Евгения Кобрина

Побег

Когда-то давно, где-то далеко.

Глава 1.

Кэйтлин стояла на коленях, на холодной земле. Руки безвольно висели вдоль тела, голова опущена вниз, спина сгорблена. Девушке было неудобно так стоять, но она боялась пошевелиться, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Тем более, что она и так была его центром, и вся стая хотела видеть её именно такой: подавленной, сломленной, безвольной. Для этого и был созван вечерний совет, на который собрались все взрослые оборотни её клана.

 Альфа-вожак вещал свою грозную речь, возвышаясь над всеми присутствующими: он стоял на невысоком плоском камне в центре небольшой поляны, окруженной лесом – святого места их стаи. Кэйтлин не слушала мужчину, её не трогали его грозные слова, хотя они и касались именно её. Девушку волновало только то, что её план не удался, что она не все продумала и в результате стоит тут, на позорном месте. Кэйтлин знала, что сейчас Альфа говорит для других волков, предостерегая всех от того, что совершила она. Её же судьба будет решаться позже, в конце совета, и приговор должен быть суровым.

Она нарушила много волчьих законов: обманула, украла, задумала недоброе, но самое главное  – она попыталась покинуть свою стаю. А это страшнее всего. Но побег раскрыли, и поэтому сейчас она стоит здесь и смиренно ждет своей дальнейшей участи. Кэйтлин не было страшно, самое ужасное позади –  тот момент, когда её предали, поймали и заставили вернуться. Вот тогда было по-настоящему страшно, и ужасно, и больно – она поняла, что план разбился вдребезги, а с ним и надежда на спокойную жизнь и счастье. А сейчас в душе девушки было только тревожное ожидание, чтобы все поскорее закончилось и её приговор, каким бы он ни был, наконец, свершился.

Альфа закончил свою грозную речь и замолчал, тем самым еще больше нагнетая атмосферу перед своим вердиктом. На поляне стало тихо, никто из волков не смел нарушить установившейся тишины даже легким шорохом. Только гуляка-ветер, не подвластный никому, задевал верхушки деревьев, заставляя их гнуться, а листву шелестеть. Кэйтлин попыталась отвлечься на эти звуки и не думать о том, что её ждет, но у неё не получилось, и девушка напряглась, понимая, что сейчас и решится её судьба.  

– Я долго думал, какого наказания ты заслуживаешь, –  сказал Альфа, обращаясь к девушке, что стояла перед ним на коленях. – Если бы на твоем месте был мужчина, он бы лишился жизни. Женщину бы просто изгнали из клана за нарушение закона. Но именно этого ты, кажется, и добивалась, покинуть нас? Поэтому твое наказание будет иным.

Её поймали утром, на рассвете, и весь день, до вечернего схода, она провела под замком внутри чулана в доме Альфы. У девушки было время подумать о том, каким может быть её наказание: изгнание она отмела сразу, решив так же, как и Альфа. Иначе наказание превратится в награду. Подумав, Кэйтлин усомнилась, что её убьют, все-таки она самка, а их и так мало, и Альфа вряд ли пойдет на это. Скорей всего её вынудят остаться в стае, но все отвернутся от неё, и она станет изгоем: никто не будет с ней разговаривать и иметь дел, никакой дружбы и поддержки. Чужая среди своих. Наверное, это она сможет пережить первое время, а там подготовится лучше, учтет все ошибки и снова попробует спасаться бегством, спасаться от страшной участи, которая её ждет, если она останется.

Альфа, выдержав паузу, продолжил:

– Ты останешься в стае, которую так желаешь покинуть. И чтобы у тебя больше не было даже мысли о побеге, я привяжу тебя к нам и нашей земле еще сильнее. Один из волков возьмет тебя в свой дом, как свою пару, и маленькие волчата привяжут мать сильнее любой веревки.

Кэйтлин растерялась, услышав это. О таком она не думала, ведь самку не могут заставить создать пару с тем волком, с которым она не желает. А она не хочет создавать пару ни с кем, и поэтому слова Альфы бессмысленны. Похоже, решение показалось абсурдным не только Кэйтлин, но и другим членам стаи – по поляне прошелся недоуменный ропот после его слов.  

Альфа выдержал паузу, подождав, пока шепот стихнет:

– Я знаю волчий закон, – сказал он, поднимая руку. – Мои предки писали его. Я знаю, что самка должна сама выбрать себе волка, с которым захочет провести жизнь и завести потомство. И никак иначе. Но в данной ситуации мы обойдем закон.

Кэйтлин дернулась, как от удара,  вскинула голову, поднимая глаза на Альфу. Похоже, этого он и ждал, потому что смотрел прямо на неё своим суровым взглядом. В нем она не увидела торжества от власти или злорадства, их Альфа смотрел сурово, но с какой-то затаившейся печалью, как будто сам бы хотел найти другой выход, но его не было. Что ни говори, а своего Альфу Кэйтлин уважала, он был суров, но справедлив и никогда не злоупотреблял своей властью. Может, надо было прийти к нему с её бедой, задумалась девушка, но сразу отставила эти мысли. Не стоит перекладывать на другого человека свои беды, тем более те, которые не решит никто, кроме тебя самого.

Печаль в его глазах напугала Кэйтлин даже больше, чем его слова. Похоже, Альфа обрекал её на что-то ужасное и сам знал это. Он продолжил говорить, не отрывая своих глаз от перепуганной девушки:

– Волки, которые захотят тебя, заявят о своем желании. И сильнейший из них возьмет тебя в свой дом.

По поляне снова пронесся ропот, и Кэйтлин показалось, что от него земля покачнулась под её ногами. Сильнейший? Будет схватка? Убийство?! Убийство из-за неё?! Это что –  её судьба?!! Альфа не мог так поступить, ведь это нарушение закона! Но в голове у девушки прозвучал неутешительный ответ, недавно она сама нарушила волчьи правила, так почему Альфа не может этого сделать? Все верно: он придумал, как наказать члена своей стаи, но не подвергать его жизнь опасности. А еще раз и навсегда отбить желание у всех самок покидать клан. Вполне возможно, когда весть об этом достигнет других кланов, все Альфы решат, что это справедливый приговор и впишут данное наказание в волчий закон. Но от этого девушке не становилось легче, ведь сейчас решается её судьба и только её. И жизнь снова жестоко играет с ней, не давая вырваться из замкнутого круга, который больно обжигает того, кто пытается это сделать.

 Самок в стае всегда рождалось меньше, чем самцов, поэтому многие мужчины до конца жизни оставались одни. И так в каждом клане. Поэтому волки ревностно оберегали своих девушек от мужчин из других стай, ведь по закону каждая самка могла выбрать любого волка себе в пару, даже из другого клана. Девушек держали на территории стаи и никогда не выпускали за её пределы, а если поблизости появлялись другие самцы –  и вовсе запирали на замок в доме. Это было негласным правилом кланов. А теперь одиноким волкам из стаи Кэйтлин представился шанс заполучить женщину в свой дом. Конечно, это не будет один из юных самцов, они еще рассчитывают на то, что другие девушки добровольно выберут их себе в пару. И молодые волки не могут сравниться в силе со взрослыми волками, которые оттачивают свое боевое мастерство с каждым годом и каждой схваткой, а их в жизни волков немало. Поэтому право на девушку заявят уже взрослые волки, и сильнейший из них, убив или покалечив противников, введет её в свой дом.

Её мужем станет самый сильный воин и самый беспощадный убийца? Внутри у Кэйтлин поднялся истеричный безудержный смех: жизнь и правда, очень жестокий и азартный игрок! Но веселье прошло так же быстро, как и началось, и уже паника набирала свои обороты. Девушка внутренне сжалась, ожидая того, что будет дальше, и предчувствия её не подвели.

– Кто из волков хочет заявить права на эту женщину, выйдите вперед, - громко объявил Альфа.

Кэйтлин обратилась в слух, обернуться и посмотреть, кто выйдет, не хватало духу. Она могла только надеяться, что немного найдется желающих взять в дом женщину, которая не хочет там быть, ту, что пыталась бежать из стаи. Еще и при том условии, что для этого придется сразиться и, возможно, насмерть. И поддаваясь какой-то безумной надежде, девушка зажмурила глаза и стала неистово просить небо, чтобы никто не вышел вперед, никто не захотел рискнуть жизнью, никто не ввел её в свой дом. Кэйтлин просила небо об этом, но понимала тщетность данных молитв.