6 июня в десять часов утра к песчаной косе, вдающейся у деревни Кирилловка в Азовское море подошел караван судов. Началась высадка десанта Слащева. Он состоял из двух пехотных дивизий, конной бригады и артиллерийской части. Белогвардейцы очень торопились, надеясь выбраться на берег незамеченными. Но вскоре над ними появился маленький «Ньюпор-17» с красными звездами. Его пилотировал комсомолец Юлиан Крекис. Беляки открыли огонь из всех видов оружия. Но Юлька, как мы любя называли молодого летчика, не испугался. Сделав круг над караваном, он сбросил бомбы, а потом начал бить из пулемета. Врангелевцы вынуждены были прекратить высадку.
Вернувшись через двадцать минут на аэродром, Крекис доложил Межераупу:
— У Кирилловки белые снова высаживают десант. Судов и пехоты в три раза больше, чем было в апреле…
Он сказал так потому, что и апрельский десант обнаружил первым.
Через час группа из четырех самолетов — трех «ньюпоров» и «сопвича» — под командой Петра Межераупа нанесла по десанту первый бомбовый удар.
Вот выдержка из сообщения самого командира:
«По местам скопления пехоты и пароходов противника сброшены два с половиной пуда бомб и произведен обстрел из пулеметов, вызвавший панику среди неприятельских войск. Самолеты были обстреляны орудийным огнем…»
В тот день летчики 3-го и 13-го авиаотрядов совершили еще два штурмовых налета на врангелевцев. Они прижали их к берегу и «обрабатывали» с воздуха до самого наступления темноты.
Донесение о высадке десанта было послано командующему 13-й армией Коровину без промедления. Но из-за плохой связи оно, к сожалению, прибыло в Александровен лишь вечером.
Зато Ю. В. Саблин — начальник 46-й стрелковой дивизии, прикрывавшей выход из Крыма с Чонгарского полуострова, — сразу же узнал о десанте. Этот отважный человек любил и ценил авиацию, постоянно поддерживал связь с летчиками. Получив сообщение Межераупа, Саблин первым бросил против десанта одну из своих бригад. Генералу Слащеву не удалось нанести внезапный удар в тыл пашей 46-й дивизии.
7 июня, перед самым началом наступления корпуса генерала Писарева, Феликс Ингаунис дважды ходил в разведку. Во время одного из вылетов ему пришлось провести воздушный бой с двумя самолетами противника. Смелыми атаками он обратил их в бегство.
Задания летчику давал лично Саблин. Таким образом, начальник 46-й дивизии получил самые свежие данные о противнике, который предпринял вылазку с Чонгарского полуострова.
Когда Феликс Ингаунис вел неравный бой с двумя белогвардейскими самолетами, у нас, в Аскании-Нова, из разведки возвратился Василий Иншаков. Он доложил, что Врангель начал наступление под Перекопом.
Зная хватку генерала Ткачева, я сразу же подумал, что он обязательно организует поддержку своих наступающих войск с воздуха. А может быть, пользуясь превосходством в авиации, попытается нанести удар и по нашему аэродрому…
Что делать, если у нас всего семь исправных машин? Подумав, я решил использовать их группами по три самолета. Инщакова оставил для ведения разведки. Одно звено должно было вылететь на бомбежку и штурмовку наступающих беляков, другое — находиться на аэродроме в готовности к отражению воздушного противника. Его летчики подвесят бомбы и вылетят через час, когда с задания возвратятся товарищи из первой группы. Так и будут работать, сменяя друг друга.
Я приказал собрать летный состав. Разъяснил, что будем бомбить и штурмовать противника в районе, хорошо знакомом нам по предшествующим полетам. А это очень важно: летчикам придется выбирать цели в момент боевого соприкосновения наших и врангелевских частей. Чтобы не поразить своих, надо быть исключительно внимательным. Учитывая, что пехота противника движется к переднему краю большими плотными колоннами, я приказал бомбить ее с высоты не более пятисот метров. Техническому составу дал распоряжение создать на аэродроме необходимый запас горючего и боеприпасов.
Через несколько минут я повел на задание первое звено. Со мной вылетели Николай Васильченко и Василий Вишняков…
Прежде чем рассказывать об этом вылете, дам краткую характеристику врангелевской авиации. Ее возглавлял небезызвестный генерал Вячеслав Ткачев — сын царского офицера, один из ближайших помощников черного барона. Весь свой опыт он вложил в подготовку белых летчиков к наступлению.
К 7 июня Ткачев располагал двадцатью пятью «хэвилендами». Из них только два самолета действовали на другом направлении. Остальные были брошены против нашей Перекопской группы. Кроме того, белые имели пять малых машин различных типов — «Ариэйт», «Анасаль» и «Вуазен». Они использовались для разведки и корректировки артиллерийского огня.
Качество самолетов у белых было несравненно лучше, чем у нас. Мы летали в основном на «ньюпорах» постройки 1915–1917 годов, к тому же изрядно потрепанных в двух войнах. Они имели на вооружении «Де Хэвиленд ДШ-9» выпуска 1919 года. На наших машинах стояли устаревшие моторы «Рон» мощностью от восьмидесяти до ста двадцати лошадиных сил, а на их — новенькие «Сидлей Пума» в двести сорок сил и даже четырехсотсильные «Либерти». Естественно, что красные самолеты уступали белым и в скорости, и в продолжительности полета, и в бортовом оружии, не говоря уже о бомбовой нагрузке.
Как стало известно потом, Ткачев перед началом наступления распределил свою авиацию следующим образом: в десант генерала Слащева направил два «хэвиленда», в Чонгар для поддержки наступления корпуса генерала Писарева — 8-й авиаотряд, насчитывавший около десяти самолетов, в Армянск, на Перекоп, — 1-й добровольческий авиаотряд имени генерала Алексеева, 3-й авиаотряд, 4-й авиаотряд полковника Шебалина и 5-й авиаотряд. Сюда же на «хэвилендах» прилетели сам Ткачев и его ближайшие помощники.
Артподготовка, которую белые начали ночью, закончилась в семь часов тридцать минут утра. Генерал Ткачев с летнабом подполковником Никулиным сразу же вылетел на разведку. Как только они вернулись, в воздух поднялась первая группа «хэвилендов», за ней — вторая, третья… Бомбардировщиков наводили на цели специальные самолеты-разведчики, сменявшие друг друга. Действуя с небольших высот, врангелевцы старались рассеять контратакующие цепи красноармейцев, бомбили нашу артиллерию и отходящие по дорогам обозы, совершали налеты даже на Чаплинку, где находился штаб Перекопской группы войск.
Вспоминая решающие дни наступления — 7 и 8 июня 1920 года, — Ткачев потом писал: «Белые за два дня операции в Перекопском районе сбросили четыреста пудов бомб и налетали сто пятьдесят боевых часов». Он подчеркивал, что в первый день группы, сменяя друг друга, находились над полем боя с девяти утра до двух часов дня.
Несмотря на бомбовые удары и обстрел с воздуха, наши наземные войска стойко обороняли каждый рубеж. Это признавали даже сами врангелевцы. Вот что говорилось в утренней сводке за 7 июня, подписанной заместителем Ткачева по оперативной части офицером генштаба Доставаловым:
«Противник проявляет крайнее упорство, в особенности на фронте корниловцев; артиллерия противника сопротивляется особенно упорно, отходя с цепями и обстреливая в упор наши танки и броневики. Сожжены два танка и разбиты два броневика».
— Более поздняя сводка белых сообщала о потере их пяти танков и четырех броневиков от огня артиллерии и ручных гранат.
Эти донесения много лет спустя, видимо, вспомнились и генералу Врангелю. В своих мемуарах «Белое дело» он писал:
«Красные оказывали отчаянное сопротивление. Особенно упорно дрались латышские части. Красные артиллеристы, установив орудия между домами в деревнях Преображенка и Перво-Константиновка, в упор расстреливали танки…»
То, о чем тревожно докладывали в своих донесениях белые летчики, Васильченко, Вишняков и я видели тогда собственными глазами.
Над полем боя наше звено появилось примерно в то же самое время, когда Ткачев вылетел на разведку. Мы вполне могли с ним встретиться…
Перед Владимировкой мы развернулись и со снижением пошли на Перво-Константиновку. Внизу разгоралось упорное сражение. На грунтовой дороге, ведущей к Перво-Константиновке, завязалась рукопашная схватка. Сюда от Перекопа скакали эскадроны врангелевской кавалерии. Севернее Преображенки паши артиллеристы прямой наводкой били по неприятельским броневикам. Из-за Турецкого вала вели огонь вражеские тяжелые орудия. Вдали, на синей глади Перекопского залива, отчетливо вырисовывались вражеские военные корабли.
