- Ой, Константин Иванович! Я прям даже не знаю…

- Все нормально, котенок, не благодари. И не называй меня так официально. Я для тебя Котя.

- Х-хорошо… Котя, - я немного растерялся. Мне было неудобно называть этого великана таким детским именем, - а почему через пару недель?

- Котенок! У меня к тебе предложение. Мы с Геночкой собираемся на море, дней на десять. Вот я и подумал, а не взять ли нам тебя для компании?

- Ам-м-м… - я покосился на Геночку. Я ожидал от него ревнивой истерики, но вместо этого он радостно сказал:

- Котик! Класс! Я только «за»! - он поднял вверх обе руки. - Ты вечно в делах, а я дома один скучаю. Солнц! Решайся! Море, пляж, солнце! Ну!

И я кивнул…

Глава 15

Последний раз я был на море в десять лет. Туда меня вместе со своими детьми возила моя Машенька. Потом она развелась и больше не могла себе позволить поездки на юг. В моей памяти остался маленький летник домик в абрикосовом саду, пыльная дорожка, ведущая на автобусную остановку, пляж, усеянный красными тушками отдыхающих, и море, усыпанное разноцветными надутыми матрасами и кругами.

Всю ночь, пока мы ехали с Генкой в купе СВ вагона, мы болтали и пили пиво с чипсами. Константин Иванович, Котя, улетел в приморский город S двумя днями раньше и ждал нас на месте. Я удивился тому, что вокзал города остался таким же, каким его запечатлела моя память. Те же палатки с чебуреками, те же носатые «таксисты» и автобусы-«скотовозы». В столь ранний час народа тут было столько же, сколько и днем.

Мы вышли на площадь и остановились возле проезжей части. Я только успел выкурить одну сигарету, как к нам подъехало черное авто с тонированными окнами. Из его недр чинно вышел Паша, шофер Никола… Коти, кивнул нам, молча открыл багажник и, подняв с асфальта наши сумки, кинул их в машину.

- Ой, Пашенька! Привет! Как меня заводит твоя молчаливость, - запищал Геночка и замахал шоферу руками, - я просто теку, как сучка, от этого терминатора, - добавил он тихо мне в ухо.

Паша не был похож на Арнольда Шварценеггера, но в его внешности действительно было что-то от робота, причем функция «голос» была у него явно отключена. Мы ехали по городу, и от мерного покачивания железного монстра по неровной дороге меня клонило ко сну. Выяснив, что ехать нам не менее двух часов, я не стал бороться с сонливостью, а просто закрыл глаза и вырубился.

Проснулся я от сильного толчка и от того, что мы звонко ударились головами с Генкой.

- Паш! Ты охуел? - спросонья Геночка рявкнул настоящим мужским басом. Я даже удивился, что он может так говорить.

- Там уточка с детишками дорогу переходят. Они такие лапочки, - я прыснул со смеху. Мало того, что этот здоровый мордоворот оказался таким сентиментальным, еще и говорил он тонким высоким тенорком.

Он не обиделся на мой смех и на вопрос: «Когда, наконец, мы доедем?» - все так же тоненько пискнул, что через полчаса.

Я даже не думал, что в маленьком курортном городке может быть такое место. Мы подъехали к высокому забору, ворота открылись, и машина въехала внутрь и остановилась возле подземного гаража. Мы вышли из нее. Прямо перед нами возвышался огромный двухэтажный особняк, окруженный розовыми кустами. Справа от нас раскинулся сад, засаженный какими-то экзотическими деревьями.

- Константин Иванович ждет вас в саду, - сказал нам Паша-терминатор, выходя из гаража и забирая из наших рук сумки.

- Котик, мы приехали, - Генка побежал по дорожке в сторону сада.

Было раннее утро, и Котя встретил нас, сидя перед маленьким столиком в плетеном кресле и с чашкой ароматного кофе в руках.

- Мои котятки приехали, - Котя поднялся и раскинул навстречу нам руки. Геночка с визгом кинулся к нему, и мужчина нежно обнял его правой рукой. - А ты чего стоишь, как не родной? - улыбнулся мне Николай Иванович. - Иди к папочке!

Я подошел поближе, и его огромная лапа прижала мое упирающееся тельце к широкой груди. Котя действительно был великаном. Если учесть, что Геночка был выше меня сантиметров на десять, он доставал своему «котику» только до бровей. Я уткнулся носом в широкое плечо мужчины. Мне было приятно и уютно. От Коти пахло хорошим парфюмом, кофе и еще чем-то. Наверное, это был запах его тела.

- Котятки голодные? - спросил он нас, выпустив из объятий. Мы синхронно кивнули. - Тогда бежим на кухню завтракать.

Мы вошли в стеклянные двери первого этажа и очутились в огромной гостиной, угол которой, видимо, являлся столовой, а вся ее остальная часть представляла зону отдыха. Тут были огромный, в полстены телевизор, перед которым стоял удобный диванчик, бильярдный стол, в углу ютился бар с огромным количеством всевозможных бутылочек. Противоположная стена комнаты была стеклянной, и через нее виднелись волейбольная площадка, кусок песчаной косы и море…

- А это чего за дверь? - эта дверь была уже третья, про которую я спрашивал. Предыдущая оказалась дверью в библиотеку.

- Это сауна. Из нее можно выйти к бассейну, - по-деловому объяснял мне Генка.

Кухня оказалась размером с большую комнату в нашей квартире. На столешнице стояли причудливые агрегаты, из которых я узнал только тостер.

- Сок или кофе? - спросил Котя и открыл большой холодильник.

Моим голодным глазам предстала божественная картина. Все то, что мы могли, вернее, не могли, позволить себе на праздники, компактно размещалось там на трех полках, а на самом видном месте стояла прозрачная баночка черной икры. Увидев мой охуевший взгляд и висевшую на моей губе слюну, Котя взял вожделенную баночку, нарезал кусочками багет, положил на каждый по пластиночке масла и сверху обильно смазал все это икрой.

- Любишь икру? - улыбнулся он, пододвигая тарелку ко мне.

- Не знаю, - честно ответил я.

После завтрака Николай уехал куда-то по делам, а мы с Генкой отправились на пляж.

Я был на море только раз в жизни, но это не помешало мне навсегда влюбится в это удивительное мягкое теплое и соленое существо. Я лежал на удобном шезлонге под огромным синим зонтом и слушал шепот моря. Все мои проблемы ушли далеко, за этот бескрайний горизонт, растворились в этом огромном и добром чудовище, которое нежно лизало песок пляжа. Под звуки моря и крики чаек я уснул.

Проснулся я от громкого Генкиного: «Ой, бля!» - и неприятного пощипывания на спине. Я любил солнце всей душой, но эта любовь не была взаимной. Пока я спал, этот подлый ярко-оранжевый хорек выполз из-под зонта и прошелся своими горячими лапками по моей спине и ляжкам.

Геночка позвонил Коте, и тот привез тюбик какой-то мази. Геночка забрался ко мне на кровать, сел на мою попу верхом и стал мазать мне спину.

- Котенок беленький и котенок черненький, - ласково мурлыкал сидящий на кресле возле кровати Котя и явно поглаживал свой член, засунув руку в недра обширного махрового халата.

Наверное, мы представлялись ему именно такими, веселыми, милыми забавными котятами, черненьким и беленьким. Как я говорил, Генку можно было бы назвать красивым парнем, если бы не его манерность и небольшое сходство с женщиной. Он был худой, высокий и смуглый. Густая копна волос, большие миндалевидные глаза, тонкий правильный нос и пухлые губы. Вот только брови были изящно выгнуты, и именно они придавали его лицу женственность.

- А теперь баиньки, котятки, - прогудел Котя.

- А мне где спать? - спросил я, лежа на огромной-преогромной кровати, занимающей все пространство спальни.

- Тебе тут места мало? - улыбнулся Котя. - Но ты сегодня отдыхаешь.

Я прекрасно понимал, какая «компания» для Геночки была нужна Коте, но мне не было противно. Лежа рядом с Генкой и Константином, которые страстно занимались сексом, я ловил себя на мысли, что мне нравится смотреть на них. Я видел уже тысячу порно роликов, гляделся в зеркало, когда мы занимались сексом с Олей в Ленкиной спальне, но вот так, реально смотреть на чужой секс… было здорово. Иногда я протягивал руку и касался мокрой Генкиной спины, когда он раскачивался, сидя на огромном члене Николая, а иногда Николай нагибался ко мне и целовал, с жаром вбиваясь в кричащего под ним Геночку. Я лежал на животе и с одурением терся членом о мягкие простыни.