Минуту они молчали, переживая драму. Роман Аркадьевич смотрел в сторону.
— Вы что затихли? Глаза отводите? — спросил, наконец, Смирнов. — Считаете меня виновником смерти Жанны и ее мужа?
— Ну, может быть, косвенным...
— Нет, вы считаете...
— Бог вам судья, — натянуто улыбнулся Роман Аркадьевич. — А что случилось с Ларисой? Вы говорили, что она умерла виртуально?
— Жадной она оказалась, и дурой к тому же, потому и умерла, для меня умерла. Больше всего на свете не люблю жадных дур, с тех пор не люблю…
— А что случилось?
— Смех и грех, а как вспомню, внутри все вянет и чернеет от злости. Представляете, через пару недель после этой истории мы с ней решили устроить праздник. На Госпремию, полученную за крабов, я купил Лоре новое белье, туфельки на высочайших каблуках, шампанского, естественно. И вот, только мы выпили по бокалу и в постельку легли, она мне говорит, вместо того, чтобы прижаться:
— Ми-и-лый, у меня для тебя сюрприз!
И давит на кнопку пульта… Вы все поняли?
— Нет…
— На наш интимный праздник она купила лицензионную кассету с порнографическим фильмом. Теперь вы поняли?
— Что-то доходит.
— Ну ладно, слушайте по буквам. Этот тип, Грум-Грижимайло, ну, который крабами торговал, никому ничего не сказав, за большие деньги продал кассету Жанны Сергеевны в видеофирму, и эти беспринципные торгаши размножили ее огромным тиражом. И надо же было такому случиться, что Лариса купила именно нас.
— Из-за этого она ушла?!
— Да. Она меня бросила.
— Вот дура…
— Почему дура? Напротив… Увидев себя на экране, она, невзирая на мою принципиальную позицию и моления на коленях, в ту видеофирму работать пошла, порнографическая звезда она теперь по всей Европе и прочей Швеции. Меня приглашали ей в пару, по всей Москве преследовали, многомиллионные контракты предлагали, но я категорически отказался. За деньги задницу показывать? Не-е-т, не то у меня воспитание.
— Мне кажется, вы правы… Я бы тоже не показывал…
Некоторое время они молчали, потом Роман Аркадьевич засобирался:
— Ну ладушки, Евгений, до свидания. Я, пожалуй, пойду, час уже с вами беседуем, жена, наверное, уже сердится…
— Да, да, конечно. И знаете, что я вам скажу на прощанье…
— Что?
— Ваша жена — я это чувствую, — в тысячу раз лучше Жанны Сергеевны. Лучше, потому что у нее есть вы и ваши дети. Любите ее больше, доверяйте, и вас минуют жизненные трагедии. И еще, вы, наверное, поняли, что я несколько привирал… описывая достоинства своих женщин. Они, конечно, были заметными, но прекрасными их делала моя любовь…
Роман Аркадьевич благодарно заулыбался. Когда Смирнов рассказывал о красоте Жанны Сергеевны и Ларисы, он испытал соблазн и вожделение не супружеской любви, ибо жена его была обычная по наружности женщина. Пожав руку Смирнову, он ушел, ни разу не оглянувшись.
— Счастливый человек, — думал ему вслед Смирнов. — А счастливому не надо ничего выдумывать — у него все есть.
