========== Глава 6. End ==========
Сцепляю руки в замок, сжимая пальцы до несильного хруста и, словно барабанную дробь, выдаю симфонию своими костяшками, заводя сцепленные конечности за затылок и укладывая на них голову. Закрываю глаза, пользуясь выдавшейся свободной минуткой в кабинете. Закидываю ноги на стол, проезжая на компьютерном стуле немного влево, чтобы расстояние между предметами позволяло принять расслабленную позу. Дверь я закрыл надежно, даже если начальнику вдруг вздумается в обеденный перерыв посетить своего сослуживца, то, как минимум, ему придется постучать — этикет никто не отменял.
Дую себе под нос, пытаясь сбить с глаз несколько упавших прядей, что так неприятно щекочут веки и ресницы. Убираю одну руку, расцепляя хватку и, опустив на подлокотник стула, монотонно постукиваю в такт своим мыслям.
Уже третий день они заняты только этим придурковатым Кантом, чей след пропал, словно это мой сумасшедший бред, сон, что я видел на протяжении нескольких ночей. Понимаю, что тратить на него время, как минимум, глупо, ибо рано или поздно этот прохвост встрянет в очередную неурядицу. И кто, если подумать, будет играть роль принца на белом коне в плаще с красным крестом на груди? Нэйт. Да. Безусловно, работенка и гроша не стоит, даже наоборот — является затратной, но что поделать…
На секунду переключаюсь на мелькающий монитор, на котором висит вчерашняя презентация, успешно прошедшая. Её дебют, конечно, венчался несколькими косяками, но в целом-то все прошло гладко. Начальник доволен, клиенты… Да мне, собственно, это не так уж и важно.
Эта мысль вновь сбивается чередой ненужных, напоминая о самой наболевшей теме нескольких лет, касающейся все того же израненного тела, что подпортило в моей квартире всю мебель и опустошило холодильник.
Признаться самому себе, обидно осознавать, что за всё это время я знаю о его работе лишь понаслышке, никогда в жизни не видел ни одного человека, кроме Ховера, который работал бы с Кантом, практически ни разу не наблюдал среду их обитания, даже понятия не имею, на каком уровне происходит все это. Лишь рассказы. Голые факты по окончании провальных сходок. И это тело, что оккупирует мою жилплощадь каждый раз, когда ему это угодно.
Бред сумасшедшего.
Казалось бы, уже давно мог узнать. Ан нет. Гордость, да к тому же, далеко не своя.
Принимаю сидячее положение, отпивая остывший кофе из кружки. До конца работы несколько часов, а глаза слипаются, будто я работал сверхурочно. Осталось всего-то подправить пару заявок из отдела и отдать на рассмотрение главному редактору. Взяться бы за все сразу, да черта с два, всю голову заняли мысли о совершенно неуместных в данное время вещах.
Ещё один большой глоток позволяет завершить трапезу, убираю грязную кружку на подоконник, поднимаясь с места и, дойдя до двери, открываю защелку. Вернувшись за компьютер, пошевелив мышку, продолжаю разглядывать снимки, прикрепленные к докладу, на одном из них замечаю яркую люстру, увешанную дорогими безделушками, — а лампочки так и не купил.
— Сегодня точно не забуду, — для надежности отодвигаю рукав рубашки, выхватывая из стаканчика черную ручку и, не задумываясь, рисую большой крестик на ладони и кисти, чтобы наверняка потом наткнуться взглядом во время пешей прогулки до дома.
***
— И зачем мне столько? — вслух задаю себе вопрос, подходя на кассу, чтобы отдать товар продавцу, улыбающемуся во все сорок девять. Даже цветные на всякий случай взял, будто действительно когда-нибудь повешу эту ерунду на свою люстру.
— С вас… — не дослушивая, отдаю нужную купюру, получая в качестве сдачи противную мелочь, что оседает не в кармане кошелька, а в подкладке брюк.
Сгребая все в пакет, довольно быстро дохожу до дома, не разуваясь, добираюсь до кухни в поисках табуретки и возвращаюсь в зал, чтобы сразу, как говорится, «не отходя от кассы», сделать давно запланированное дело.
Выкручиваю по одной все лампочки, тут же заменяя на новые, будто только что с конвейера снятые. Слышу стук в дверь, а затем шаги в прихожей. Так и продолжая стоять на табуретке, опускаю голову, разглядывая темный силуэт, что, немного повозившись, начинает двигаться в мою сторону, неся в руках что-то тяжелое.
— Привет, работничек, — Кант бросает два небольших чемодана прямо посередине комнаты, подходя ближе ко мне, утыкает обе руки в бока и вопросительно смотрит на меня. Не знаю, чего именно он ожидает от меня, но, немного помолчав и не услышав от меня ответа на приветствие, продолжает: — В следующий раз буду уходить на более длительное время, глядишь, в квартире и диван новый появится, — шире чеширского кота улыбается он, сверкая зубами.
— А ты чего приперся? И что за груду хлама ты с собой притащил? Только не говори, что в чемодане расчлененный труп! — вставляю последнюю лампочку и слезаю с табуретки.
— Ээээ… — осекается, оглядывая принесенные вещи, — нет, только кот, но он категорически отказался вылезать.
— И все же, чего приперся-то? — не уходя от темы, повторно задаю вопрос. Снимая с себя плащ и проходя в прихожую, вешаю его на крючок, куда следом оседает и куртка Канта.
— Жить. Чего ж ещё… Из дома я ушел. Так что какое-то время перекантуюсь у тебя, — довольно ухмыляется, заставляя меня сделать скептические выводы.
— Выгнала?
— Я сам ушел, — уверенно отвечает он, в подтверждение своим словам ещё и кивая.
— Значит, выгнала, — утверждаю я, считая, что спорить на эту тему более чем бессмысленно.
— Просто я подал на развод, и она…
— Выгнала, да говори, как есть, что уж тут, — довольно ухмыляясь уже я. — И что стоил этот цирк? — немного погодя, задаю интересующий меня вопрос, проходя на кухню и прислушиваясь к звуку следующих по пятам шагов.
— Оры, крики, «квартиру я тебе не отдам», «пиздуй на все четыре», — смеется он. — Хотя, Надин все же отнеслась к этому как-то не так, как я этого ожидал. Я думал, у неё ко мне ещё хоть какие-то чувства остались, а оказалось…
— Какие-то? А ты чего хотел? Сам-то в курсе, что чинил за эти два года.
— Да в курсе, — перебивает он меня. — Но… Как верная жена, она обязана меня любить до последнего, — бьет себя в грудь кулаком, заливаясь при этом от смеха. Ну, точно, детский сад!
— Мне почему-то сейчас ей позавидовать хочется, — ловлю вопрос в его глазах, сразу же, не останавливаясь, продолжаю: — она уже избавилась от тебя. Сил хватило. А я вот… мучайся.
— Знаешь, меня ведь только корми и больше…
— Ага, и трать на это втрое больше, чем надо, — перебиваю я и продолжаю: — а ещё… да ну, в жопу. Я лучше хомяка себе заведу, дешевле выйдет, — я хотел было ещё пару аргументов в свою защиту привести, но почему-то перехотелось в процессе наблюдения за его странным выражением лица.
Может, от жены-то он и ушел, но от себя-то ему никуда не деться, думаю, и сам понимает, что мудила он ещё тот — редкостный.
— Ну, так что? Остаться-то разрешишь? — глаза побитого щенка. Ещё одна умело примененная маска.
— А у меня есть выбор?
— Нет, — ухмыляется во все тридцать два. — Значит, я в ванную, — тут же смывается, оборачиваясь, в стремительно быстром темпе удаляясь в сторону нужной комнаты.
— Предупреждаю сразу: будешь щеголять голым — заставлю в этом же виде идти на встречу с друзьями.
— Договорились, — расплываюсь в довольной улыбке. — Только предупреждать их об этом будешь ты, чтобы без шока и вырванных глаз, — выплевываю, словно легкие наружу.
— Ну что ж с тобой будешь делать.
***
Неделя. Спокойной её никак не назовешь, но относительные перемены в жизни все же произошли. Мы все-таки выкинули тот старый и изношенный временем (если бы) диван, заменив на целый мебельный уголок. Наладили проводку, чтобы лампочка в зале больше не выдавала подобных фокусов, которые систематически повторялись на протяжении каждого вечера.
И… К лучшему или к худшему я обзавелся новым телефоном, считая, что все же начальству и Канту будет проще меня вызванивать по нему, в отличие от родственников — те никогда домашним не брезговали.
