Парень приблизился и хмуро посмотрел на Кэйтлин:

– Зачем ты это сделала?! Зачем, Кэйтлин!? Тебе надо было подождать еще немного, только два месяца, мне бы исполнилось девятнадцать, и я бы смог ввести тебя в свой дом. Мы бы стали парой! А ты все испортила своим нелепым побегом!

– Мы бы не стали парой, – устало сказала девушка, она замучилась повторять ему одно и то же. – Ты мне как брат, я никогда не видела в тебе пару. И ты это знаешь.

– Все могло бы измениться! Ты бы посмотрела на меня по-другому, когда бы я стал мужчиной и другие девушки захотели бы создать со мной семью. Ты бы тоже захотела!

Он всегда приводил этот аргумент, думая, что конкуренция заставила бы её изменить свое решение. Кэйтлин знала, что этого бы не случилось, потому что это было абсурдно.

– А теперь ничего не исправишь! Я даже не мог вчера выйти вперед, чтобы заявить на тебя права, я еще несовершеннолетний. У меня разрывалось сердце, когда я смотрел, как Бартон подходит к тебе, и уже никто не отважился больше выйти, зная, что его не победить.

Кэйтлин подумала, что рада тому, что Джед не имел права заявить на неё права вчера, иначе он бы либо умер, сражаясь с Бартоном, либо, как и все, струсил, что наверное для волка было хуже смерти. А так он только может сокрушаться о том, что могло бы быть.

– Все к лучшему. Теперь ты посмотришь на других девушек, что захотят создать с тобой пару.

Джед схватил Кэйтлин за руку и сильно сжал, не контролируя свою юношескую силу:

– Я хотел создать пару с тобой! Другие мне не нужны!

Кэйтлин посмотрела на свою руку, а потом опять на него:

– Но теперь я принадлежу другому волку, – она попыталась мягко отнять руку, но он сжал еще сильнее. – Ты делаешь мне больно, - попыталась вразумить его девушка.

– А ты делаешь больно мне! – в сердцах крикнул парень, но все-таки разжал пальцы. – Мы были бы счастливы, я бы любил тебя и заботился! А теперь ты будешь жить с человеком, которого совсем не знаешь, с суровым и безжалостным воином, который убил свою жену!

– Он её не убивал, – сказала Кэйтлин, сама не зная, почему защищает мужа.

– Это он тебе так сказал? И ты ему веришь?!

– Да, я ему верю, – ответила девушка, продолжая защищать Бартона неведомо по какой причине.

– Если бы я не знал тебя, решил бы, что ты прельстилась его богатством, – зло сказал парень, а потом глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – Зачем ты пыталась бежать, Кэйтлин? Случилось что-то страшное? Тебя обидел кто-то? Почему тогда не пришла ко мне?

Девушка молчала, она не хотела сказать ему правду и не могла. Не признаваться же, что замыслила побег уже давно. Кэйтлин опустила голову, пряча глаза. Джед обхватил её за плечи и с легкостью встряхнул:

– Ну почему ты всегда молчишь и закрываешься от меня? Я ведь не враг тебе.

– Я знаю, Джед, – сказала Кэйтлин и добавила: – Мне уже пора идти.

– К нему?

– Доброго дня, Джед, – ответила девушка и, высвободившись из его рук, пошла прочь.  

 Глава 5.

Обед, как и ужин, прошел в полном молчании. Кэйтлин помогла Дэрин с уборкой посуды, а Милли в это время залезла на колени к отцу и начала расспрашивать его о том, чем он занимался и рассказывать о том, что делала она. Вымыв посуду, девушка вернулась в комнату и услышала обрывок фразы девочки:

–… а Дэрин сказала, что мне нельзя идти с Кэйтлин, хотя я тоже хотела помочить ножки в океане.

Бартон перевел взгляд на вошедшую жену:

– Ты ходила к океану?

– Да.

– Зачем?

– Прогуляться.

– Папа, можно в следующий раз я пойду с Кэйтлин? – спросила Милли.

Мужчина не ответил дочери, он не отрывал пристального взгляда от девушки, и ей показалось, что она сделала что-то не то.

– Папа, можно?

– Хочешь помочить ножки? Я пойду с тобой, – сказала Дэрин с порога кухни. – Идем?

– Да! – обрадовалась девочка и, соскочив с колен отца, побежала к выходу.

Дэрин вышла за ней и прикрыла за собой дверь. Кэйтлин осталась наедине  с мужчиной, который, казалось, был недоволен ею. Она осмелилась спросить:

– Я сделала что-то не то? Мне нельзя было гулять?

– Ты не сказала, что хочешь пойти к океану.

– Я должна во всем отчитываться теперь?

– Да. Пока я не стану тебе доверять.

Мужчина поднялся со скамьи:

– Ты будешь говорить, куда хочешь пойти и когда, чтобы я всегда знал, где ты находишься. Это понятно?

– Да… господин, – не сдержалась девушка от колкости.

– И не будешь дерзить, я не терплю этого.

Кэйтлин напряженно кивнула, сдерживая свой нарастающий гнев. Может, она и провинилась перед стаей, но не должна быть рабой этому человеку. Но похоже он думал иначе, потому что не перестал командовать:

– Иди за мной, – сказал Бартон и пошел к лестнице, что вела на второй этаж.

 Девушка не послушалась и решилась на очередную дерзость:

– Ты говорил о лжи, уважении и принадлежности. Но ничего о рабском подчинении. Или я знаю еще не все правила этого дома?

Мужчина обернулся и посмотрел на смутьянку:

– Я твой муж, и ты будешь уважать мои решения, потому что принадлежишь мне. В этом нет никакого рабского подчинения. Только уважение.

– Зависит от того, кто смотрит. Я вижу в этом требовании только подчинение. Ведь так же, как я должна заслужить твое доверие, ты должен заслужить моё уважение. Разве так не справедливо?

– Справедливо. Но так не будет. Ты уже пыталась бежать и обманула всех. Так что в твоем случае все иначе. Тебе очень трудно будет заслужить мое доверие. А что касается уважения, я твой муж, и этого тебе должно быть достаточно. А сейчас идем, - сказал мужчина и продолжил свой подъем на второй этаж.

В Кэйтлин начал подниматься гнев, пружиной раскручиваясь внутри, но она вовремя вспомнила о том, что должна сдерживать его и попыталась успокоиться. Годы тренировок не прошли впустую, и девушка взяла себя в руки. Она медленно пошла за мужем и поднялась в их спальню.

Бартон уже сидел на сундуке без рубашки и снимал сапоги. Кэйтлин застыла в двери, понимая, зачем он позвал её наверх. Мужчина сказал, не глядя на неё:

– Закрой дверь и иди сюда.

Кэйтлин оторвала свинцовые ноги от пола и, закрыв дверь, подошла к мужу. Бартон взял её за руку и придвинул ближе, поставив напротив себя. Девушка напряглась в ожидании продолжения. Мужчина не спешил, он медленно осмотрел её лицо, затем перевел взгляд на руку, что держал в своих пальцах и медленно провел ими вверх, задирая рукав платья. От его невинной ласки, неприятные мурашки побежали по телу Кэйтлин, но она, вспомнив вчерашнюю ночь, попыталась успокоиться.

Но вдруг все изменилось, мужчина сильнее сжал руку жены и напряженно спросил:

– Что это?

Кэйтлин мгновенно поняла, о чем он говорит, и быстро глянула на свое запястье в руках мужа, на котором уже начали проступать синяки от захвата Джеда.

– Я задал вопрос, – с тихой угрозой предупредил Бартон.

На языке Кэйтлин уже вертелась ложь, но в последний момент она решила сказать правду, убив сразу двух зайцев: проверить его честность –  ведь он сказал, что не будет наказывать за правду, и начать завоевывать его доверие, которое, как он обещал, будет трудно завоевать: 

– Возле океана я встретила знакомого, он не рассчитал свою силу.

– Он причинил тебе боль? – с тихой угрозой спросил мужчина.

– Он не хотел, просто волновался за меня.

– Кто он? Его имя?

– Мы дружим с детства, он мне как брат.

– Имя!

– Джерард, сын Грегори. Он не хотел ничего плохого, он еще мальчишка и просто не рассчитал свою силу.

Бартон посмотрел на жену, стараясь усмирить ярость, которая в нем поселилась, когда он увидел синяки на её руке. Кто-то посмел тронуть его женщину, причинить боль. Она была его, и только он имел право прикасаться к ней.

– Вы договорись там о встрече?

– Нет, - удивилась Кэйтлин, - Конечно, нет.

-– Значит, он следил за домом, ждал, пока ты выйдешь. Что он значит для тебя? – спросил мужчина и сильнее сжал запястье жены, добавляя новые синяки к уже существующим.