Annotation
Приключения по мотивам серии игр Fallout (Fallout 1 и Fallout 2, если быть точным). Помимо знакомых по играм серии персонажей придуманы новые, в оригинальных играх отсутствующие. Например, пустынники.
Джоча Артемий Балагурович
Джоча Артемий Балагурович
Легенды потерянных земель
ЧАСТЬ 1. КОВЧЕГ.
В полумраке навигационного отсека царила странная тишина. Хотя нет, не тишина. Тот неуловимый фон не означал полное отсутствие звука. Он складывался из монотонного мягкого стрекотания вентиляторов, перемешивающих воздух, шуршания незакрепленных вещей, утробного, переходящего в вибрацию, постанывания обшивки и еле уловимого, почти музыкального пощелкивания приборов. Джефс уже настолько сильно привык к этим шумам, что в отсутствии каких-то других звуков просто не осознавал существование этого постоянного фона. Его клонило в сон. Восемнадцать часов дежурства уже позади. Сон... Смешно. Джефс никогда об этом не задумывался, но проспать в течение нескольких сотен часов и испытывать после этого власть Морфея... А спал ли он эти сотни часов? Ученые уверяют, что статис является не совсем сном. Самые последовательные даже уверяли, что если человек, не выспавшись, будет погружен в статис, то, выйдя из него, все также будет нуждаться в отдыхе. Напарник Джефса по дежурству Кит уже давно смотрел сны, устроившись в одном из кресел. Джефс еще разок окинул пристальным взглядом все контрольные панели и, удовлетворившись привычным рисунком сигналов, сомкнул глаза, уверяя себя, что он закроет их всего лишь на минутку, а затем вновь продолжит свое ответственное бдение.
Последний живой человек погрузился в сон, и орбитальная станция Конкистадор в полном безмолвии продолжала свое многолетнее падение на планету Земля. Около двух дюжин мужчин и женщин застыли в камерах статиса. Кто знает, возможно, это были последние дети Земли. Люди различных наций, вероисповеданий и убеждений собрались на этом гигантском космическом ковчеге для совместной научной работы. Если бы им дали время, они, возможно, смогли бы найти ответы на извечные вопросы, мучившие человечество. Экспансия человека к звездам, новые жизненные пространства, проблема нехватки энергии... Наконец, революционная технология статиса, которая, как оказалось, прекрасно работала в условиях невесомости... Но война решила все эти вопросы самым жестоким и бескомпромиссным способом. Конкистадор и его экипаж на протяжении уже нескольких десятков лет продолжали свое путешествие даже не в пространстве, а скорее во времени. Кто-то верил, что им удастся переждать катастрофу, верил, что на Земле еще теплится цивилизация, и стоит только подождать, когда с поверхности придет челнок, и они возвратятся на родную планету. Были и те, кто видел во всей этой затее лишь отсрочку неминуемого конца. Какой смысл в таком существовании? Маловероятно, чтобы на Земле сохранились технологии и люди, способные вернуть их домой. А дождаться нового технологического витка цивилизации не сможет помочь даже рассчитанный учеными проект Большого Скачка. Но и те, и другие решили воплотить идеи самых отчаянных. Замкнутый цикл переработки отходов и циркуляции воды, поглотители углекислоты и оранжерея, системы терморегуляции и накопители солнечной энергии - всем этим станция обладала. Но этого просто не могло хватить на поддержание всех жизней в течении длительного времени. Впрочем, даже самым молодым из них не удалось бы дожить до расчетного срока. Оставалось одно - погрузить почти весь экипаж в статис и по специальному графику выполнять дежурство на станции минимальным количеством бодрствующих людей. Как бы совершенна не была бы техника, но эта мера была вынужденной, иначе они все могли в один прекрасный момент просто не проснуться. А так каждый из них шагал через месяцы и годы гигантскими шагами, и вырванные у статиса дни сливались для людей в рутинную череду дежурств. Редкие сложные ситуации на борту разрешались нештатным пробуждением нужных специалистов, что вносило приятное разнообразие в похожие друг на друга дни размеренного графика. Были и такие, кого не выводили из статиса годами. Драгоценные часы их жизней были слишком ценны, чтобы тратить их на дежурства и решение вопросов латания старенькой станции...
Навигационный отсек был мозгом Конкистадора. Именно сюда сходились все информационные линии от бесчисленных узлов гигантского организма станции. Обход жилых секторов, обязательные прием пищи и отправление естественных нужд, отслеживание показаний датчиков - вот и все, из чего состояло дежурство. Джефс уже причмокивал во сне. Ему снилось "вчерашнее" дежурство в компании с Моникой. Да, график предусматривал все - даже регулярный секс для снятия накопившегося стресса...
По степени загрязненности и запыленности различных элементов контрольного пульта можно было наверняка судить о важности тех или иных систем космической станции для ее экипажа. Те, что сверкали чистотой дисплеев и лоснились гладкими боками консолей - это то, что напрямую было связано с вопросами жизни и смерти экипажа. Другие же, наоборот, скрывались под толстым слоем пыли, и на их мутных дисплеях уже нельзя было ничего разглядеть. Подсистема связи с центром управления полетами относилась как раз к последним. Наверное, это было естественно. Незримая пуповина сигналов оборвалась еще несколько десятков лет назад, в тот день и час, когда вокруг этого пульта собрались чуть ли не все члены экипажа. С тех пор его популярность сошла на нет, и уже мало кто обращал на него внимание. Разве что компьютер станции и те немногие, кто еще верил в потенцию человечества. По иронии судьбы, как раз в тот момент, когда Джефс смыкал веки, унося на сетчатке отпечаток показаний приборов, на потускневшем мониторе системы связи проступили строчки сообщения компьютера. Будь монитор почище или соблюдай Джефс неукоснительно все пункты предписания, один из которых гласил, что консоль связи обязательна для контроля при любых обстоятельствах, возможно, все повернулось бы иначе.
Компьютер зафиксировал слабый всплеск сигнала на одной из рабочих частот. Программа, следуя заложенным в нее инструкциям, выдала контрольное сообщение экипажу. Компьютер замер, ожидая реакции от человека. Время шло, а указаний на стабилизацию сигнала не было. Станция уже покидала зону уверенного приема. Компьютер сделал запрос в банки данных, и одна из директив выдала указания на фиксацию вызова. Управляющие сигналы устремились к сервоприводам основной подвижной антенны. Электродвигатели после долгой спячки заурчали, завибрировали и стали ориентировать неуклюжую ферму антенны, ища положение для наиболее уверенного приема сигнала. Когда антенна, приняв крайнее положение, своим стальным каркасом смяла достроенные экипажем хрупкий купол оранжереи и длинную, как лопасть мельницы, дополнительную панель солнечных батарей, компьютер бесстрастно расцветил навигационный отсек сонмом аварийных огней и зафиксировал неожиданную потерю сигнала. Антенна возвратилась в исходное положение, вырвав из оранжереи кусок ажурной обшивки...
Профессор Торп отчаянно теребил свою седую бородку, обозревая бардак, царящий в навигационном отсеке. Напротив него сидел Джефс, одетый в скафандр. Только что снятый шлем он держал на коленях. Рядом суетились его напарник по дежурству Кит Рэмингтон и один из навигаторов Майкл Алистер. Джефс в очередной раз с надеждой взглянул на Торпа, пытаясь по его лицу определить, каково их общее положение.
- Значит, сектора три и восемь обесточены, а сектор оранжереи фактически уничтожен... Плохо, очень плохо... Сколько выдержат капсулы статиса без энергии? Когда начнутся необратимые процессы? - Торп адресовал свои вопросы биомедику Карен Джонс.
