Вообще-то, предпринятая им предосторожность была излишней и, может быть, даже вредной. Мало ли куда идёт по собственной надобности уважаемый человек? Но.
Случись вдруг в Палладине по-настоящему классный и ответственный врач, вроде известной Вербы Мелани-По, и столкнись она, Верба Мелани-По, с резидентом в описываемый момент, она, скорее всего, погибла бы.
Во-первых: резидент, старый космач, привычный к переменным тяготений, двигался по коридорам космического обитаемого объекта словно вчера народившийся девственник тринадцати лет. Посредственный врач, какой-нибудь надворный советник Иянго, мог бы (для собственного спокойствия и из корпоративной солидарности) предположить, что резидент, точнее, брат-серьёз, - пьян, и только. Замечательный же врач Верба Мелани-По мгновенно отличила бы походку знакомого человека, старого пациента, данных массы и размеров, пьяную от той, что применял резидент сейчас. Человек пьяный и человек контуженный в условиях возможных изменений вертикальной тяги ходят по-разному.
Далее, во-вторых, остановив резидента вопросом: "Милый, что с тобой?", Верба Мелани-По отличила бы другую странность, свидетельствующую о крайне болезненном состоянии резидента, уже с точностью хирургической. Бог бы с ними - полной расслабленностью лицевых мускулов, общей бледностью, слюнкой на подбородке!… На резиденте сейчас были очки-проектор, включённые на 35 процентов прозрачности. Если подойти совсем близко, лицом к лицу, то через стёкла явственно блеснули бы белки закаченных глаз. Верба Мелани-По, конечно, немедленно сорвала бы с резидента очки. Она ещё успела бы понять, что права, что старый знакомец, бывший любовник, серьёз, каких мало в Космосе, - по крайней мере, не в себе, она сказала бы: "Милый, ну-ка, давай ко мне в медотсек…", - и тут её жизнь резко и жестоко прекратилась бы, ибо опоздание резидента туда, куда он направлялся, стало бы угрожающе велико.
Но Верба Мелани-По осталась жить и работать далеко на Преторнианской Касабланке, а местные врачи не только не остановили резидента, но даже и не встретились ему.
Резидент почувствовал себя странно в половине одиннадцатого вечера. С недомоганием данных параметров он никогда в жизни не сталкивался. Но потом ему даже понравились ощущения: как будто тело его превратилось в кабину очень удобного бота, кем-то плавно и умело управляемого, а сам он просто сидел внутри, смотрел по сторонам, и беспокоиться было совершенно незачем, поскольку кто-то управлял ботом умело и плавно, а цель, к которой бот двигался, была необычайно серьёзна и обещала, будучи с блеском выполнена, огромные бонусы.
Тело-бот с резидентом внутри спустилось на последний доступный подуровень. Тяжесть здесь была без одной единица. Очутившись в ограничнике, маркированном пятизначно, огляделось по сторонам, прочитало табличку с солюшеном уровня и из ограничника направилось прямо, тщательно закрыть за собой люк не забыв. Атмосфера здесь была пустовата и пыльна, тело привычным движением сбросило со спины через плечо маску и надело её, а потом поправило сдвинувшиеся очки. В тёмном низком коридоре, дублирующем доступ техработни-ков к посту контроля 07 Большого Токамака, тело включило фонарик и шло, касаясь свободной рукой стенки. Коридор был довольно длинный. Он уткнулся в шлюз поста 07, но тело не стало просить в шлюз доступа, а подошло к глухой переборке, отделило от неё и отодвинуло в сторону драную фальшь-панель, нагнулось и пролезло на четвереньках в совершенно уж тёмный лаз. Путь тела с резидентом на борту был закончен спустя десяток секунд и два метра за переборкой.
Высоченная, видимо, в два уровня высотой, узкая камера. Лаз с этой стороны закрывался герметизирующей плитой, напоминающей заслонку русской печки. Переборок не видно за сотнями труб. Тело поднялось с четверенек, отряхнуло колени и плиту за собой аккуратно опустило. Повело фонарём, оглядываясь. Ждать контакта предстояло здесь. В камере был только жёсткий насест, рамой ко входу. Тело на насест взгромоздилось, выключило фонарик, сняло маску и совершило пробный вдох. Атмосфера - миллиметров четыреста тридцать - четыреста сорок. Изо рта шёл пар. Тело поднесло и подержало перед глазами таймер, давая возможность резиденту рассмотреть сквозь очки время.
Ска Шос возник перед резидентом в 11.01.123 UTC.
Генерал прибыл, как когда-то было хорошо сказано, в истинной плоти с минимально изменёнными свойствами: хотя и светился в темноте, зато был чёрно-белым. Технология надримановой проекции, по необходимости используемая сотрудниками оперативных служб МИБ, Жандармерии Охраны Короны, Имперского Управления колониальной разведки и Налоговой инспекции для приватных контактов с осведомителями и резидентами на местах, не являлась новейшей, но о ней мало кто слышал не только в колониях, тем более дальних, но и на Земле. Минута активной проекции диверсанта на расстояние до полутора астрономических единиц стоила миллионы и гигаватты, но результаты иногда просто не поддавались переоценке.
Возникнув в горизонтальном положении боком к фронту резидента, Ска Шос сел в воздухе, посидел, тряся головой и приходя в сознание, затем спустил ноги таким движением, как с кровати, и утвердил их на настиле. Повернулся к поднявшемуся с насеста резиденту. Протянул руку. Тело ответило на рукопожатие.
- Много кошек канут в гробе, в ненасытной ё утробе, что руками помахав, напустила пыль в глазах, - отчётливо, раздельно произнёс генерал по-русски, удерживая руку резидента - теперь уже резидента - в своей руке. Голос был лишён модуляций и сильно отличался от реального голоса Шоса, впрочем, как и весь его облик.
- Майор Строборо к вашим услугам, - сказал резидент. - Рад встрече. Ну и долго же пришлось ждать! Долго и кисло.
- Здравствуйте, майор, - сказал генерал. - Простите, я не представляюсь, а называть меня вы можете советником.
- Понимаю.
- Император знает, каково вам пришлось. Счастлив передать вам Его личный привет. Рад сообщить вам также, майор… простите, полковник Строборо, что вы, во-первых, повышены в звании, во-вторых, отныне вы - приближённый.
