, выдыхая в подушку, и прикрыл глаза, пережидая острый приступ почти животного, голодного возбуждения. Рано.
Прикусив упрямо выставленный загривок, он проследил губами линию волос, прихватил мочку, дурея от знакомого запаха, вспоминая, как в самый первый раз ощутил его так: одновременно губами, языком, жадно вдыхая, не в силах оторваться.
Это было в зале. Кэп и Барнс кружили друг с другом, и в воздухе было разлито такое злое, агрессивное возбуждение, что Брока едва не сшибло с ног. Был вечер. Все давно разошлись, но в новой квартире Кэпа был ремонт, а Барнса все еще не отпускали с базы – не были окончены медицинские свидетельствования и психологические тесты.
Брок задержался, составляя отчет после нудной и почти бесполезной вылазки на один из заброшенных заводов, устал как черт и был зол примерно так же. Горячий душ ничуть не смыл напряжение, а тут эти двое. Смотреть было больно, как они мучили друг друга, ревнуя зло, бессознательно (ну, Роджерс точно бессознательно, того в личных вопросах вечно членом в глаз тыкать приходилось) и боялись лишний раз прикоснуться.
Броку тогда будто по спине оголенным проводом протянули. Посмотрел на то, как эти двое друг друга мутузят, вместо того, чтобы уже трахнуться наконец, и полез не в свое дело. Как полез – так и не вылез до сих пор.
Вспомнил, как дернул тогда ошарашенного такой наглостью Кэпа на себя и впился в губы: голодно, жадно, до крови прикусывая пухлую нижнюю, сводившую его с ума в ночных кошмарах, от которых не хотелось избавляться, а потом толкнул к Барнсу, уже готовому разорвать его на месте. Хотел уйти, но Роджерс поймал его за ремень перевязи, и, не отрываясь от губ Барнса, потянул вниз, на колени, и, схватив за волосы, прижал к своему паху, ни о чем не спрашивая.
Брок тогда сосал два члена, пока эти двое ласкали друг друга, целовались, что-то шептали, и чувствовал себя передаточным звеном. Презервативом, натянутым между жаждущими друг друга любовниками. Пока его не дернули вверх, не принялись сцеловывать собственную сперму с губ и лица, а потом вдвоём, не сговариваясь, стекли на пол.
Брать в рот Кэп не умел, но от вида его растянутых вокруг члена губ, от затуманенного взгляда светлых глаз, кончить хотелось просто нестерпимо, а когда Барнс принялся вытворять что-то невероятное с задницей Брока – языком, губами, пальцами – крышу снесло окончательно.
Обратно так и не принесло.
Потому что потом они в четыре руки поправили на нем одежду, поцеловали и больше не отпустили.
- Брок, - выдохнул Стив, возвращая его настоящее, - Брок…
- Нет, - он облизал его плечо, скользнул языком по напряженным мышцам и втянул в рот сразу два пальца, вырывая стон.
- Давай же, господи…
- Нет, это наказание – помнишь?
Стив, коротко рыкнув, снова потерся задницей о его член и покорно подставил спину под поцелуи.
Взять его хотелось нестерпимо, такого вот податливого, расслабленного, жаждущего. Но ласкать хотелось не меньше. Долго, со вкусом вылизывая целиком, проходясь губами по самым чувствительным местечкам, давно изученным: внутренняя часть плеча, бицепс, пальцы и ладони, ямочки на пояснице, внутренние поверхности бедер. Весь Стив будто состоял из них, и когда Брок видел огромные синяки, уродующие, пятнающие его, то испытывал ярость, представляя, как больно это было.
Стив под ним вздохнул, мягко прогибаясь в пояснице, подставляясь, и все несвоевременные мысли будто выдуло из головы. Потом, все после.
Брок вылизал две ямочки на пояснице, провел языком по крестцу, коснулся губами идеальных ягодиц, подул на сжатые мышцы входа, устояв перед соблазном: Стив коварно развел бедра, раздвинул половинки самой желанной задницы руками, приглашая, но Брок сдержался.
