Закипевший чайник не прекращает визжать, словно грешная душа, бурлящая в котле у самого Дьявола, даже после того, как снят с огня. Адские крики — не лучшее начало для утра, но на другую, более современную технику у нашей семьи не хватает денег. Пакетик черного чая, брошенный в воду, мгновенно вступает в реакцию, окрашивая ее в мутно-коричневый — прямо как моя жизнь. Такая же беспросветная и полная густого отборного дерьма.

Странное мироощущение для подростка в неполные восемнадцать, не правда ли? На то достаточно причин, не портить же настроение и не начинать рассказ о них с самого утра!

«Гороскоп для Близнецов на 7 апреля 2007 года: сегодня день открытий, приготовьтесь к новым встречам и положительным эмоциям», — вещал на фоне ведущий программы новостей по федеральному каналу. Игнорируя жуткий голод, попутно стараясь не отрезать вместе с сыром и пальцы, переключаю канал на музыкальный, группа «Gemini Syndrome» оказалась моим спасением. Все-таки не зря говорят, что верный тон задает правильная песня.

Забрасываю в себя пару бутербродов с сыром и горячий чай на сверхскорости, остается только удивиться, как еще язык не ошпарил. Прыгаю в обувь, без особого энтузиазма шнуруя ботинки и уже держась за дверную ручку, вспоминаю об оставленном на постели мобильнике. Мысленно рассыпаясь в извинениях перед матерью за грязные следы на ковре, искренне веря, что успею подчистить за собой перед ее приходом, ныряю в комнату, старательно выискивая на простынях телефон и не находя. Впрочем, долго поиски не продлились — пропажа обнаружилась на компьютерном столе прямо на докладе брата, успевшего покинуть дом полчаса назад.

— Твою-то мать! Кто бы сомневался?

Едва удерживаю себя от удара по лицу ладонью — ведь могу и не рассчитать силу. Рассыпаясь в проклятиях, запихиваю толстую папку в сумку, окончательно теряя надежду поспеть к первому уроку.

Брат готовил свой проект целый месяц, под покровом ночи, часами шныряя по страницам не самого скоростного Интернета в поисках необходимой информации. Защита его трудов намечалась как раз сегодня, на втором уроке, если мне не изменяла память. Готов поспорить, папка понадобится ему куда раньше, к примеру, во время перемены, чтобы повторить и перепроверить все еще раз, и пропажа обнаружится быстрее. Наш дом от школы находился в пяти минутах и, безусловно, Илья успел бы за это время совершить путешествия из пункта «А» в пункт «Б» и обратно, но куда важнее для меня было сохранить его драгоценные нервы и душевное состояние в равновесии. Да и не скрою, идея прогулять первый урок тоже оказалась заманчивой — когда еще так удастся позлить классрука?

На свой собственный я не успевал по одной простой причине: из-за своего ультраскромного поведения два года назад в принудительно-добровольной форме весь учительский состав во главе с директором предложил моей маман перевести меня в другую школу, и она не смогла им отказать, «радостно» подписывая бумажки о смене учебного учреждения. Меня обеспечили всем: оценками и характеристикой на уровне — лишь бы побыстрее найти мне пристанище. И оно нашлось в паре кварталов от дома, от поездки на метро спасал автобус, идущий прямо до крыльца новой школы.

Пересекая Варшавскую, чуть ли не летя под колеса автомобилей, не переставая названивать на сотовый брата, выруливаю к большой арке под домом — школа находилась сразу за ней. От желания посильнее надавить на пятки избавляет развязавшийся на левом ботинке шнурок. Продолжая придерживать телефон плечом у уха, пристраиваю ногу на кирпичной выемке, принимаясь завязывать треклятую затасканную веревочку.

Эхом от стен до меня долетают чьи-то голоса; сыплется отборный мат, очевидно, адресованный одному человеку — кажется, я невольно стал свидетелем очередной школьной разборки. А следом за голосами слуха едва касается приглушенная мелодия — такую не спутаешь.

Сам обрезал «Mourning Star» в редакторе именно на этом моменте.

Выключаю сотовый, возвращая в задний карман брюк, и выхожу из арки в направлении той самой ругани. Интересно, кто перешел брату дорогу на этот раз? Кто тот счастливчик, что сейчас отхватит вдвойне?

Не успевая достаточно приблизиться к группе подростков, застываю на месте.

Увиденное повергает в дичайший шок.

Такой, что аж руки сводит судорогой, а ноги будто вросли в землю, корнями достигнув самого ядра, что так отчаянно рисуют в книжках по географии.

— Что, блять, здесь происходит? — говорю недостаточно громко, чтобы меня услышала троица соучастников, окружившая испуганного брата, заставляя его спиной вжаться в грязную стену.

И это играет мне на руку.

Не до конца придавленный шоком от увиденной картины, наконец отмираю, срываясь с места, на ходу сбрасывая тяжелую сумку с плеча, оказываюсь рядом с очагом разборок.

Как жаль, что на ногах не берцы!

Первый удар наношу самому ближнему, со всей силы носком ботинка по икре — ноги обескураженного противника тут же подкашиваются, а болезненный вопль срывается с губ.

— Гнида, надеюсь, я сломал тебе кость, иначе одним ударом ты не отделаешься.

В руке сжался ворот рубашки второго смельчака, что ринулся навстречу. Оставаясь в таком положении, перевожу взгляд на третьего — тот, не найдя лучшего выхода, вплотную приблизился к Илье, намереваясь отыграться на нем.

— Стоять! — рявкнул я, тем самым вовсе перепугав парнишку, отчего его дальнейшие действия становятся самой большой ошибкой в его жизни, не считая ту, когда он появился на белый свет. Эта паршивая сука замахивается на брата и со всей силы бьет по лицу.

Богом готов поклясться, я услышал хруст его переносицы.

И в подтверждение в ту же секунду из носа Ильи густо хлынула кровь, заливая губы и спускаясь по подбородку. Белая рубашка окрашивается в это марево и — больше уже ничего не останавливает.

Заставляя нагнуться сморчка, что еще находится в моих крепких объятиях, коленом трижды бью в живот, локтем добивая в спину. Парниша, подобно своему товарищу, с нечленоразборными выкриками падает на колени, сгибаясь пополам, не перестает задыхаться в кашле.

— А теперь ты, — обращаясь к последнему, наконец повнимательнее вглядевшись в его лицо, узнаю беднягу — бывший параллельный «В» класс.

— Князь, как ты здесь… — и, видимо, он меня тоже.

— Что? Оказался? — не спешу предпринимать какие-либо действия, я отыграюсь на нем чуть позже. — Хотел тебя о том же спросить. Как так получилось, что я случайно заглядываю в школу к своему братцу и случайно вижу, как твоя рука, удерживая его, бьет по лицу? Как думаешь, что я так же случайно сделаю с тобой?

— Пытаешься запугать меня? — Костя, кажется, так зовут парнишку, занимает более устойчивую позу, шире расставляя ноги.

И это выглядит забавно.

И мое колено начинает предательски зудеть.

— Для начала собираюсь выяснить, чем вам не угодил мой брат, и уже потом… А ты бы ножки-то сдвинул, а то шанс остаться без потомства велик, — по-видимому, говорю это с таким внушающим выражением, что у парня невольно подкосились колени, и он попытался скрыть эту секундную слабость, выплевывая:

— Этот вонючий ботаник — твой брат? На твоем месте я бы уже давно открестился от такого сопливого балласта: ударил его один раз, и он уже в слезах, — вслед за его словами обращаю внимание на Илью. На его глаза. Абсолютно сухие, без водянистых дорожек на щеках.

— Надеюсь, ты читал книжки по истории и знаешь, что делали в средние века за клевету? Сегодня я буду твоим палачом!

Не слушаю брехливый треп Кости, не в силах больше наблюдать за тем, как оседает на землю брат — удар оказался действительно неслабым, пятерней хватаю за горло бывшего однокашника, вкладывая все силы, чтобы приподнять его над землей. Красное лицо, набухшие вены, хрип.

И почему в такой час по улицам не слоняются случайные прохожие? Да ведь и полицейский участок в двух метрах. Кто-нибудь непременно остановил меня, если бы видел!

И этим кем-то оказывается мой побитый брат, вцепившись окровавленной рукой в мою ногу (я стоял рядом), осипшим голосом произнес: