В книге М. Филина "Толстой американец" встретилась любопытная фраза (М. Филин делает ссылку на М. Ф. Каменскую): "Тогда же Фёдор Иванович заглянул в устроенный им самим из чего то календарь, который носил всегда при себе, и увидел число 12 го декабря; значит, святой, который предстал ему в видении, был не кто иной, как св <ятой> Спиридоний, патрон всех графов Толстых"".

Ф. И. Толстой американец и Лев Николаевич Толстой - родственники. "Лев Толстой двоюродный племянник Фёдора Толстого, с которым он был в годы своего детства лично знаком" (Википедия. Статья "Толстой, Федор Иванович").

Далее случайно прочел работу Льва Толстого "Бессмысленные мечтания". Мы то, живущие в XXI веке, знаем, чем все кончилось. А он, Лев Толстой, жил в государстве, управляемом самодержцем. Писал, стучался. Стучался - и стучался - и стучался. В общем, за всех старался.

Махатма?

Не слышали? Или не слушали?

Все, что было потом, мы то знаем...

Из исторической мглы выступают тени тех десятков (может быть, более сотни) миллионов, за которых заступался, пытался заступиться граф Л. Н. Толстой...

Кого было слушать, как не графа Л. Н. Толстого? "Своего"?

Внутренняя сила и моральная высота автора мне показались столь высокими и для меня не достижимыми, что я - неожиданно для себя - воспринял его как человека из какого то другого высшего мира. По меньшей мере, это ощущение призывало к осторожности.

11.2.Молчаливое мужество и спокойный героизм

Лев Толстой своим жизненным путем прошел (прожил) путь от одного колоссального исторического сдвига

Крымской войны 1853-1856 годов, последующих реформ,

до другого

русско японской войны, революции 1905 года и Манифеста 17 октября 1905 года).

Возможно, в факте принятия Манифеста проявились и усилия Л. Н. Толстого.

При нем состоялся и третьеиюньский переворот 1907 года. Особо пессимистично настроенный скептик выскажет гипотезу, что после третьеиюньского переворота у тех, кто рассчитывал получить от него выгоду, не стало шансов. Но это - пессимистичная гипотеза.

Лев Толстой жил и действовал со спокойным героизмом, сделав все, что от него зависело. Как защитники Севастополя.

11.3.Как древние пророки

Однако же некоторые мистические явления вернули меня к мыслям о Льве Толстом. В моем распоряжении был очерк, написанный еще при жизни Л. Н. Толстого: очерк Евгения Андреевича Соловьева "Л. Н. Толстой: Его жизнь и литературная деятельность". Попытался найти современную биографию. Так называемых кратких, вывешенных на сайтах, - достаточно. А вот найти современную, в виде книги - это потребовало некоторых усилий. (Биография Ф. И. Толстого американца нашлась само собой, а поиск книги современной биографии Льва Толстого потребовал нескольких попыток). Вот и книга о Льве Толстом. Какие то аннотации... Вроде один из ее автор умер, не закончив книги... Заканчивал другой, но и он не дожил до выхода книги в свет...

Т а а а к...

Начал я с чтения очерка Е. А. Соловьева. Начал - и сразу неожиданность (по крайней мере, для меня лично). Упоминание о родовом древе, которое "поддерживает святой Михаил, князь Черниговский, погибший когда то смертью мученика в Орде" [Соловьев Е. А.].

"Еще помолишься о том, чтобы Бог дал счастья всем..." (Цит. по [Соловьев Е. А.]).

Замелькали слова:

"Молчаливый героизм",

"Спокойное мужество",

"Руссо",

"Фатализм",

"Грусть",

"Пессимизм"...

Сравнение с пророком Иеремией...

Читая очерк Е. А. Соловьева я обращался для сопоставления и к современной книге биографии.

Маленькое отступление. Вот, якобы, "мы не любопытны". Ну..., не стоит преувеличивать. Очень даже любопытны, даже - любознательны. "Был опустевший яснополянский дом, была тетушка Алин со своей восторженной религиозностью и вечным кисловатым запахом несвежего белья". Разве не любопытная деталь?

Продолжу. Возвращаюсь к очерку Е. А. Соловьева.

"Грусть как сконцентрированное страдание, как скверный осадок всех жизненных впечатлений никогда не покидала Толстого. Строго говоря, все написанное им невыразимо грустно: грустны и "Севастопольские рассказы", и удивительный перл "Три смерти", и "Война и мир", и "Анна Каренина". Как древние пророки, Толстой является в нашем обществе "с грустным и строгим лицом". Его признания - разве это не плач Иеремии?..." [Соловьев Е. А.].

Упоминание о фатализме обращает на себя внимание.

Первое издание очерка Е. А. Соловьева в Павленковской серии "Жизнь замечательных людей" состоялось в 1894 году, второе в 1897 году, а третье в 1902 году.

"Голодный 1891/92 год прибавил новую блестящую страницу к биографии Толстого, страницу, которой я и позволю себе заключить свой очерк. Мы видели, как он учил и искал правды, как переходил от служения силе к служению труду и наконец - любви" [Соловьев Е. А.].

То есть все три издания состоялись до революции 1905 года. До Манифеста. И до третьеиюньского государственного переворота 1907 года.

А 7 (20).11.1910 года Л. Н. Толстой умер.

Что было дальше - мы знаем.

Таким образом, фатализм, грусть, пессимизм оказались пророческими.

Е. А. Соловьев (25 июля (6 августа) 1863 - 12 (25) августа 1905 года) не может найти ответа на вопрос о причинах фатализма Л. Н. Толстого, и завершает свои размышления на тему фатализма цитатой: ""Ведь сердце поэта, - говорит Гейне, - центр мира, как же не быть ему в настоящее время разорванным?"".

11.4.Руссо и терпение

Мое мышление двигалось ассоциативно. Руссо - общественный договор - должники и кредиторы.

Само собой возникло название очерка "Должники и кредиторы Льва Толстого".

И все расставилось по своим местам.

Люди молчаливого героизма и спокойного мужества - кредиторы. Те, кто ими командовали - должники.

В чем состояла позиция Льва Толстого?

Прежде скажу, что сама схема - схема должников и кредиторов, банкротства, оздоровления, комитата кредиторов - она не отражает трагизма ситуации.

Является отчасти поверхностной.

Но она - наглядна и понятна. Это во первых.

Во вторых, понимание стоящих во мгле теней десятков (может быть, более сотни) миллионов людей - оно тягостно. Оно - даже - пугает.

Поэтому эта лайт версия (должники и кредиторы, банкротство, оздоровление), и ее использование, является попыткой представить ситуацию наглядно и выйти из под тягостного, пугающего впечатления.

Итак.

Первое. С одной стороны - кредиторы. С другой - должники.

Второе. Постепенно становится ясно, что по долгам рассчитаться не удастся. Самое разумное - процедура добровольного (не принудительного) банкротства. С переходом к оздоровлению.

Третье. Причастность к числу неисправных должников - неприятна, да и не нужна. Как то попытаться от них дистанцироваться.

Четвертое. Банкротство всегда малоприятно, почти всегда - трагично. Его следовало сделать наименее трагичным. Объяснить, что будущее - не просто. Что нужно - действовать. Что не нужно обострять отношения с кредиторами. Что нужно подвергнуться добровольному - неприятному, унизительному, но открывающему путь в будущее - оздоровлению.

Пришла русско японская война 1904-1905 годов. Кредиторы собрались и предъявили к оплате накопившиеся долги.

Должники долгов не признали.

Начался напряженный конфликт.

В конце концов, должники сказали: долги признаем, признаем себя банкротами. Будем стараться оздоровиться. Создаем комитет кредиторов. Будьте спокойны. Расходитесь.