- Здесь диспетчер.
- Маяк-старт, "ОК-ГЛАВНАЯ" в зоне второй к предстарту Форт… то есть Город - четыре тире пятьдесят три пятьдесят пять отработали, прицеливание закончено, курс на оси. Каун-тдаун с цепи спускаю, связь оканчиваю.
- Понял вас, "ОК". Удачи на финише, приятного вам, большого, влажного глюка.
- Ум-ум. Какие мы вежливые, Земля. Хорошо, принял. Пусть нам приснятся зайчики.
- Диспетчер - "ОК": автофайлы не забудьте наемельте, и валите уже. Удачи желает "Черняков" к "ОК".
- "ОК" - к "Чернякову", автофайл, копия - Порт-Город.
- Принял, "Черняков".
- Принял, Город. Удачки, Джон, поспите там и за нас.
Было 10.50 AТС.
Ван-Келат вырубил радио. Ван-Келат вырубил также обе такты на ходовом пульте и спустил джойстики. Ван-Келат вырубил освещение в рубке. Ван-Келат выплыл из рубки, задраив за собой люк вручную. Метроном такал по кораблю. Из распределителя объёмов главного Ван-Келат поплыл по осевому каналу, по пути активируя автоматику ограничников. Кают-компания уже была по уставу зачехлена и притушена. Стол был убран, двухметровый люк над шахтой наркобокса в центре кают-компании приветливо зиял. Ван-Келат внырнул в шахту вниз головой до пояса и внимательно осмотрел индикаторную панель "вход-выход". Ниткус "кормушку" занял семь минут назад, обошёлся хитрый бутлегер без детективного экивока в грузовой на интервью с Марковым.
- Пассажиры готовы, - произнёс совсем близко Марков. Ван-Келат обернулся, глядя мимо своего тела вверх. На фоне тёмного потолка кают-компании гладко выбритая полнощёкая рожа младого девственника сияла в свете шахтных ламп.
- Ругались? - спросил Ван-Келат с неожиданным для себя любопытством.
- А вы с Марком Байно знакомы?
- Да так, через Шкаба. Как со всеми. Знаю, что Аб, знаю, что вёл "квинту", что пилот, не побоюсь признать. Серьёз по достигнутым.
- Он никогда, Марк то есть, не ругается. Удивился, конечно. Порожился, пошипел. И стал своего Хич-Хайка привязывать.
- Он знает, под кем мы идём?
- Шкип, ну конечно знает. Где же не знать. Честно говоря, он мне и сказал - ещё рано утром. Под кем, куда. Да весь Форт знает, под кем мы идём и куда. Это Космос: все всё всегда всюду.
- Откуда, интересно… - пробормотал Ван-Келат.
- А откуда все всё всегда всюду знают? - заметил Марков.
Шкипер хмыкнул.
- Это с ним, с Байно, ты тонул над преторнианской Кали, в учебке? - спросил Ван-Келат.
Марков ответил смиренно:
- Да, шкип.
- Чудом выхватились вы там, чудом. Я смотрел отчёт. Героически. Смешно.
- Да, шкип. Шкаб рассказывал?
- Да человек десять рассказывали, все по-разному, кто веселей, кто остроумней. Пулеми, помню, рассказывал. Красиво рассказывал. Ну, давай, пролезай мимо, усыпляйся. Я схожу гляну на корму.
- Да, шкип, - смиреннейше сказал Марков. - А Саул уже спит?
- Я бы, на твоём месте, надеялся.
Перехватываясь через пять поручней на шестой, Ван-Келат сплавал на корму, в пост контроля процессора, огляделся там. Грузовоз засыпал перед стартом. Больше половины воздуховодов уже стали, мобильная техника рассосалась по родным клюзам и тамбурам и задраилась. Всё было к старту. Возвращаясь, Ван-Келат задержался в центральном распределителе, откуда можно было попасть во вторую шахту межкорпусного перепада. Шахта была задвинута и продута, автоматику СОЖ Марков вывести в стэнд-бай не забыл. Осмотревшись в распределителе, Ван-Келат поколебался - не проверить ли, эдак по-шкиперски, всерьёз, пассажиров, но, ничего не предприняв, продолжил возвратный путь.
Марков, уже голый, в памперсе АСИУ, затягивал свой пластиковый ложемент пластиковой простынёй. Ван-Ке-лат осмотрел "корыто" спящего Ниткуса, завёл автомат своего, открыл шкафчик с пушистым котиком на дверце и, взявши из початой коробки свежую капу, разодрал упаковку, и капу размял, словно как герой в кино, сушёную рыбу разламывая.
- Я там хорошо настроил, шкип, - сказал Марков. - Я проснусь сразу после финиша, как атмосфера зальётся. Реябт разбужу и поесть приготовлю. Ни о чём не беспокойтесь.
- Пассажиров - ты понял? - сразу к тебе в каюту, и чтоб там тихо! Разгрузимся - выведем.
- Я понял. Шкип.
- Чего тебе?
- Вы потом скажите Ниткусу, - как сам себе, ну там, серьёз - серьёзу… что я… ну.
Ван-Келат пожал плечами и ухмыльнулся. Неписано - Марков не подлежал официальной обструкции, но Ниткус несогласованную с ним контрабанду не спустит ни за что. И где-то он прав. Неписано - не вырубишь. Очкарик смотрел на шкипера, ожидал ответа, сидя в "корыте", блестя торсом (было очень душно), с капой в одной руке, с системной насадкой в другой. Ван-Келат ещё раз пожал плечами (так, чтоб получилось "утвердительно пожал плечами"), сдёрнул майку, стянул брюки, скомкал, задвинул комок босой ногой под станину и залёг.
- Без снов вам, шкипер, - произнёс Марков. Далее сразу Ван-Келат услышал чавканье и чмоканье и уже не стал оборачиваться и желать. Он сам закусил капу, напустил слюны и, пока капа присасывалась, посадил насадку на руку. Он ощущал серьёзное душевное неудобство, словно в живот, где там душа располагается, кирпичей насыпали, а в зоб кампокатной ваты напихали: капитан обязан засыпать, убедившись, что все - включая пассажиров и корабельных животных - спят уже, точно. Ван-Келат впервые в жизни не выполнил предстартовый ритуал целиком, доверившись Маркову. Желание встать, поставить старт на паузу, пройти в грузовой корпус и проверить воочию местоимение и усыплённость нежданных пассажиров жгло нестерпимо. Шкипер даже приподнял голову, но только проглотил вату в горле и лёг опять. Он не сомневался, что переживает самый мерзкий в своей жизни старт. Земля - планета непростая, у Земли длинные руки и недобрые ассоциации… Уже не было времени, абсолютно никакого не было времени, оставалось до мерзкого, не контролируемого ни в каком смысле старта - всего ничего. Если в течение десяти минут чужой робот в родной БВС не получит сигнал, что экипаж обезопашен, то счёт система сбросит - это стандартное поле корневой программы. Пойдут вопросы, пересчёт, переориентация… и большая вероятность новой скорой встречи со Ска Шосом, генерал-майором, а там, чего доброго и сенатор Романов подоспеет, с Мьюкомом наперевес… Как он сказал? "Не следует ли заменить экипаж?" (…)[48] тебе, кнюк! Я - лучший экипаж Палладины! Всё, сняли с эфира.
