– Лихо ты закопался, – признал Вадим. – Брон намекал на некую команду умников, но на тебя я не подумал.

– Действительно, – хмыкнул системщик, – причем тут я?

– А семью и впрямь заслал в глухомань?

– Там безопасней, – кивнул Гога. – К тому ж сейчас не до них.

– Как будто ты раньше о них много думал!..

– У Лёли своя функция, – спокойно пояснил системщик. – Но сейчас для общего блага лучше пожить врозь. Тем более, мне приходится наращивать оперативку… э-э… нетрадиционными способами. “For-men”-ное безобразие, вот именно!

– Гарем, что ли, завел?

– Ну, не вполне…

– Ты и теперь занят теми же проблемами?

– Просчитываю ситуацию, – подтвердил Гога. – И капаю на мозги Брону – оказывается, мы долбали его вместе! А я-то удивлялся, почему он отзывчив сверх ожиданий.

– И что насчитал?

– Думаю, то же, что ты почувствовал.

– Наверняка ж у тебя сведений больше?

– А ты всегда обходился минимумом. Впрочем, задай тему.

Вадим подумал секунду.

– Толян заявил сегодня, что тивишные программы стали лучше. Дескать, раньше смотрел выборочно, зато теперь – почти всё.

– Вот, – произнес Гога, вскинув палец. – Это важно! Дело не в передачах – в зрителях. Это у них снижается требовательность, а вкусы унифицируются. В результате каждый крепостной потребляет жвачки все больше, а темпы деградации нарастают. Большинство уже сейчас вкушают полную дозу и совершенно этим довольны… Ну, – быстро спросил он, – как?

– Как и раньше, – сказал Вадим. – Совпадение в пределах разброса. “Союз системщика и интуитивиста – страшная сила!” – процитировал он себя.

– А что еще ты наблюдал в последние дни?

– Типун тебе! – хмыкнул Вадим. – “Последние” – надо ж!.. Еще один апокалипсист.

– И все-таки?

– Крепостники раздухарились. Раньше люди опасались только репрессоров, да и те держались в тени, особо не бряцая. А ныне все дерьмо всплывает на поверхность. И во главе, мнится мне, старый душитель и новый мой знакомец Бондарь – вот бы с кем потолковать!..

– Так ты пересекался с ним?

– Как же, недавно – такой оказался душка!

– Итак, сколько пирамид в наличии? – спросил Георг. – Ну, про церковную кое-что знаем. Институт комиссаров, еще бы!..

– Кстати, она уже вытесняет Управителей.

Системщик кивнул, принимая, и добавил:

– Если “плясать” от нашего Марчика, то над ним главенствует преподобный Исай, главковский иерей. А над тем патрирарх Феропонт, отец всех отцов!

– Итого полторы сотни, как у Шершней, – вставил Вадим. – Только эта Пирамидка рангом повыше.

– Теперь силовая Пирамида, возглавляемая Бондарем, – продолжал Гога. – Он только кличется Верховным Репрессором – на самом деле круг его интересов много шире. В ведении у Бондаря блюсты, сыскари, режимники, надсмотры… теперь еще и Боевые Псы.

– Может быть.

– Значит, силовики вносят в “золотую тысячу” еще полторы сотни. Следующие кто?

– Ну?

– Студия, – уверенно ответил Георг. – Ныне она – “важнейшее из искусств”. Для всех тираний охмурёж масс – первое дело. И на него тайные правители не пожалели третьей полуторасотни, подчиненной Режиссеру.

– Этому маразматику?

– Недурная маска, правда? Боюсь, это даже не прежний Банджура, а некто иной – судя по ряду признаков.

– То есть, по-твоему, его подменили?

– При достаточной пластичности черт это несложно.

– Вообще это зовется Текучестью, – подсказал Вадим.

– Ну, возможно. В любом случае на Студии один из главных рассадников нечисти.

– Пока мы набрали половину “тысячи”, – заметил Вадим. – Конечно, если отсечь побочную шпану, мало-помалу сбрасываемую за борт. Мне кажется, название выбрано не случайно – Пирамид должно быть шесть.

– Вспомни пресловутый Институт, поставщик новинок!

– К нему можно прибавить Пирамиду жещин-вамп, почудившуюся мне сегодня, – и все равно одной не хватает.

– Есть еще промышленность, сельское хозяйство, – напомнил Гога. – Не думаю, чтобы попики занялись этим в полную силу – все-таки не их епархия. Подождем: что-нибудь да всплывет. А пока надо утрясти дела с Шершнями. Как с ними-то обстоит?

– А с ними обстоит так, – ответил Вадим, еще и сам не понимая, что озвучивает: итог совместных рассуждений или свое последнее прозрение. – Сейчас для Шершней самое время ударить по Дворцу – благо охраняет его горстка. Брон слишком увлекся наступлением, забыв про тылы. А ведь тут осталось немало ценного, включая Лину. Так что собирай свои манатки, а я всполошу крутарей и сбегаю за княгиней. Дай бог, чтобы “ворон” поднял всех!

– Думаешь, Шершни не…

– Забыл, как умеют они рыть ходы? Наверняка под Дворец уже подведен подкоп. Атака начнется снизу, я уверен! Тем более, у Шершней почти не осталось вертушек. Шевелись, старичок!

– Погоди, – Гога протянул ему миниатюрную рацию. – На всякий случай. Я просчитал и такой вариант, имей в виду.

Торопясь, Вадим выскочил из кабинета и понесся по этажам, оповещая росичей, – пока не достиг покоев княгини. Стороживший дверь гард дернулся было наперерез, но тут же притормозил, видимо, вспомнив инструкции: Брон умел быть предусмотрительным.

Раздернув завеси, Вадим вступил в спальню, щедро декорированную искусственной зеленью. И женщина на просторной постели сразу вскинулась, отбрасывая одеяло, – словно бы заждалась. Но не его, не Вадима, – увы!..

Княгиня спала голой, однако гостя не смутилась. То ли уже прониклась росским духом, чуждым христианскому лицемерию, то ли совсем не стеснялась слуг. Или же, по примеру мужа, вполне доверяла Вадиму. А интересно, кем была она пяток лет назад?

– Что-то стряслось? – спросила Лина взволнованно. – С князем, да?

– Собирайся, милая, – сказал Вадим. – С Броном-то порядок, а вот нам может достаться, если не поспешим. Шершни на подходе!

Сияя упругим задом и льняными волосами, распущенными по плечам, княгиня кинулась собирать вещи. Заглядевшись на ее свежие прелести, Вадим едва не опоздал с помощью. Все же пособил ей увязать самое насущное в простыню и одеться, благо женщина не думала паниковать – истинный “благой род”!

– Иванов день пора возрождать, – ворчал он. – Бегать нагишом под луной, прыгать через костры, в речке плескаться… Правда, при такой погоде это больше смахивает на моржевание.

Затем обрядился в Шершневый скафандр, припасенный Броном в потайной нише, и вывел княгиню из покоев, поручив встрепенувшемуся гарду проводить ее на крышу. А сам побежал за трофеями, о которых не единожды вспоминал сегодня.

Нашел их в затхлом чуланчике, легкомысленно запертом на простенький засов. Обе твари задумчиво ковырялись в просторном корытце, куда были свалены плоды – от картошки до ананасов. Возможно, “ангелы” развлекали себя поисками нового, хотя вряд ли их куцые умишки способны на скуку. Они и сейчас походили на малолеток с помертвелыми кукольными лицами и золотыми кудряшками. У одного из них, покалеченного при захвате, утраченный сустав заменили недурным протезом – с настоящим “вакидзаси” вместо природного лезвия.

Сосредоточась, Вадим уплотнил облако вокруг “ангелов”, и те разом напряглись, забыв о еде. Разобраться с их управлением труда не составило, сложней оказалось подобрать программу – на три четырехлапых тела, объединенных в целое. Телескопические конечности странных существ раздвинулись, уравняв их в росте с Вадимом. Затем все трое оставили чуланчик и ходко затрусили, один за другим, по затененным коридорам – навстречу Шершням, уже проникавшим в обширный подвал Дворца. И вела их пара уцелевших вожаков.

Все же какой облом для любителей авантюр! – подумал Вадим. Каждое действо должно случаться вдруг, иначе утратит остроту… Другое дело, что после первой же внезапности можно не выжить, – и тогда не потеряют ли искатели впечатлений намного больше?

Достав рацию, он вызвал Гогу.

– Загружаемся, – услышал в ответ. – Сколько еще нам отводишь?

– Поспешите – Шершни уже здесь! – сказал Вадим в ладонь. – Я задержу их, сколько сумею, – но тут без гарантий. Дай знать, когда отчалите!