– В голливудском боевике, мистер Миллидж, самое время было бы спросить: «Ты в порядке?»

– А как в российском? – криво усмехается тот, принимая из рук маскированного фляжку.

– Здесь канон пока не отстоялся; будь я сценаристом – поздравил бы вас «со вторым рождением», тем более, что это чистая правда… Ну ладно, мистер Миллидж, к делу: преамбула окончена, начинается амбула… Снаружи вы машину хорошо отсняли – номера, и всё такое?..

– Как это по-русски?.. а, – «OBIZHAYESH, NACHALNIK!»

…Распахнутый контейнер для диппочты доверху забит заваренными прозрачными пакетами с белым порошком. Пакеты вполне фабричного облика: толстый, армированный капроновой нитью полиэтилен с выдавленными прямо на нем фирменными значками – перекрещенные сабли в картуше из арабской вязи. Робингуд десантным ножом вспарывает один из пакетов и, вытряхнув героин прямо на пол, протягивает пустую упаковку англичанину, вместе с аккуратно срезанной с контейнера сургучной печатью – «Republic of Turkestan. Ministry of Foreign Affairs»:

– Возьмете с собой в Лондон. Не бойтесь – под контрабанду наркотиков этот кусок полиэтилена не подведет ни одна таможня, а вот следы героина на нем в любой лаборатории найдут на раз. Это всё на тот случай, если кто-нибудь у вас, в Европе, потребует ПРЯМЫХ доказательств… Всё, мистер Миллидж, пора уносить ноги. Вам – в Аэропорт.

Бээмвэшка, миновав пост ГАИ, движется по направлению к Москве в поисках обратного разворота к Аэропорту. «Омоновский» камаз же, сопровождаемый «трофейным» трейлером, тормозит прямо у поста. С пассажирского места в кабине камаза выпрыгивает на асфальт Робингуд – в камуфляже и шапочке-маске, при автомате и бронежилете; он неспешно стопошествует к кубику и с привычной лихостью козыряет высунувшемуся из своей избушки на курьих ножках «состарившемуся»:

– Бригада «С», майор Володьин. Капитан Аникушкин, если я не ошибаюсь?

– Так точно… – озадаченно козыряет в ответ гаишник. Странная у мужика нарукавная эмблема, незнакомая; хотя, раз есть саблезубые тигры и грифоны, почему бы не быть и растопыренной белой пятерне в черном круге?..

– Вас что, – всей позою своей ответно озадачивается Робингуд, – не предупредили о нашей операции?

– Никак нет, товарищ майор!

– Бар-рдак!.. – после секундного молчания с генерал-лебедевскими интонациями резюмирует «майор Володьин», адресуя свою реплику не капитану, понятно, а куда-то в затянутую низкими облаками высь.

– А вы кто, товарищ майор – РУБОП, ФСБ?

– Военная контрразведка. Стволы теперь по нашей части.

– Вот это правильно! Давно пора!..

– Слышь, капитан, у меня тут проблема. Снять, что надо мы с этой фуры поснимали, а вот саму ее тащить не с руки – что-то с задним мостом. Мы б ее пока загнали к вам на арестную площадку, чтоб дорогу не затыкать, а? Механики наши уже выехали, будут тут через полчаса; починятся – уедут.

– Нет вопроса. Только вот насчет пломб и всего такого…

– Ну, уж это-то наши проблемы! – и «майор Володьин» обрадовано машет «омоновцу» за рулем фуры; та тотчас трогается и, нещадно дымя, заползает по узенькой дорожке на заасфальтированное пространство позади кубика; судя по звуку, с задним мостом там и вправду неладно.

– Да, капитан, кстати… – уже повернувшись было к своему камазу, «вспоминает» Робингуд. – Во-он, у обочины, торчит микроавтобус. У них там, похоже, – сильный непорядок, но это уже не по нашей епархии, а по вашей…

– А что такое?

– Да аптечка у них там не в порядке! – со смешком роняет торопящийся мимо них «омоновец», что отгонял фуру на отстой. Капитан сразу супится и принимает вид холодный и официальный (гаишники шуток на подобные темы решительно не понимают); «майор Володьин» же, проводив своего подчиненного взглядом явно неодобрительным, адресует милиционеру фразу интригующе-примирительную:

– Ну нет, уж с чем-чем, а с аптечкой там полный порядок… Голову кладу на рельсы – ты, капитан, такой аптечки в жизни не видал… Полюбопытствуй – рекомендую.

…Успевшая развернуться бээмвэшка вновь проезжает мимо поста ГАИ в тот самый момент, когда камаз трогается к Москве; Миллидж делает последние кадры: стоящие перед кубиком гаишники, судя по жестикуляции, явно решают – добраться до стоящей метрах в ста «Тоеты» на своих двоих или всё же завести мотоцикл.

– Ну вот и всё, – суммирует Подполковник. – Через пяток минут все шестеренки скандала закрутятся на полную скорость. А мы, пока добираемся до Аэропорта, как раз успеем сделать с вашей пленки резервную запись – береженого Бог бережет.

Гаишники у «тоеты». Физически развитой только что заглянул внутрь салона и теперь потерянно чешет репу немалой своею пятерней – «Ё-моё!..»; состарившийся же докладывает по рации:

– Генадьич? У нас ЧП по первому разряду. Докладываю: на обочине, метрах в ста от поста, стоит белый микроавтобус «тоета», номерной знак D-2348… да, дипломатический – в чем и клюква! Дверь разбита, в салоне двое и еще один за рулем; похоже, все целы, но без сознания; на полу – пистолет с глушителем и стреляные гильзы… Да, и еще по полу рассыпан белый порошок – я ничего не хочу сказать, но очень похож… ну, ты меня понял. Нет, не ДТП – голову наотруб… не знаю, что и думать… Есть охранять место происшествия!

Ждать им приходится не более пяти минут (в обычных бы делах такую оперативность…): у обочины тормозит серая «волга» с мигалкой, из которой вылезают двое – один постарше, другой помоложе – в жеванных костюмах и с физиономиями, выразительностью смахивающими на оцинкованное кровельное железо.

– Госбезопасность. Майор Лисицын. – кратко, по-старорежимному, рекомендуется старший из цинковомордых, производя магическое помахивание своим артефактом – багрового цвета книжицей. – Докладывайте, капитан…

Младший тем временем деловито натягивает нитяные перчатки и, отодвинувши физически развитого как пустой стакан, ныряет в салон охраняемого тем микроавтобуса – «Руками, надеюсь, ничего не хватали?..»

– …Ясно. Документы у этого самого «майора Володьина» вы, конечно, не проверили?

– Никак нет, товарищ майор… Виноват.

– Значит, он говорил – «Военная контрразведка»? Бригада «С»?

– Так точно!

Тут рядом бесшумно материализуется младший из цинковомордых, держащий в руке пластиковый пакет с разнообразной металлической ветошью:

– Дверной запор разнесли кумулятивным микрозарядом; тип взрывного устройства так вот, сходу, определить не могу. Потом внутрь закинули газовые распылители – один я нашел, похож на RS-42. Контейнер для диппочты вскрыт на месте – взрывные устройства их не остановили…

– За каким, интересно, дьяволом им понадобилось его вскрывать? – явственно озадачивается старший. – Утащили бы контейнер целиком, а уже в своем логове аккуратно бы его выпотрошили…

– Это просто не входило в их планы, товарищ майор: контейнер лишь вскрыт, а содержимое его на месте.

– Ах, даже так? – похоже, по меньшей мере одной эмоции – удивлению – оцинкованное железо всё же подвержено, пусть даже и в следовых количествах. – На такое, пожалуй, стоит взглянуть своими глазами… А ты, лейтенант, раз такое дело, возьми-ка с этих двоих олухов, – тут старший кивает на виновато переминающихся рядом гаишников, – подписку о неразглашении.

– Подписку о неразглашении? – удивляется капитан Аникушкин, и лишь тут замечает черт его знает откуда возникший в руке цинковомордого пистолет с глушителем.

…Два выстрела следуют практически без интервала. Капитану пуля попадает в горло, чуть выше края бронежилета, его юному напарнику – в голову; оба валятся навзничь в придорожный кювет – убийце даже нет нужды убирать тела с асфальта. Машин на шоссе в этот момент нет, а хоть бы даже и были – поди разбери, что там творится на обочине за тесно сдвинутыми «тоетой» и «волгой»; да и потом – «Оно тебе надо?»

В быстро сгущающихся грозовых сумерках цинковомордые без суеты эвакуируют героиновый контейнер – как он был, прямо с болтающейся на горловине миной – из микроавтобуса в багажник своей «волги». Окидывают последним взглядом место преступления (старший не обошел вниманием и нашлепку в виде растопыренной белой пятерни в черном круге, посаженную на внутренность ветрового стекла «тоеты»), и «волга» рвет с места, размазывая по ветровому стеклу первые, ртутно-тяжелые, дождевые капли.