Присутствие шейха по-прежнему нервировало ее. Она ощущала себя ягненком, которого бросили на съедение в клетку со львом. Амалия не могла справиться с нарастающей паникой, понимая, что чем дольше она будет тянуть, тем труднее ей будет убедить его помочь Асламу.

– Это ханджар, кинжал пятнадцатого века, да? – спросила она, чтобы нарушить молчание. – Мужчины носили их на поясе, что было знаком доблести и высокого положения.

– Да, помимо всего прочего, – сухо подтвердил он.

– Но сейчас он не более чем декоративное украшение.

Он с удивлением взглянул на Амалию. И она не могла отделаться от странного ощущения, что между ними пробежала искра взаимного притяжения.

– Вы изучали историю Халиджа при подготовке к интервью? – поинтересовался он. – Должен сказать, что я приятно удивлен. Знание истории и традиций Халиджа является большим плюсом в вашу пользу.

«Интервью? Он проводит собеседование с кандидатами на работу в его администрации?» – пронеслось в голове Амалии.

Впервые за два месяца ей улыбнулась удача. Может, ей удастся получить работу и не нужно прямо сейчас говорить об Асламе.

«А что, если промедление навредит Асламу? Как поступить?» – лихорадочно думала Амалия.

– Но я не получил ваше досье от мисс Янг.

Покраснев, Амалия выхватила из сумочки телефон.

– Я могу прислать вам свое резюме через минуту, – торопливо сказала она.

– Нет, это будет слишком… странно даже для меня.

Интересно, что он имеет в виду?

– Расскажите о себе. Мне любопытно, почему выбор мисс Янг пал на вас. Вы явно не королевской крови и у вас нет других преимуществ.

Королевское родство? Что же это за должность, которая требует королевских связей?

– Вообще-то я не готовилась к интервью, – ответила Амалия, решив как бы невзначай сказать правду и посмотреть на его реакцию. Ей нужно было понять, что он за человек, справедлив ли он или является копией своего кузена.

– Я родилась здесь и прожила в Халидже до тринадцати лет. Мой отец профессор истории в университете Синтара и эксперт по древностям. Он… – К горлу Амалии подступил комок. – Мы с моим братом-близнецом Асламом обожали слушать его рассказы об истории Халиджа. Он был прекрасным рассказчиком. – Таким прекрасным, что она поверила его обещанию снова забрать ее к себе в скором времени. С той поры минуло больше десяти лет.

– Вы сказали «был»?

– Мы долгое время не виделись.

– Вы хотите вернуться к отцу в Синтар?

– У меня нет такого намерения.

Шейх нахмурился, и она быстро добавила:

– Я не планирую соединиться с отцом. Я здесь по другой причине.

– Но у вас не арабское имя.

Амалия пожала плечами:

– Мои родители развелись и поделили детей. Мама снова взяла свою фамилию и спросила меня, хочу ли я тоже поменять фамилию. Я не возражала.

– Вам следовало оставить фамилию отца. Это ваши корни, – менторским тоном произнес он.

– Не вижу смысла. Между нами нет ничего общего, – парировала Амалия, разозлившись на себя за несдержанность. – Я хотела сказать, что достаточно хорошо знаю историю и культуру Халиджа независимо от моей фамилии. Мой арабский немного хромает сейчас из-за отсутствия практики, но я легко могу его восстановить.

Он снова оценивающе посмотрел на девушку. Никогда Амалии не приходилось так бороться с собой, чтобы выдержать мужской взгляд.

– Ваше стремление похвально, но не это сейчас главное. Ваше двойное происхождение можно удачно использовать. Ваши западные связи – это то, что мне нужно.

«Неужели речь идет о персональном помощнике?» – с волнением и тревогой подумала Амалия.

– Расскажите о себе более подробно, мисс Кристенсен, – томно попросил он.

Амалия уставилась в пространство чуть левее его лица и начала:

– Я пять лет проработала помощником-референтом исполнительного директора крупнейшей финансовой компании. Я свободно владею четырьмя языками. Я сохраняю самообладание в любой ситуации.

Он снова приподнял бровь, черт бы его побрал.

– Я хорошо работаю в форс-мажорных обстоятельствах. Знаю работу пресс-секретаря, могу организовать пиар-кампании.

– Вы прямо образец совершенства и профессионализма, мисс Кристенсен.

– В ваших устах это прозвучало как недостаток, – парировала она.

Шейх улыбнулся, и Амалия впервые поняла буквальный смысл фразы «у нее подогнулись колени». У Амалии покалывало кончики пальцев от желания коснуться его лица.

– Должен предупредить вас, что эта работа не похожа ни на одно из ваших предыдущих занятий. Каковы ваши ожидания?

– Я надеюсь получить хорошую компенсацию и честное к себе отношение.

Он рассмеялся:

– Ваша прямота подкупает. Вы знаете, что материально будете обеспечены на всю жизнь. – Он посерьезнел. – Что касается честного отношения, я всегда хорошо отношусь к женщинам.

– Значит, я убедила вас, что подхожу на эту должность?

– Я подумаю, – с блеском в глазах заявил он, заставив сердце Амалии затрепетать. – Такие решения не принимают за полчаса. Но если бы я увидел ваше резюме, я немедленно бы отверг вашу кандидатуру. Мисс Янг сделала смелый, но неправильный выбор.

– Вы бы мне отказали, несмотря на мою высокую квалификацию?

– Вы дерзко отрицаете свое арабское наследие, но вы не настолько наивны, чтобы не видеть, насколько вы неподходящий кандидат на эту роль, мисс Кристенсен. Королевство переживает сейчас непростой период. Мы пытаемся соединить древние традиции с реалиями современного мира. Мои способности подвергаются сомнению моим окружением.

Амалия гордилась своими профессиональными достижениями. Она много и упорно работала, ухаживала за матерью, пока та не скончалась в прошлом году, платила за лечение… Его отказ больно ранил ее.

– Объясните, почему, – потребовала она.

– Женщина, стремящаяся сделать карьеру, полная идей о независимости и равенстве полов, с претензиями к собственному отцу – совсем не то, что мне нужно.

Амалия задумалась над словами шейха.

Если ему не нужна профессиональная, опытная, преданная делу сотрудница, то как он собирается достичь поставленных целей? Какой прок от женщины, не умеющей думать?..

В этот момент ее осенило. Шейх интервьюировал женщин совсем не для приема на работу. И мисс Янг была не менеджером по персоналу, а свахой.

Шейх Зейн аль-Гамди искал себе жену, и Амалия Кристенсен нечаянно угодила в его сети.

Амалия испугалась. Неужели она по собственной глупости разрушила шансы Аслама на освобождение?

Амалия Кристенсен обладала чувственностью, будившей в мужчинах агрессивный, животный инстинкт обладания, который они пытались скрыть в угоду феминистским настроениям современных женщин.

Никогда прежде он не чувствовал такого сильного и внезапного влечения к женщине.

Реакция ее стройного, гибкого тела на его пристальный взгляд была чрезвычайно интересной и разбудила в нем давно забытые ощущения.

Зейн не мог оторвать взгляд от ее порозовевших щек, выразительных глаз, в которых поочередно промелькнули тревога, страх, смятение, а затем решимость. Он физически чувствовал ее напряжение.

Халидж всегда был прогрессивной страной. Зейн и сам считал возможным равенство мужчин и женщин, как и наличие феминистского движения в королевстве.

Но только не в его жизни. И не в постели. У него не было сомнений в том, что он войдет в историю как шовинист и антифеминист. Он не потерпит рядом с собой сильную личность, будь то жена или любовница.

Он предпочитал женщин, которые признают его первенство в постели и полностью вручают себя его заботам, доверяя ему во всем. Однако в любви женщина должна быть такой же страстной, как и он.

Вся его жизнь была под контролем сначала отца, а затем и его самого. И так будет всегда. Но в сексуальной жизни он отпускал вожжи. К сожалению, государственные дела отнимали слишком много времени, и на личную жизнь его совсем не оставалось. Это только «Селебрити спай» писала о бесконечных оргиях и развращенном вкусе шейха. На самом деле ему хотелось простых сексуальных радостей, а не битвы за секс.