Первое: экипаж и Хич-Хайк. Второе: телецентр. Третье: спасательные "лифты". Я достал из шкафа салфетки, почистил себя, как сумел, надел свежий АСИУ. Обратил внимание на вкус атмосферы. Плевать на мои личные миазмы. Горелый запах, всегда остающийся после использованной пены. Мимо. Привкус озона. Замыкания. Кислород. Достаточен. И ещё что-то. Ага. Соль и влажность. Так, значит, у нас пахнет Четвёрка. Корпус потерял-таки герметичность. Неудивительно.

БВС-ГЛАВНАЯ за несколько секунд до падения вышибла направленными зарядами все без исключения люки во внутренних шлюзах. Рубочный люк перекосило поперёк шахты, но подлезть под его линзой был возможно. Я уже присел и скрючился, но тут вспомнил кое о чём и вернулся к командирскому посту. Флинт я, конечно, не нашёл в пене. Но я хорошо знал товарища моего Очкарика. Его пистолет, вообще-то нелегально имеемый, прятался в складках фальшь-панели за его пультом. Я проверил пистолет, предохранил его и сунул его за отворот АСИУ. Затем я взял из ниши кислородную маску, прицепил её к затылку. Фонарика не нашлось, но я надеялся на автономные источники аварийного освещения. Мы упали тяжело, но парашюты вышли и раскрылись, и бустеры системы крайней надежды отработали - обе обоймы - мы не разбились насмерть, определённые надежды у меня теплились… нет, надежды уже горели в жаре, охватившей рубку!

От соли Четвёрки уже свербело в носу и першило глубоко в глотке. Распределитель объёмов главный остался запененным. Вообще, запененных участков оказалось очень много, я ломился сквозь, удивляясь. Видимо, мы совсем не так тяжело упали, как я боялся. Верно, пилот всегда надеется на худшее. Деформации внутреннего пространства также были незначительными. Ни одной пробоины я не углядел, пока пробирался к кают-компании. Безусловно, корпус имел пробои, и трещины имел, и все надстройки, выпущенные автоматикой MD, наверняка снесло и сплавило… Мне стало плохо, когда я примеривался спускаться в шахту наркобокса. На секунды я потерялся, а когда обрёл сознание, увидел перед собой на полу лужицу крови, натёкшую у меня из носа. Нет худа без добра. Я мазнул по лужице и внимательно рассмотрел пальцы. Цвета кровь пока не изменила. Я вытер руку о бедро и полез вниз, в шахту, в наркобокс. Нас не успеют спасти ни при каких обстоятельствах. Я помнил все сводники, работавшие на участке аварии. Ни один автоматический сигнал с борта не ушёл. А сигнал, что пытался подать я, впрямую, через MD-ctrl, вроде бы сыгрался, но куда он дошёл, в каком объёме и как внятно… Нас не успеют даже найти, если только мы упали не в лес ночью и вокруг не полыхает на полконтинента пожар, что, кстати, найти место падения, безусловно, поможет, но осложнит эвакуацию… Но ничего не горит вокруг, продукты горения хорошо определимы на вкус, я бы почуял - искрит где-то, не больше того… Сколько им нужно на идентификацию MD? Сколько на принятие решения? Как удобно стоит орбита Птицы для покрытия зоны MD? А дальше - час на подготовку шаттла, час на спуск… Сколько на исследование разбитого грузовоза?…

Нас ни при каких раскладах спасти не удастся сверху. Если только сами не.

Я спрыгнул на пол наркобокса, услышал плеск, почувствовал холод и влагу. Пена здесь была смята слоями, а на полу было по щиколотку воды. Я огляделся, привыкая к тяжёлому жёлтому освещению. MD сработала: бронированные купола успели надеться на столы с реябтами. Я смахнул с консоли общего медсерва полосы пены и пробежал пальцами по такте. Оборудование наркобокса функционировало. Тут мне пришло в голову, что реябт, наверное, не стоит будить сейчас.

На что я надеялся? Не убей я БВС, мы были бы все сейчас мертвы и спокойны. Мгновенная смерть - большая привилегия. Наркаут, даже самый "EXTRA", не защищает от SOC-пере-менных. Не спасает от дезориентации. Не задерживает её. Я не знал, как, в каком объёме Очкарик, Ван-Келат и Ниткус адаптированы к переменным SOC ЕН-5355 вообще и к SOC Четвёрки в частности. Я помнил, что Ван-Келат, кажется, работал в Преторнианской десантником. Вероятно, резерв выработал, иначе числился бы он в десантной группе Палладины. Очкарик вряд ли был готовее, чем я, а про Ниткуса я не знал в этом смысле вообще ничего. Я мог прямо сейчас вызвать их медкарты и прочитать, но - не поворачивалась рука. Мне хотелось одного: убраться из наркобокса, и пусть они умрут с миром, мучаясь, но бессознательно…

Это было правильно.

Это было правильно, но нечестно. Не серьёзно. И Ван-Келат и Саул Ниткус были серьёзами, и уважаемыми серьёзами. Я не мог себе позволить оставить их так. Я не мог бросить Очкарика, поделившего со мной однажды очень важный килограмм кислорода, не попытаться его вытащить. При всём гуманизме моих побуждений не будить, я постыдился бы рассказать о них Атосу, а значит…

Медсерв подтвердил принятие команды, сообщил, что результата, достижимого при имеющемся дефиците энергетики, следует ожидать в течение часа. Я приказал ему начинать немедленно.

Хич-Хайк.

Я был уверен, что он погиб. Разбился. Грузовой корпус, на тысячу тонн более массивный, после разделения ушёл вниз с креном на корму. MD спасает людей, не груз, а гостевой наркобокс Очкарик в контур, несомненно, не заводил.

Коридор, ведущий к бакбортному шлюзу, был тёмен, оборвался неожиданно и я, споткнувшись на мягком, упал ничком, врезавшись носом в грунт планеты Четвёртая.

Наткнувшись на земляную пробку в тоннеле (чёрный мокрый горячий грунт, густо перемешанный с остро пахнущей травой), я растерялся ещё больше, чем до того. Я имею в виду, что, как не стыдно, но я полностью потерял над собой контроль. Я имею в виду, если сказать точней и правдивей: у меня началась истерика. Что происходило потом, до того как меня отыскал Саул Ниткус, и сколько происходило оно, я не помню.

subfile 4.5

subject: свидетельство Байно

audio-txt:

Меня ударили по щеке, в губы больно, давя их о зубы, ткнулось горлышко фляги.

- Байно! Байно!

Я замотал головой, спасаясь, хватанул ртом воздуха, горлышко фляги попало в рот, плеснуло тоником прямо в горло, я захлебнулся. Меня перевернули на бок и ударили по саднящей спине. Меня вырвало. Потом я кашлял. Потом меня посадили, больно схватив за плечи, и ударили по щекам - справа и слева - снова.