Из мебели здесь обнаружилось лишь кресло, смахивающее на трон и так же, как тот, установленное на постамент. В кресле оцепенел величавый гигант в шипастых доспехах и просторном плаще. На темном стылом лице жили одни глаза – длинные, пронзительные. Поверх пластикового шлема был наклеен пышный парик, составленный из многих разномастных пучков, и веяло от него смертью, словно от коллекции ужасных трофеев.

Против колдуна, на широкой гладкой стене, будто устроили выставку портретов. (Вообще комната больше напоминала художественный музей – статуя, картины…) Выглядели они странно: окаймленные сиянием овалы, расположенные по четыре в три ряда, один на другим. Они даже не походили на экраны – это и впрямь были Окна, разбросанные по миру. И в каждом, будто в раме, присутствовал бывший человек, пристегнутый к колдуну энергощупальцем. Личности собрались разные: от азиатов до негров, – но каждый неуловимо походил на хозяина, и все служили резидентами в дальних краях, где техника вышла на передовые рубежи. И каждому подсобляла дюжина оборотней и сотня-полторы Черных Слуг – эффективная шпионская сеть, способная выдоить целую страну.

Вот и весь Институт, если не считать пары десятков отборных спецов, занятых обработкой поступающих находок. Чтобы у бедняг не скисли мозги, их не стали включать в Пирамиду, – но держали, видно, в большой строгости. Сейчас они спали – беспробудным мертвым сном, внушенным вампирами. А с утра снова примутся за дело, благо работы прибавится.

Неприступный Бугор оказался проницаемым сразу в дюжине мест, причем Крепость сама подбирала отмычки к границе – даже если та находилась по другую сторону планеты. А передирать чужие придумки – этим и при Советах не брезговали: “железный занавес” все спишет!..

– Это не Мюнц, – шепнула Кира. – Я видела его!

Колдун и вправду не подходил под описание: не седой изможденный лорд, а моложавый денди, щеголеватый и цветущий. Правда, взгляд у него весил с тонну, а исходившая от молодца Сила наводила трепет. Был он на полторы головы выше любого зауряда, а пропорции имел героические, как и Вадим. (Вот под таких делались доспехи, разбросанные близ Подземелья.) И темный, будто негр, хотя чертами не схож. Даже с человеком – не очень. Скорее уж с Эвой.

– Это он, не сомневайся, – откликнулся Вадим. – Только в ночной своей фазе. Я же говорил про Текучесть!

И приложил палец к губам: пока только смотри.

А поглядеть на это стоило. Словно бы сами по себе свертки, пакеты, тюки, заготовленные по ту сторону Окон, поднимались в воздух и плыли к колдуну, складываясь за его спиной в аккуратные штабеля. И только один Вадим видел, как из пульсирующей смоляной сферы, укрытой в черепе Мюнца, протягиваются к трофеям черные нити, точно щупальца спрута, и несут сквозь Окна к выбранному месту, на лету сортируя. Нормальный телекинез, а что? В комплекте с телепортацией и телепатией – ибо большинство сведений считывалось колдуном напрямую из сознаний резидентов-вампиров.

Затем окна потускнели, будто затянулись пленкой. И лишь тогда колдун повернулся к посетителям, хотя ощущал их с момента прихода. Вот так он уважал их и так боялся: сначала, мол, разделаюсь с делами, а потом и с вами, раз напросились. Подумаешь, горе-богатырь да начинающая ведьма!.. И не таких едали на ужин.

Голограмма-пейзаж исчезла, обнаружив незваных гостей хозяину.

– Ну, – спросил Вадим с любопытством, – и каков улов сегодня?

– На уху наберется, – улыбнулся хозяин, но теплее от его улыбки не стало. Наоборот: Вадима будто стиснул горный спрут, пытаясь взломать Защиту. И прощупывал, прощупывал оболочку , стараясь выявить слабину, зацепиться хоть за что-то! И отдергивал щупальца, натыкаясь на Хаос.

– Тебя как величать – “сиятельством”? – пустил Вадим новый шар.

– Для начала не худо бы на “вы”.

– Ну да, Бондарь уже потчевал меня манерами!.. Сперва: “мы с вами люди умные” да “замечательно, что вы такой открытый”. Потом: “говори, живо!” А кончилось банальным мордобоем.

– Может, начнем сразу с третьей фазы?

– Задержимся на второй – ладно, “сиятельный”? А дров наломать всегда успеем.

– Опять разговоры! – посетовал Мюнц. – В какую страну мы попали? Всё болтают, болтают…

– Начать с того, что вас сюда не звали, – возразил Вадим. – Ни в страну, ни на Землю. На что вы надеетесь вообще? Думаете, разбросали по чужой планете с десяток коконов, так из них обязательно прорастут Горынычы, непобедимые и всесокрушающие?

– Почему нет? Мы запаслись материалами, кормом… И терпением.

– Малость перебрали. Корм оказался несговорчивей, чем вы надеялись. Ваша беда, что вы плохо предсказываете изменения!

– Потому что они вносятся Хаосом. А проводите его вы, Разрушители.

– Мы восстанавливаем равновесие, нарушенное вами. Избыток смерти стимулирует жизнь. Уж не обессудьте, если этой волной смоет и вас!

Вадим вдруг заметил, что вместо правой руки у Мюнца кибер-протез – совершенный, не хуже настоящей, но чужеродный его колдовской сути. “Однорукий”! – вспыхнуло в памяти. Последний в цепочке, Седьмой… Хоть какое-то послабление!

– Начались угрозы? – осведомился колдун. – Сейчас начнем шипеть и выгибать спины? Как вы примитивны!..

– Это будет наш поединок, – молвил Вадим. – Только я и ты… и вся твоя свора! Не возражаешь, если Кира удалится? Потом сможешь угоститься ею без помех. Какое у вас, у колдунов, самое лакомое блюдо – мозг живой ведьмы?

– Демонессы, – поправил Мюнц. – Царское блюдо!

– Вот и не разевай роток на чужое!.. А с вашим царьком мы еще разберемся.

– Едва ли. Он уже вне досягаемости. Да и мы фактически тоже.

– Слыхал такое выражение: “печать смерти”? – спросил Вадим. – У меня предчувствие, что сегодня колдунам придется не сладко. И кто б из них ни нарвался, как думаешь: кто пострадает первым? А… Седьмой?

Как ни был Мюнц хладнокровен, все же он вздрогнул – едва-едва.

– Ты даже ее не смог регенерировать, – добавил Вадим, кивая на руку. – Наверно, тогда еще не был колдуном? А вот маг создал бы ее наново!

– Напрасно тебе сообщили так много, – процедил огр на своем наречии, однако Вадим понял. – Это не по правилам, нет!.. Сама ж и навернется первой.

– А может, я уже созрел для знаний? – спросил он, отодвигая Киру к себе за спину и толкая с приличной силой, чтобы не мешалась. – Не допускаешь такого?

– Сейчас проверим!

В первый миг Вадим изумился, как из этой узкой ладони смог вырваться такой столб пламени. Огненная струя ударила в его Защиту и расплескалась по сторонам, выстраивая завесу. А сквозь нее, вдогонку, прорвалась невидимая волна, корежа пространство. Вадим не пустил ее внутрь себя, но всю инерцию погасить не сумел, и его отбросило в глубь прохода. “Слава богу, – мелькнуло в голове, – что рук не две!.. Иначе что бы со мной стало?” Но колдун и одной левой управлялся на диво – жаль, в тот раз ему срубили не обе!

Торопливо отстранив боль и выправив ушибы, Вадим переглянулся с Кирой, благоразумно затаившейся в сторонке. (Действительно, это пока не ее лига!) Затем переключил себя на предельный форсаж и ринулся обратно, притормозив на краю уступа.

А Мюнц уже поднимался в воздух – неспешно и величаво, словно баллистическая ракета. Серый плащ его трепетал, явственно шурша. Вот, сейчас еще и полетаем – в лучших традициях!..

Напрягшись, Вадим от полыхающего в груди костра послал к подошвам волшебный жар. Но не импульсом, как делал это раньше, а сплошным ровным потоком, постепенно усиливая напор. Что-то похожее Вадим уже вытворял в ограндской Крепости, но там он лишь тормозил падение. Однако все когда-то приходится делать впервые, а сил у него с тех пор прибавилось. Еще бы научиться ими управлять!..

Впрочем Вадим всегда был аккуратен в вождении, какой бы транспорт ни осваивал. А сейчас он делал самолет из себя – в буквальном смысле! И когда напор невидимой струи уравнялся с его весом, Вадим плавно оторвался от пола. С каждой секундой скорость нарастала, будто из ступней и впрямь хлестали два мощных потока.