– Видимо, у белых магов? – снова вступил Вадим, пока у ведьмы не прошел приступ откровенности.

– Точнее у многоцветных, с панорамным видением и мышлением.

– А у этих своя Лестница, верно? И в кого может вырасти маг – в богочеловека? И кто может проклюнуться из ведьмы – демонесса?

– Ты сам это сказал! – с усмешкой ответила Эва.

– У меня впечатление, – заговорил Орест, – что вы не шутите. Я-то надеялся, меня разубедят!..

Юноша вдруг замолчал, с беспокойством уставясь на главный экран. Проследив за его взглядом, Вадим увидел раскрасневшегося от спиртного, погрузневшего Первого, с трудом взбирающегося по давешней лестнице.

– Начинается, – пробормотал Орест. – Хотите увидеть, как “Царь Петр допрашивает царевича Алексея”? Или вам больше нравится “Иван Грозный, убивающий сына”? Несчастные правители – вечно у них проблемы с наследниками!

– Ты ж не хотел его впускать?

– Не хотел, – согласился он, – пока не познакомился с вами. Благодарная публика вдохновляет, не правда ли? К тому же, надеюсь, вы не дадите меня в обиду? – Дождавшись от Вадима подтверждающего кивка, юноша попросил: – А теперь, пожалуйста, отодвиньте засов и укройтесь вон за той ширмой – папенька наверняка о вас не вспомнит.

Только они задернули шторы, как дверь распахнулась и в комнату ввалился правитель, надсадно дыша.

– Ха, – пробормотал он удивленно, – открыто. Забыл, что ль?

Повернувшись к отцу вместе с креслом, Орест молча ждал. Лицо его сделалось строгим и торжественным, почти обвиняющим, – странная метаморфоза, учитывая его статус.

– Че пялишься? – огрызнулся Первый, озираясь, куда плюхнуться. – Думаешь, забоюсь? Черта с два, выкуси!.. Папашки твоего не шарахался, а ты против него – мозгляк, на один чих. Плюнуть и растереть.

Вот те на! – удивился Вадим. Недурно для начала. Кажется, грядут новые разоблачения?

– Положим, это вы лжете, – холодно сказал Орест. – Перед отцом-то ходили по струнке – уж я помню!

– Что ты можешь помнить, сопляк? – фыркнул правитель. – Сколько тебе было тогда! – Примерясь, он с облегчением опустился на изящный табурет, застонавший под его тушей. – На пушку берешь, да? Думаешь, сразу и расколюсь? Держи карман!..

– Да вы уж все выболтали и не раз, – бросил юноша, глядя на него с брезгливостью. – Пьете много, почтеннейший, не бережете себя. Ладно бы только я, а если другие услышат?

– Чего услышит, чего?.. Все ты врешь! – Однако глаза у Первого встревоженно зарыскали по кабинету. Может, он даже вспомнил, с кем Орест уходил из зала, – но лишь на секунду. Затем снова прилип к наследнику мутным взглядом. – А вообще, плевать! – буркнул он. – Ну услышат – и что? Кого мне бояться, если… только допустим, да?.. если я свалил самого Основателя!..

– К примеру, других Глав. Разве у них мало власти?

– Все они у меня здесь! – Правитель показал пухлый волосатый кулак. – И Бондарь, и Феропонт, и Бажен…

– А Бога вы не боитесь?

– Кого? – Первый гулко расхохотался. – Да ты, парень, дурак!

– А Дьявола? – так же тихо спросил юноша, и смех оборвался.

– Кого? – тупо повторил правитель, лишь бы сказать что-то. – Ты о чем, выродок?

– На что вы ему – теперь, когда роль сыграна! Вам не доводилось бывать в театре марионеток? Где-то у меня завалялся диск…

– Ты бредишь!

– Так избавьтесь и от меня, – сдавленным голосом предложил Орест. – Разве вам внове? Что вы вцепились – растягиваете удовольствие? Или последний шаг оказался труднее первого?

– Э-э… почему “последний”? – только и среагировал правитель.

– Да потому что я – последний в роду, о необходимости расправы с которым “так долго говорили большевики”. Но клин в его могилу вбили именно вы – потомок наших лакеев, а вовсе не родич Основателя, как пытались убедить всех. У меня было время с этим разобраться. Неясно одно: кто вам помог? Переиграть отца вам было не по уму.

Юнец явно нарывался на скандал – в расчете на “благодарную публику”? Против ожидания, Первый не взбеленился, а лишь с ехидством спросил:

– Чего ж он столько терпел меня, ежели я такой дурень?

– Может, как раз поэтому? – предположил Орест. – Он же видел вас насквозь! Вы из тех, кто кусает лишь мертвых львов, правда? А на живого нападает не иначе, как в стае.

– Гиена, что ль? – хмыкнул правитель. – А ты, стало быть, львенок? Видали, как же!.. Чего ж я тебя не загрызу да еще слушаю эту ахинею?

– И я удивляюсь. Может, вы мазохист, Савва Матвеевич?

– Обойдемся-ка без твоих “измов”, грамотей, – миролюбиво предложил Первый. – Вообще, чего наскакиваешь? Обидел тебя чем – ну, бывает меж своих… Хочешь, извинюсь?

– “Прости убийство мне”? – усмехнулся Орест. – А как насчет добычи? Не желаете вернуть?

– Какой еще добычи? – ошарашенно спросил Первый.

– “При мне все то, зачем я убивал: моя корона, край и королева, – процитировал юноша. – За что прощать того, кто тверд в грехе?”

– Сынок, у тебя крыша поехала, – озабоченно заметил правитель. – Чего ты несешь, а?

Орест негромко рассмеялся, хотя его уже трясло.

– Нет, на Клавдия вы не тянете, – сказал он. – Даже против Кобы мелковаты – если тот и вправду уделал “дедушку” Ленина. Может, попробуете сыграть Ричарда Третьего? Этот не стеснялся доводить дела до завершения… Что до крыши, то поехала она у моей матушки – не без вашего участия, если помните. Чуть больше повезло моим сестрам, подложенным под таких же хамов, ваших подручных. Как у девочек с “крышами”, не протекли еще? А меня вы довели до инвалидного кресла, оставив сил только на болтовню.

– И то – много, – буркнул правитель. – В смысле: болтаешь много, малец, силы зря тратишь, не бережешь себя. А ну как рассержусь?

– И хватите скипетром по голове? – заключил наследник с натужной веселостью. – А потом кто-нибудь увековечит сию сцену: “Правитель всея губернии Савва Погорелов по пьянке забивает непутевого сынка Основателя, отправленного на небо его же стараниями…”

– Замолчь! – рявкнул Первый, слепо шаря вокруг руками. – Не то вправду!.. Если хоть слово… кому… Выродок!

– Прорвало-таки? – осведомился Орест. – Вам же некого бояться! Те, кого это волнует, до вас не дотянутся, а у кого руки подлинней, и так знают. Кого вы стережетесь, крестный, – кукловодов? Но от них не спасут никакие засовы.

– Молчать, ты!..

– Не хочется платить, верно? Когда все затевалось, расплата казалась такой далекой. И вот на тебе: “жизнь прошла, как не было…”

Кажется, юнец “говорил больше, чем знал”, – перефразируя известный рецепт. И этим вызывал правителя на откровенность. Либо на мордобой – что раньше прорвется. Рискованная политика. А ну, если страховка запоздает? Или оробеет: правитель как-никак!.. Впрочем, на всякий случай Орест держал руки на подлокотниках, готовый задать деру при первой угрозе.

И вдруг Вадим обеспокоено закрутил головой, почувствовав приближение знакомого и опасного духа. Он не поручился бы, что на подходе именно оборотень, однако рангом нынешний гость был не ниже – теперь Вадим умел это различать. Отзываясь на чужую Силу, изнутри уже перла собственная, наливая мускулы. Кажется, будет дело! – подумал он. Как там в помянутом к ночи “Гамлете”: “Входит Призрак”. Только навряд ли такая осуществленная цитата понравится Оресту.

– Пся крэв! – прошептал Вадим. – Их даже два, ты заметила?

Эва кивнула, вслушиваясь в свои ощущения. Этажом ниже, за несколькими стенами, насторожился и Адам, приваленный обессиленными “мышками”. А секундой позже стал выбираться из-под завала, рассыпая по постели безжизненные тела. К счастью, девицы все же дышали, хотя не проснулась ни одна. Прихватив одежду, Адам выскользнул из спальни, по затененному коридору метнулся на воздух, чтобы подстраховать партнеров снаружи.

– У нас даже мечей нет, – снова шепнул Вадим, – не говоря о латах.

Напоминая, Эва выщелкнула напрягшиеся пальцы в его сторону, и он ощутил болезненный удар по ребрам. Ну конечно, воспрянул Вадим, – Знак!.. Однако хватит ли этого против клинков оборотня? Во всяком случае скорости добавит наверняка.