Позади всхрапнул, заводясь, один из двух транспортеров, затем урчание его двигателя перешло на более низкие тона, а на передний план вышел высокий вой боевой машины сопровождения. Черрит стал наблюдать, как маленькая колонна из двух машин скрывается в темноте. Какое-то время мельтешение света из щелевых фар на песке отмечало их движение, но затем и эти следы поглотила темнота. Черрит никак не ожидал, что капитан отправит на это задание половину подразделения. Еще больше он удивился, когда, сменившись, обнаружил, что и сам капитан отправился с разведчиками. Оставшийся за старшего капрал Мосли, как оказалось, даже не был в курсе, из-за чего весь сыр бор. Он настойчиво расспрашивал Черрита, но тот, поглощенный своими мыслями, лишь рассеяно смотрел на костер... Да, дисциплина была уже не та с тех пор, как они покинули базу. В былые времена капрал стоял бы по стойке смирно перед Черритом, ожидая, пока сержант не введет его в курс дела и, если понадобится, проинформируют о выполненных наблюдениях. А что сержант наблюдал? Ему самому не было до конца ясно, зачем они здесь и что так взволновало Альвареса. Похоже на падение обычного метеорита, разве что в несколько раз ярче? Кое-кто на базе распускал слухи, что именно такие вспышки, регулярно происходящие в этом районе, заставили командование направить сюда их поисковую группу. Официально они находились в свободном рейде и пытались отыскать затерявшуюся где-то в предгорьях станцию космического контроля, которая была возведена военными перед самой войной. Но кому верить? Черрит отвлекся от раздумий и, собравшись с мыслями, истребовал у толстяка Мосли доклад по всей форме о текущей обстановке в лагере...
Флик, вжавшись всем телом в рыхлый кусок камня, торчащий из песка, методично поводил головой из стороны в сторону. Автоматизированная система распознавания образов, встроенная в шлем, при помощи специального скана проецировала непосредственно на сетчатку правого глаза разведчика условную схему размещения ближайших объектов и структуру окружающего рельефа. Пассивная инфракрасная оптика безошибочно выделяла силуэты людей, суетящиеся вокруг светящегося ослепительным пятном сферического объекта. Похоже, его температура была очень высока, и испускаемое интенсивное тепловое излучение не позволяло выделить детали. Флик незаметно коснулся запястья, и яркое пятно, проецируемое аппаратурой, перестало мучить сетчатку глаза. Что бы это могло быть? Люди, безусловно, пустынники. Местные оборванцы, докучающие своими набегами южным соседям. Может, подобраться поближе? Зуд от модулятора передатчика, плотно прижатого к височной кости, принес с собой очередные распоряжения от капитана Альвареса: обеспечить подход основной группы и, по возможности, нейтрализовать посты наблюдения, выставленные пустынниками по периметру зоны. Справа послышался шорох и едва различимый булькающий звук. Сверхчувствительные сенсоры шлема дали знать разведчику, что один из его напарников - Эндрюс, уже приступил к выполнению поставленной задачи. Флик отыскал визирами ближайшего дозорного пустынников и выпростал из рукава короткий стилет из композитных материалов. Некоторые предпочитали огнестрельное оружие с глушителем, но Флик в таких случаях всегда работал холодным оружием, считая, что такой подход дает стопроцентный результат.
Странно, но дозорный вовсе не обозревал местность, а, присев на корточки, касался кончиками пальцев земли. Флик стал забирать левее, стараясь выйти чуть выше необычного пустынника со стороны невысокого пригорка. Ни одна песчинка не зашуршала под эластичными подошвами ботинок разведчика, а совершенно темный комбинезон не давал ни одного блика в свете костров и вышедшей из облаков луны... Но вдруг пустынник дернулся, как будто почувствовав опасность, на секунду полностью приложил ладони к поверхности земли и, по-кошачьи гибко изогнувшись, издал пронзительный крик. Флик лишь сейчас почувствовал слабую дрожь земли и в душе проклинал того, кто запустил так близко от лагеря пустынников двигатели машин. Времени на подготовку уже не оставалось, и Флик бросил тень своего тела по направлению к кричащему дикарю...
Пустынник словно шестым чувством почуял стремительное приближение разведчика. Он резко развернулся и в упор уставился на несущийся к нему с огромной скоростью совершенно темный даже на фоне ночного неба силуэт. Разведчик Братства уже торжествовал победу, целя стилетом в горло, казалось, растерявшегося врага. Но неподвижность того сохранялась лишь мгновение... Тут же дикарь, словно по волшебству, исчез из поля зрения разведчика, заставляя Флика потерять драгоценные мгновения на переориентацию. Когда он вновь обнаружил пустынника, низко присевшего над землей, то неожиданно что-то жесткое и сильное ударило его по ногам. Когда разведчик уже несся лицом в землю от мастерской подсечки, сквозь его горло, словно сквозь масло, белой молнией прошелестел клинок, перерубая заодно и армированные системы питания и коммуникации разведывательного шлема. Тело, пролетев по инерции еще немного, глухо шлепнулось в песок, а голова в шлеме покатилась дальше, оставляя за собой блестящие в свете луны капли крови... Но эта маленькая победа была, скорее, исключением из правила. Подразделение Братства вступило в боевое соприкосновение и обрушило на лагерь пустынников огненный шквал из всего своего арсенала...
Рэмедж страдал. Он не мог никак понять, реальность ли это или сон. Сердце, наконец, избавившись от многократного давления перегрузок, спешило наверстать утерянный темп и заставляло кровь ударять в голову мощными толчками. Майору казалось, что вот сейчас настанет миг, и тугие красные струи прорвут кровеносные сосуды и кости черепа, вырвутся наружу, и это положит конец его страданиям. Толчки продолжались, и сознание Рэмеджа, уцепившись за этот камертон, протаранило мутную пелену обморока. Рэмедж с усилием содрал с головы шлем скафандра, и гулкие металлические удары немилосердно отозвались в голове вязкой болью. Удары? Он уже на Земле? Вспомнил... Удар был один - его тогда предварял рев тормозной системы и мучительный стон обшивки. Сколько времени прошло с того момента? Неважно... Сейчас эти ритмичные удары о внешнюю оболочку означали лишь одно - кто-то или что-то стремилось прорваться внутрь стального кокона, в котором был погребен майор. Открыть? Нет... Там неизвестность, радиация и агрессивная среда. Но удары... Может, это люди? Враждебно настроенные люди! Просидеть в капсуле, пока пришельцам не надоест долбить ее прочную оболочку? Но все может оказаться совсем наоборот... А помощь ему не помешает. Особенно в том состоянии, в котором он находится сейчас. Надо рискнуть... Майор снял правую перчатку скафандра и вытащил из внутреннего контейнера капсулы пистолет.
Рэмедж сосредоточился, поудобнее повернул свое неуклюжее при земной силе тяжести тело и дернул запирающий рычаг, приготовившись, насколько это возможно, отразить нападение. И... ничего не вышло. Рычаг не сдвинулся с места. Люк капсулы продолжал оставаться на месте. Вот тогда Рэмедж по настоящему осознал, что вся его миссия - это какой-то бредовый вызов судьбе, сплошь зависящий от бесчисленного количества случайностей и везения. Ну вот... Теперь его ждет точно такая же участь, как и экипаж станции. Только он задохнется наедине с собой.
Очередной глухой удар потряс капсулу. Что-то щелкнуло. Уплотнительное кольцо люка заскрежетало, и запирающий рычаг, взвизгнув, отлетел в замкнутое пространство капсулы, едва не пробив майору голову. Люк вывалился наружу, выпустив в темноту облако тусклого аварийного освещения. Сквозь отверстие в затхлое разогретое пространство капсулы ворвался прохладный ночной воздух. В обрезе люка Рэмедж увидел звездное небо и обрывки облаков, едва посеребренные скрытой от взора луной. Эту родную и до боли щемящую сердце картину заслонил какой-то темный силуэт, и в капсулу заглянуло кошмарное лицо...
Сначала Рэмедж даже не понял - мужчина это или женщина. Лицо человека было густо покрыто татуировками. Рисунки сплетались в сплошной узор от самых корней волос до краев челюсти и подбородка, покрывая щеки, нос, лоб и даже мочки ушей. На фоне этой кошмарной маски белки глаз светились неестественной белизной, довершая удивительный образ. Человек раскрыл рот, и по голосу майор сразу же определил, что перед ним все-таки женщина, и, похоже, она не собирается с ним особенно церемониться:
